Проверяя в начале мая заселенность вороньих гнезд, совсем не обязательно залезать на каждое из них. Бывает вполне достаточно постучать или поскрести палкой по коре дерева, чтобы узнать, кто живет в гнезде. Если в нём сидит, затаившись насиживающая ворона, то она сорвется с хриплым недовольным карканьем. Молча, взмахнув острыми темными крыльями и мелькнув бурой спиной, слетит самка пустельги. А вот занявшая гнездо ушастая сова улетать совсем не собирается. В ответ на шум внизу, над краем гнезда поднимется похожая на кошачью голова с торчащими ушками. Удивленный взгляд широко открытых глаз направлен на нарушителя спокойствия. Нет в нём ни страха, ни беспокойства, ни угрозы. Весь облик этого наивного и беззащитного существа с круглым «лицом», украшенным ярко-оранжевыми глазами и растопыренными перьевыми ушками вызывает в нас чувство умиления и приязни. Острый крючковатый клюв почти полностью скрыт в пушистом оперении лицевого диска, а страшные когтистые и довольно длинные лапы тонут в рыхлом оперении живота. Так выглядит ушастая сова днём, когда мы чаще всего видим её сидящей на горизонтальной ветви дерева, или в старом вороньем гнезде, насиживающей яйца.

Но те, кто знаком с этой птицей ближе, хорошо представляют себе, как меняется её безобидный облик с наступлением ночи. Лицевой диск вытягивается, оперение прижимается плотнее к телу, в результате чего меняются пропорции, птица становится стройнее и как бы длиннее, расширяется зрачок, сокращая оранжевую радужку. Во взгляде нет уже и следа наивности и беззащитности. Перед нами бесстрашный и беспощадный ночной охотник. Добродушного доктора Джекила сменил жестокий и безжалостный мистер Хайд. Безлунная апрельская ночь полна множеством звуков, в разнообразии и необычности которых не всегда можно сразу разобраться. Раздается в темноте свист множества крыльев, нередко сопровождаемый кряканьем или свистом. Это летят ночные мигранты – утки кряквы, гоголи, свиязи и чирки. Иногда из-под звёздного купола слышны басовитые голоса переговаривающихся гуменников или торопливое, захлебывающееся гоготание белолобых гусей. Рассекая упругими крыльями ночную темноту, тысячи водоплавающих птиц летят к своим северным гнездовьям.

Над лугами пронзительно кричат, словно убиваются в отчаянии чибисы, да вторя им, заливаются булькающими трелями большие кроншнепы. И только через некоторое время, немного разобравшись в этой музыке апрельской ночи, начинаешь вдруг слышать монотонную, бесконечно повторяющуюся песню ушастой совы. Да и песней то её назвать трудно. Всего один звук, возникающий с полусекундным интервалом: «у-у-у-у». Минорный глуховатый голос ушастика невозможно спутать ни с чем, и даже человек совершенно не разбирающийся в голосах птиц сразу скажет, что это кричит сова.
Различные виды сов по-разному относятся к свету и тьме. И хотя все они считаются ночными охотниками, есть среди них такие, которые предпочитают легкие сумерки, а ближайший родственник ушастой – болотная сова совершенно спокойно охотится даже днем, вылетая на охоту задолго до захода солнца. Но к сове ушастой это не относится. Глухая тёмная ночь – её стихия, и чем ночь темнее, тем лучше для неё. Именно в самые тёмные часы вылетает она на своих мягких, бесшумных крыльях, неся гибель мышам и полёвкам. Ушастая сова для них – воплощенный ужас, летящий на крыльях ночи. Охота этой крылатой кошки поистине виртуозна. Бесшумно проплывая легкой тенью над лесными опушками, полянами, лугами сова способна уловить малейший шорох, издаваемый пробирающимся в траве грызуном. Определив цель, сова обрушивается на жертву, выхватывая её из травы длинными когтистыми лапами. Так же спокойно и точно, ориентируясь только на свой слух, берет сова грызунов из густого травостоя, из вороха опавших листьев и даже из-под слоя снега, под которым они чувствуют себя в совершенной безопасности. Рушится вдруг снежный свод, и не успевшую даже пикнуть полёвку захватывает мохнатая, вооруженная необыкновенно острыми когтями лапа совы. Добычу сова выбирает такую, которую может проглотить целиком. Не любят совы разрывать её на части, как это делают хищники дневные. Бесшумный полёт совы обеспечивает особая структура пера. Перья совы – настоящее чудо акустической маскировки. Кромка первого в крыле махового пера не острая и плотная, как у большинства наших птиц, а мягкая, оконтуренная слегка изогнутыми ресничками. Кроме того, поверхность перьевой пластинки сплошь покрыта бархатистым пушком. Такое перо не издает в полёте ни малейшего звука, позволяя ночному охотнику полностью сосредоточиться на звуках жертвы, которая, в свою очередь, не может определить приближающуюся из темноты опасность.

