●
Мы мёртвое зерно на выжженной пустыне.
Кто сеял, тот и знал — пустое...не взойдёт...
Небесный циферблат, две стрелки ощетиня,
отцифровал приказ — да пусть уже сгниёт...
Что смерть, она давно — забава, не потеря.
Прокручивает бес сансары колесо.
Раскрывши глупо рты, наивно в сказки верим.
На том конце — игра. И вовсе не в серсо.
Расчёт всегда простой – появится замена,
когда сметёт потоп и грешных, и святых.
И будет строить бог-конструктор ойкумену
уже за сорок дней, призвав мастеровых.
В ход пустят кровь и плоть. И не сгодится глина.
И не сломают вновь адамово ребро.
И будет человек прекрасен и невинен.
И тьму заметит свет, и зло сметёт добро.
Уж если мы с отцом и образ и подобье,
так,
О этот новый, чудный мир....
*
Спящая гендерно нейтральная красавица, гей-гномы, подозрительно «шаловливый» фей из Золушки… Смотрим мы на все это Disney-непотребство и удивляемся: «С ума сошли!». Однако увы, тут все намного сложнее. На наших глазах закладывается фундамент грандиозного плана по захвату мира. Это в Disney работают сказочники, а мы сейчас поведем речь о серьезных вещах.
Она не вышла замуж: тайна одиночества Мирей Матье
*
Ее первое сценическое черное платье с тюлевыми рукавами отец купил в похоронном магазине. Но бедная девочка из Авиньона по имени Мирей была счастлива. Она всю жизнь считала то платье образцом элегантности.
Мирей Матье — уникальная певица, красавица, икона стиля. Ее песни обожали на всех континентах. И, конечно, боготворили мужчины. Но всю свою жизнь она провела в коконе одиночества, избегая даже серьезных романов, не говоря уже о замужестве.
«Плащ Казановы» - хороший фильм с горьким послевкусием.
*
Джакомо Казанова был не столько знаменитым женским обольстителем, сколько феноменальным авантюристом, превратившим свое имя в нарицательное, что подтверждается даже спустя эпохи.
Взять хотя бы российско-итальянский фильм, в котором никакого Казановы, как реального существовавшего человека, нет. Зато в витрине есть его плащ. И любовная история с авантюрой тоже есть.
●
Под утро кто-то тихо стукнет в дверь –
смутится тишина, вздохнёт испуг.
То ли со мной прощается апрель,
а то ли вновь зашёл на новый круг.
Луна, посеребрённый взгляд не прячь:
кто б ни был там — назначена игра.
Кто гостем в дом — неузнанный палач,
назначенный на полночь четверга?
Я не Мари Стюарт и не Болейн –
за что казнить? Нет никакой вины:
яд не мешала в золотой портвейн...
Так чья там тень – неужто сатаны?
Кто тронул невзначай беззвучье струн
и сам пришел, но мною был не зван?
Не пьют на брудершафт со льдом улун,
пытаясь залечить бессчётность ран.
Кто там нежданным в чёрном сюртуке?
Не с мамбой ли пригретой на груди?
Я обжигалась всласть на молоке —
до дна исчерпан ми'зерный кред