Спасибо за историю, краеведение и бережное сохранение памяти!
Фестиваль «КАМЧАТКА – РОССИЯ – МИР»
совместно с проектом «Добрые Малые Дела»
Это пятое, известное нам, имя села.
Степан Петрович Крашенинников и реку, и острожек именует просто: «При реке Гыг от устья верстах в 20 есть камчатский острожек одного имени с рекою». Почему «просто»? Потому что «гыг» на языке западнокамчатских камчадалов и есть «река», просто «река».
Крашенинников же и поясняет: «Гыг река а прозвана от казаков Воровскою, для того, что камчадалы, которые при той реке имеют жилища, весьма часто бунтовали и лестью побивали ясашных сборщиков».
Воровская – значит разбойная, опасная, воинственная, не признающая над собой ни силы, ни власти русских казаков.
Собственно, и сама река могла бы быть так названа в честь своего очень своенравного и опасного характера – она легко выходит из берегов и затопляет все окрест, вырывает с корнями деревья, и заломы из этих деревьев могут перегораживать реку от берега до берега, создавая крайне опасную ситуацию для тех, кто находится на реке.
Гыг (Воровской) был самым крупным поселением (острожком) аборигенов на западном побережье. В подчинении вождя (тойона) Тонача было 80 мужчин – 27 из которых платили ясак соболями, а 53 – лисицами.
В 1738 году почти месяц Степан Петрович Крашенинников провел в этом острожке и «между тем написал … здешний язык», выяснив, что этот язык – особое наречие, характерное для жителей западной Камчатки от реки Воровской до Тигиля, в котором присутствует много корякских слов.
После подавления Харчинского бунта – а восстание охватило всю территорию полуострова -- в качестве примирения, знаковым символом которого было принятие православия, а вместе с ней и фамилию своего крестного, то есть духовного отца, у камчадалов появляются русские фамилии – Мерлин (он же Начика Машурин, тойон острожка Кунутпочичь, позже – Машуринский, Машура) , Павлуцкий (он же Курухтач, тойон одного из острожков на реке Большой), Атласов (он же Купха, тойон Облуковинского (Оглукоминского) острожка), Спешнев (тойон Воровского острожка)…
Мерлин и Павлуцкий – руководители Следственной комиссии по делу о Харчинском бунте.
Атласов – сын Камчатского Ермака пятидесятник Иван Владимирович Атласов.
Спешнев – ботовых дел подмастерье (судостроитель) Иван Григорьевич, из древнего дворянского рода Спешневых, вместе с Михаилом Гвоздевым после подавления Харчинского бунта принял временное командование Камчаткой под свое начало. Так что тойон Воровского острожка духовно породнился с одним из руководителей Камчатки.
Спешневы к началу XIX столетия представляли два самостоятельных рода, идущих от двух Степанов – Старшего и Младшего. Что интересно – и право обладания полномочиями тойона (вождя), а впоследствии старосты, переходило из рода в род, то есть, скорее всего, их предок был общим. Об этом говорит еще один факт – браки между этими двумя ветвями были крайне редкими, что, опять же, указывает на наличие общего предка и, соответственно, общего родства.
И вот еще что: если с другими коренными фамилиями Камчатки постоянно происходила какая-то географическая трансформация – их переселяли из одного места жительства в другое, то Спешневых это как бы не касалось – мы не видим проявления этой фамилии нигде, кроме реки Воровской – исконного их места обитания.
И, кстати, одно время один из тойонов Спешневых был верховным тойоном всей Западной Камчатки в звании сибирского дворянина (это звание не передавалось по наследству, было личным и почетным, поэтому нынешние Спешневы не могут претендовать на дворянство).
А породнились за прошедшие столетия Спешневы со всей Камчаткой. Не остался в стороне и род казаков Усовых, из которых мои казачата: сын баталера 27-го Амурского флотского экипажа Василий Васильевич Усов взял в жены Агриппину Ивановну Спешневу из рода тойона Степана-младшего.
Побывавший в 1850-х годах на западном побережье Камчатки Карл фон Дитмар оставил следующую историческую запись об этом селе: «Воровская принадлежит положительно к самым большим и наиболее порядочным местечкам западного берега. В ней 11 домов, а жители – 40 человек мужского пола и 47 женского – владеют большим стадом в 90 коров и 16 лошадьми; огороды обнесены плетнем и содержатся в большом порядке. Старинное камчадальское название этой деревни – Алгу, а Воровскою ее переименовали, во времена завоевания Камчатки, русские, так как здесь они часто подвергались грабежам».
То есть, камчадалы еще в середине XIX века помнили старинное название своего села, которые было вовсе даже не Гыг, а Алгу, что и было записано Карлом фон Дитмар с их слов.
В период Русско-японской войны 1904-1905 гг. практически все мужское население Камчатки приняло участие в народном ополчении и повсеместно уничтожало японских «хищников», которые в буквальном смысле обрушились на нерестовые камчатские реки, полностью перекрывая сетями проход рыбы на нерест…
Но война для них не закончилась и после официального ее завершения.
16 июля 1906 года инспектор рыбнадзора Максим Иванович Сотников с группой жителей села Воровского обнаружил пять японских шхун, стоящих в устье реки Воровской. На морской косе японцы выстроили сараи, сложили туда соль, муку и другие припасы. И тут же вели засолку рыбы сухим способом: потрошенная рыбы -- слой соли –рогожа – рыба—соль – рогожа и так далее… Было уже добыто и засолено более 16 тысяч штук лососей.
Сотников конфисковал я у японцев два невода, шлюпочный парус, 150 кулей муки, 10 кулей рису и предъявил штраф тысячу рублей.
