ВРЕМЯ СОЛНЦА
-Том!
Нет ответа.
-Тооом!
Нет ответа.
-Просыпайся, Том!..
Я приоткрыл глаза...
-Просыпайся, Денька!
Солнце. Июньское солнце, даже зайдя вечером за горизонт, будто говорит: -Отдохни пару часов, я тут дух переведу и опять к вам!
И в шесть утра оно уже греет моë лицо и, открывая глаза, я сразу получаю его яркое приветствие.
...Ищущая своего непутевого племянника Тома, тëтя Полли, превращается в мою бабушку. Зажмурившись от лучей утреннего солнца, я приподнимаюсь на кровати. Моя любимая веранда. Там я всегда спал летом.
Бабуля стоит у плиты, что то напевая себе, и дожаривает на тяжелой, чугунной сковороде свои волшебные блины. Эти эпизоды были так часто, что я их восприни
ВРЕМЯ ПОИСКОВ
1983 год.
...Гулять! Напяливаешь коричневого цвета колготки. И следишь - ага, тут две полоски, тут одна. Значит, это перед. Всë правильно. Маечку. Заправить в колготки. Агаааа. Зелененькую, вязаную кофточку. Пуговки... Ееесть. Вязаные бабушкой Галей носочки. Тээээкс. Проходя вдоль длиннющей стенки, занимающей всю стену в зале, успеваю понажимать кнопки на проигрывателе пластинок. Отца пока нет, он на службе и не видит. Напяливаю теплые, черные штанишки и, прокряхтев, заправляя непослушные полы кофточки в штаны, психованно попрыгав на месте от злости на эту кофту, бегу к маме на кухню, чтобы она ее заправила и завязала шнурком в штанах.
Ну же, еще чуть-чуть... Мама в полутемно
ВРЕМЯ ПОДДЕРЖКИ
1998 год. Меня обдувало, жарило, кормило рыбой, давало в руки лопату и заставляло копать связной кабель в степи последнее армейское лето в Крыму.
Полигон Восток. Мыс Чауда. Я этих мест никогда не забуду. Служба шла сама по себе, приучая нас с напарником к самостоятельной жизни на отдельной точке. Степь да степь кругом. Меня всë кругом поддерживало. Поддерживали мысли о том, что еще месяц-полтора и я поеду на дембель. Поддерживали степные гадюки, у которых брачный период уже прошел и на клубок из этих гадов уже не наступишь. Встретишь одну змею как то раз в траве, чуть ли наступая на нее, но она посмотрит эдак, лениво, махнет хвостом и скажет: - Иди уже, служивый! Нахрен ты