«Помоги мигранту вернуться домой»

Алеша

Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша.
Белеет ли в поле пороша,
Иль гулкие ливни шумят.
Стоит над горою Алеша,
Алеша, Алеша.
Стоит над горою Алеша —
Болгарии русский солдат.
И сердцу по-прежнему горько,
По-прежнему горько.
И сердцу по-прежнему горько,
Что после свинцовой пурги.
Из камня его гимнастерка,
Его гимнастерка.
Из камня его гимнастерка,
Из камня его сапоги.
Немало под страшною ношей,
Под страшною ношей.
Немало под страшною ношей,
Легло безымянных парней.
Но то, что вот этот — Алеша,
Алеша, Алеша.
Но то, что вот этот — Алеша,
Известно Болгарии всей.
К долинам, покоем объятым,
Покоем объятым.
К долинам, покоем объятым,
Ему не сойти с высоты.
Цветов он не дарит девчатам,
Девчатам, девчатам.
Цветов он не дарит девчатам,
Они ему дарят цветы.
Привычный, как солнце и ветер,
Как солнце и ветер.
Привычный, как солнце, как ветер,
Как в небе вечернем звезда.
Стоит он над городом этим,
Над городом этим.
Как будто над городом этим,
Вот так и стоял он всегда.
Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша.
Белеет ли в поле пороша,
Иль гулкие ливни шумят.
Стоит над горою Алеша,
Алеша, Алеша.
Стоит над горою Алеша —
Болгарии русский солдат.
Константин Ваншенкин

Прообраз памятника

Прообразом памятника является рядовой сводной роты 3-го Украинского фронта Алексей Иванович Скурлатов, бывший стрелок 10-го отдельного лыжного батальона 922-го стрелкового полка, переведённый из-за тяжёлого ранения в связисты.
В 1944 году он восстанавливал телефонную линию Пловдив — София. В Пловдиве Алексей Иванович подружился с рабочим телефонной станции Методи Витановым, участником болгарского Сопротивления.
Методи Витанов передал фотографию Алексея скульптору Василу Родославову, и тот создавал памятник, основываясь на этом изображении[

«Самой нежной любви наступает конец…

Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа...
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей - то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи...
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.
Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдешь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.
И ответит тебе чей-то голос чужой:
"Он уехал давно, нет и адреса даже."
И тогда ты заплачешь: "Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"
слова Михаила Волина и Александра Вертинского, 1943
В самые первые дни пребывания в Шанхае Александр Вертинский, великий русский шансонье, поэт и композитор, устроил встречу с местными поэтами.
Михаил Волин предложил Вертинскому сразу несколько стихотворений
в том числе и стихи – «Дорогая пропажа»
Стихи Вертинскому очень понравились и он, немного подправив текст, написал музыку. Так родилась песня, которую Александр Николаевич нередко исполнял на концертах, но на пластинку записать не успел.
Вертинский же и первый исполнитель песни.