В ответ японцы 18 июля 1906 года напали на русский отряд.
Вместе с Сотниковым тогда погиб его помощник Македон Александрович Ворошилов и восемь Спешневых из села Воровское – Александр Григорьевич, Анкудин Михайлович, Феофан Степанович, Сергей Степанович, Иван Васильевич, Гавриил Степанович, Василий Петрович и Гаврило Прокопьевич.
Четвертое имя село получило при камчатском губернаторе Николае Владимировиче Мономахове – село переименовали в Мономахово. Нужно сказать, что такое переименование или наименование не было чем-то особенным – село Старый Острог тогда переименовали в Завойко (в честь губернатора Камчатской области, командующего обороной Петропавловского порта в 1854 год), поселок на реке Озерной стал называться Унтербергеровским (по имени генерал-губернатор Приамурского края), село на реке Жупановой – Перфильевкой (в честь губернатора Камчатской области, рукрводившего в 1909-1912 гг.)…
До революции русским запрещалось селиться в селах аборигенов. Даже первый русский учитель в селе Воровском - Мономахово Михаил Попов вынужден был поселиться на увалах. Как и рабочие с Тирлянского завода Копьевы и из других мест России, подрядившиеся строить на западном побережье Камчатки телеграфную линию, соединяющую Петропавловск с Тигилем, и которые обзавелись невестами из села Воровского – Степану Матвеевичу Копьеву, например, приглянулась молоденькая Анна Васильевна Усова, прабабушка моих детей. И здесь же, по соседству с Поповыми и другими русскими переселенцами, на увале возникло русское село, которому после революции дали имя – Русь.
А Мономахово в очередной раз переименовали – и назвали в честь зверька, которым изобиловали не только здешние места, но и история края, связанная с ясаком и камчадальскими бунтами.
В 1946 году село Соболево стало административным центром Соболевского района, выделившись из Усть-Большерецкого района. Причина была очень важная – Соболевский район становился одним из рыбопромышленных центров западного побережья рыбацкой Камчатки, общая численность населения которого от реки Озерной на юге до реки Ича на севере увеличилась в 1950-х годах до ста тысяч человек, из которых добрая треть приходилась на Соболевский район с доброй парой десятков новых поселков рыбаков и рыбообработчиков.
А потом наступил… крах.
В эти же годы японские рыбаки выставили на границе территориальных вод СССР такое количество плавающих (дрифтерных) сетей, что перекрыли все миграционные пути для захода лососей на нерест в камчатские реки. Правительство СССР пошло на поводу у японского правительства и установило такие льготные правила рыболовства для дрифтерного промысла японцев, что советские прибрежные рыбодобывающие и рыбоперерабатывающие заводы по всему Дальнему Востоку СССР вынуждены были прекращать свою деятельность, консервировать производство, закрывать рабочие поселки, распускать рыболовецкие колхозы. От некогда стотысячного населения осталось десять тысяч, две с половиной тысячи из которых населяют сегодня весь Соболевский район, включая и его районный центр.
У многих уроженцев Камчатки в паспортных данных о месте рождения стоят населенные пункты, о существовании которых многие из живущих на Камчатке людей уже не помнят или вообще ничего не знают и никогда не слышали.
А ведь это были рыбацкие символы береговой Камчатки -- центральные базы рыбокомбинатов, окруженные с севера и юга многочисленными рыбоконсервными заводами и рыбоперерабатывающими номерными базами, которым в 1950-х годах начали присваивать собственные наименования, а также -- многочисленными рыболовецкими колхозами, которые первоначально создавались из традиционных рыболовецких артелей аборигенов…
Ничего этого уже нет.
Рыбный ресурс – ресурс неустойчивый. Он безусловно является определяющим для экономики полуострова. Но строить перспективы развития Камчатки только на рыбе – очень опасно. И свидетельством тому – пустынное прибрежье, где некогда проживало огромное количество людей.
Случись новая лососевая катастрофа и на Камчатке останется только база атомных подводных лодок стратегического назначения. Хотя военные в наше время свои стратегические планы меняют еще быстрее, нежели приходят и уходят лососевые катастрофы…
Камчатке нужна разумная, взвешенная, разработанная на долгие-долгие годы вперед стратегия развития территории.
Безусловно, существует только одна такая альтернатива рыбному хозяйству, которая не противоречит необходимому экологическому балансу для сохранения лососей, как национального достояния всей России, – это туризм.
На западном побережье он практически НИКАКОЙ…
Точнее, развитие туризма (прежде всего рыболовного, для которого здесь существуют колоссальные перспективы) парализовано людьми, которые захватили рыболовные участки для спортивного и любительского рыболовства и используют их только для обеспечения VIP-персон в собственных интересах и, естественно, в корыстных целях.
И первоначально необходимо разрубить этот Гордиев узел, чтобы открыть доступ к спортивной рыбалке на реках Западной Камчатки для всех желающих.
Второй вопрос, который также еще является неразрешимым, -- это инфраструктурное обеспечение туристической деятельности, и, прежде всего, решение проблемы проживания.
Но тут должен сказать несколько добрых слов о гостиничных комплексах «Дом рыбака «Амто»» супругов Андрея и Натальи Пятко, которые уже не первый год занимаются туристическим и гостиничным бизнесом на Западной Камчатке и способны оказать самые разные услуги: свозить на рыбалку, обеспечить жилье, питание, отдых… Есть уже такой Дом рыбака «Амто!» и в Соболево.
«Амто!» -- на языке камчатских аборигенов – коряков -- значит «Здравствуй!»
Полная форма приветствия звучит так: «Амто, тумгутум!» – Здравствуй, друг!
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 2