Ещё поля не освободились полностью от снега, а в лесу сплошной снежный покров почти по колено, но в старом вороньем гнезде, занятом ей с начала апреля, уже появляется первое яйцо ушастой совы. Чисто-белое, почти совершенно круглое оно похоже на небольшой шарик для настольного тенниса. Кладка яиц происходит с интервалом в один-два дня, но насиживает сова сразу же, с откладки первого яйца. Поэтому птенцы в гнезде разновозрастные, нередко вылупившийся из первого яйца почти вдвое больше самого последнего. Ушастые совы сами гнезд не строят, а занимают многочисленные прошлогодние постройки врановых, в основном ворон и сорок. Поэтому гнездо может быть небольшим по размерам, а к концу гнездования – совсем ветхим, полуразвалившимся, с просвечивающим лотком. На всем пространстве своего ареала ушастая сова всем видам добычи предпочитает мышей и полёвок, лишь изредка добывая воробьиных птиц. Довольно редко при отсутствии или малочисленности полёвок может поймать она и более крупную добычу, например сороку или чибиса, но в этом случае, оторвав и проглотив голову, бросает остальное, поскольку не может целиком заглотить жертву. В отличие от болотной совы, гнездившейся на лугах Костромской низменности и в «мышиные», и в бедные полёвками годы, ушастая сова появлялась у нас только в годы высокой численности этих грызунов. В такие годы на территории стационара, площадью около 100 квадратных километров, гнездилось от четырёх до семи пар ушастых сов. Как правило, все гнезда их располагались в старых гнездах ворон за пределами охраняемой воронами зоны.

Однажды пара ушастых сов заняла прошлогоднее гнездо ворон на опушке прибрежного сосняка. Воронам пришлось смириться с таким соседством и построить новое гнездо неподалеку. В конце апреля из трёх отложенных совой яиц вылупилось два птенца. В первых числах июня по размеру они почти сравнялись со взрослыми, но всё их тело покрывал сероватый пух, на фоне которого были хорошо заметны сформировавшиеся и отросшие маховые перья.

В таком состоянии не умеющие ещё летать птенцы ушастика покидают гнездо, ловко перебираясь с ветки на ветку и даже слегка перелетая, планируя с одного дерева на другое. В гнездо совята более не возвращаются, начиная жизнь в большом мире. День они проводят спрятавшись в кронах, а с наступлением темноты издают жалобный полусвист, полуписк, привлекая внимание родителей. Этот звуковой маячок хорошо слышен взрослым совам, и спешат они на голоса отпрысков, стремясь поскорее накормить вечно голодных птенцов. Однажды один из птенцов, перескакивая с ветки на ветку, не рассчитал свои силы и упал на землю, прямо на проезжую дорогу, где и был найден детьми. За счет особого устройства шейных позвонков, совы способны поворачивать голову почти на полный оборот. Упавший совёнок лежал, припав к земле, развернув голову назад. При виде людей он слегка приподнял крылья и втянул голову в плечи. Образовался сплошной круглый шар из пуха и перьев, из которого смотрели пронзительно оранжевые глаза в обрамлении черных перьев лицевого диска. Птенец взъерошивает перья и принимает такую позу, стараясь казаться больше, пытаясь напугать врагов. Дети действительно были напуганы и даже не поняли, что же они увидели. С криками: «Там голова совы на дороге валяется!» они прибежали к матери, а та позвала меня обследовать это чудо.
#КрылатоеПриморье