— Извини, я просто не знаю, что в таких случаях говорить, у меня никогда такого не было. Мне правда очень тебя жаль…
— Не надо меня жалеть, у меня хороший папа, и я его очень сильно люблю. Да, он иногда неделями сидит в запое, но когда он трезвый, то он становится другим человеком, которого я люблю называть папой, а не отцом, как сейчас.
— Какой кошмар, правда…
У меня зазвонил телефон, мама позвала домой на ужин.
— Извини, мне надо идти… Слушай, я тебя сейчас не жалею, а просто хочу помочь: пойдем у нас переночуешь, а? У нас дома тепло.
— Хм, нет, ночевать не буду, домой все-таки надо будет вернуться, но на пару часиков заглянуть могу.
Я вновь был удивлён такому внезапному согласию. Мы пришли домой, где сестра Катя встретила меня со словами: «Ого, ещё только десять лет, а уже домой девочек приводит». Это была её очередная попытка пошутить. Как всегда, не очень удачная. Мама спокойно отнеслась к пребыванию Вики в нашем доме. А когда я ей все тихонько объяснил, она приняла Вику как родную, на что та, такая холодная на первый взгляд, не менее тепло обняла мою маму. Я снова был в шоке от этой девочки. На ужин мама сварила макароны с сосисками, чтобы особо не баловать нас разнообразием своей кухни перед новогодним застольем: это традиция, которую мы все с радостью соблюдаем. Вика сказала, что не голодна, однако первая слопала целую тарелку макарон, да ещё и добавку попросила. Удивительный человек. Мы предложили ей вздремнуть в Катиной комнате, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть и расслабиться. Она согласилась с прежней легкостью. В два часа я пошёл её будить, как она просила, но все мои попытки были тщетны: она спала, как убитая.
Когда мы с Катей зашли в комнату, Вики уже не было в кровати, а дверь в квартиру осталась открытой. Понятно.
Этим утром мама позвала меня есть рисовую кашу, и к своему удивлению я согласился и завтракал со всей семьёй, в то время как обычно предпочитаю завтракать с компьютером. От Вики заразился, наверное. Кстати её личность я тоже обсудил с родными. Папа сказал, что надо срочно звонить в полицию. А мамина идея мне понравилась больше, так как для её выполнения не надо было никуда звонить. Мама предложила просто поговорить с Викой и узнать о всей этой ситуации как можно больше, а потом уже решать эту проблему.
Вопросов вроде «как связаться с Викой?» у меня не возникало. Сразу после школы я пошёл на то же место, где мы вчера разговаривали с ней. Она появилась минут через десять, хотя из-за собачьего холода казалось, что прошла целая вечность
— Почему ты не разбудил меня?!
Я опять был ошарашен такой контрастностью характера, но не потерялся, как в прошлый раз.
— Да тебя нереально разбудить, спишь богатырским сном!
— … Хорошо, извини.
— Как ты? — я смягчил тон.
— Не очень. Проснулась оттого, что папа разбил бутылки с пивом. А из-за того, что слишком долго мыла полы, опоздала в школу.
— Оу. Если честно, я опять не знаю, что сказать.
— Ничего.
Опять неловкая пауза, но уже короче, чем в прошлый раз. Да и напряженность в общении куда-то пропала.
— Слушай, у меня к тебе разговор один есть… — решился я.
— Какой?
— Ты веришь в Деда Мороза? Даже не так. Ты веришь в чудеса?
— Хм. После смерти мамы я усомнилась даже в существовании Бога. О каких чудесах вообще может идти речь?
— Ну да, понял. А если все-таки они случаются?..
— Кеш, давай по существу.
— Хорошо, просто завтра Новый год… И возможно, имеет смысл пожелать, чтобы в семье все снова стало, как раньше?.. Ну, то есть я понимаю, что как раньше уже не будет, но вдруг чудо случится и папа перестанет пить?..
По лицу Вики проскользнула слеза.
— Вечером встретимся.
Она развернулась и ушла.
Почему-то я перестал удивляться внезапности её действий.
Вечером на месте встречи я ждал Вику. Времени у меня было немного, так как через час уже надо было уезжать в гости. Вика пришла почти сразу:
— В общем, я подумала и решила воспользоваться твоим предложением. Я все равно не верю во всю эту чепуху, но, тем не менее, давай попробуем. Что надо делать?
Несмотря на всю суровость её речи, в глазах мелькнула искра детства. Иными словами, «взрослость» её слов никак не совпадала с наивностью, надеждой и верой её глаз.
— Обычно письма пишут, но я так никогда не делал, просто подходил к окну, говорил и всегда прокатывало. Но у тебя особый случай. Тут нужно напрямую связаться с Дедом Морозом, но как это сделать, я не знаю.
И тут — хотите верьте, хотите нет! — около одного из подъездов мы увидели силуэт высокого и пузатого мужчины с длинной седой бородой. Жизнь не перестаёт удивлять.
Я взял Вику за руку и со словами «а вот и он» повёл её к незнакомому мужчине: это все та спонтанность, которой меня заразила эта девчонка. Когда мы подошли к нему, я понял, что перед нами священнослужитель, потому что он был одет в черную рясу. Впрочем, это не показалось мне проблемой. Нужно было сделать вид, что он Дед Мороз. Но я же не настолько глупый, чтобы священника или монаха с Дедом Морозом перепутать. А вот Вика… Нет, она не глупая, но полагаю, что с такой ситуацией в семье, она ни разу не видела ни первого, ни второго.
— Подожди. Я сейчас.
Я подошёл к нему и обо всем договорился. Это оказалось труднее, чем спорить с Викой, но к великому счастью, иеромонах Иоанн до пострига работал психологом, и звали его Николаем Васильевичем, и он все-таки согласился помочь мне. А ещё он сказал, что я умён не по годам. Странно.
Мы вместе подошли к Вике, и я объявил ей, что можно начинать действовать.
— Поняла, — прошептала она. — Дорогой Дедушка Мороз! Я… А почему ты в чёрном? На картинках ты обычно в красном… А ты точно настоящ…
— Да настоящий, настоящий. Просто он знал, к кому шёл, — попытался выкрутиться я.
— Хм. Хорошо. Так вот. Дедушка, я хочу, чтобы папа снова стал хорошим… Нет, он конечно хороший, но не всегда… Просто… Там такое дело…
Судя по трясущемуся подбородку, красным глазам и изменившейся интонации, Вика вот-вот должна была заплакать.
— Дитя моё, — сказал отец Иоанн, — спокойно, вдохни поглубже и говори. Не спеши.
— …хорошо… Два года назад мама… маму… не стало её. Погибла.
Пауза.
Нет комментариев