«Дневник писателя», сентябрь — декабрь 1877 года:
«…
по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому — не
будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников,
клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть
только их Россия освободит, а Европа согласится признать их
освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на
меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень
люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно
так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному,
будто бы, характеру славян, совсем нет, — у них характер в этом смысле
как у всех, — а именно потому, что такие вещи на свете иначе и
происходить не могут. Начнут же они, по освобождении, свою новую
жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и
Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в
концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от
России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя,
если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не
обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России
они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского
концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же,
«имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи
на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому
племени».Может быть, целое столетие, или еще более, они будут
беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они
будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на
Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про
отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет
значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в
таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и
даже политическому гонению.Особенно приятно будет для освобожденных
славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные,
способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия —
страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской
крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.У них,
конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление,
парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это
чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в
парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что
после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (…страну по
вкусу…) и составилось новое из либерального большинства и что
какой-нибудь ихний (…фамилию по вкусу…) согласился наконец принять
портфель президента совета министров. России надо серьезно приготовиться
к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу,
до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и
социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный
период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем
славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде
человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться,
вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется,
в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к
России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и
клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но
чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а
не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда
останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что
стоит огромный магнит — Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к
себе, тем сдерживает их целость и единство…».
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 3