Письмо
«Привет с окраин (предместий) Берлина. Дорогие мои папа, мама и братишки!
Шлю вам свой пламенный привет с берлинской земли. Папа и мама! Как вам известно, я пережил много трудных дней, но все же прошел немалый путь. Ведь это — Нижнеилимск — Совгавань, Совгавань — Берлин. Надо было это расстояние проехать и к тому же пройти! Но ничего. Враг наш все оказывает большое сопротивление, но ему уже не устоять против нас. Живу я пока хорошо. Здоровье мое хорошее.
Папа и мама! Прошу вас о моем здоровье не беспокоиться. Закончим войну и вернемся домой с победой, и тогда я вам уж все расскажу подробно о жизни и быте Германии.
Ну, а сейчас — до свидания. Привет всем работникам отделения Госбанка.
Михаил».
Даты на письме не было, конверт затерян. Очевидно, оно написано в середине апреля или чуть позже.
Долгое время думали, почему брат написал письмо с окраин Берлина, а в извещении о смерти указано, что он погиб под Магдебургом, на Эльбе.
Из переписки красных следопытов Железногорской школы № 1 следует, что, по данным отдела учета персональных потерь сержантов и солдат Советской Армии, рядовой Замаратский Михаил Иннокентьевич, 1918 года рождения, связной 1319 стрелкового полка, 185 стрелковой дивизии, погиб 24 апреля 1945 года. Похоронен в дер. Форштадт вблизи Магдебурга в Германии.
Из книг о Великой Отечественной войне, из мемуарной литературы, по картам, показывающим основные направления ударов Советской Армии, прояснилось, что часть войск из-под Берлина была направлена в обход его к Эльбе, навстречу американским войскам. Конечно, это не был парадный марш, и в одном из сражений под Магдебургом брат погиб.

От Калинина до Магдебурга
Брат был призван на действительную срочную службу Нижнеилимским военкоматом в 1939 году. До этого он работал (после окончания семилетки) наборщикам в типографии районной газеты «Илимский партизан», потом монтером Нижнеилимского узла связи. Служил в Совгавани в подразделении связи. Осенью 1941 года он должен был, отслужив срок, вернуться домой. Но грянула война, и ожидание затянулось почти на семь лет.
Недели через две после начала войны ушел на фронт старший брат, Василий, 1913 года рождения. Женат, имел двоих детей. Ранение Василий получил в боях под Москвой в ноябре 1941 года. Лечился в госпитале в Красноярске. Погиб на Ленинградском фронте в начале 1943 года под деревней Смердыней...
Михаил же начал воевать под Калинином. Из переписки в памяти сохранились отдельные детали: как он писал о награждении его медалью «За отвагу», потом — медалью «За боевые заслуге». Сообщал, как после жестокой простуды в зимних окопах его вылечила деревенская старушка, которая прогревала больного на русской печке, натирала спину и грудь редькой. «Век не забуду», — писал Михаил.
Переписка, к сожалению, не сохранилась, но благодарности Верховного Главнокомандующего, которые брат высылал в письмах, мать сберегла вместе с его последним письмом.
Помню, брат писал вначале осторожно: «вот, дескать, если уцелею, если вернусь...». А последнее письмо уже дышало уверенностью: «вернемся домой с победой, и тогда я вам все расскажу...».
В июне 1945 года мы уже ждали его домой, но пришла похоронка: погиб смертью храбрых (как помнится) 24 апреля 1945 года под дер. Блаувальд около Магдебурга. В школе я учил немецкий язык и перевел название деревни как «Голубой лес». Искал ее на всех картах, но не нашел.*
Как сейчас, передо мной стоит ясный июньский вечер, когда почтальонша, тетя Катя, переплыв реку, привезла почту из Нижнеилимска в Погодаеву, стояла в нерешительности у лодки, мялась, глядела в землю. Мы — старенький отец, младший братишка и я — пилили на берегу реки приплавленные плотом (с лошадьми — горе!) кряжи на дрова. Отец внимательно посмотрел на тетю Катю, как-то еще больше сгорбился, почернел лицом и присел на чурку. Мы с братишкой бросили пилить, почуяв неладное.
— Ну... иди, иди, вручай... — тяжело выдохнул отец.
Это была похоронная — небольшой кусочек бумаги.
Помню, как голосила мать, как тоскливо сжимались наши сердца, как сбежались жители деревни в наш дом, как успокаивали отца, мать, говорили, что возможна ошибка, что, может, Михаил жив...
Прошло тридцать шесть лет, а с того момента, как Михаил шел в армию, — почти 42 года (Примечание: статья от 1981 года).
Сведения в похоронке, к сожалению, оказались точными.
Отец, Иннокентий Михайлович, умер в 1959 году, мать, Надежда Федотовна — в 1974-м. До самой смерти ждала она сына.

Благодарности Верховного Главнокомандующего
Передо мной пожелтевшие, поврежденные на сгибах и по углам листочки бумаги, два в тетрадную страничку, а третий в развернутый лист. Текст, отпечатанный типографским способом, с фамилией, вписанной чернилами. По краям — орнамент из знамён и оружия, вверху — портрет Сталина, внизу — картины победного наступления наших войск, танки, самолеты, дымящиеся, в развалинах, города.
Заверены подписью командира части, печатями. Вот благодарность за освобождение гор. Бреста — от 28 июля 1944 года и за овладение городом Альтдаммом — от 20 марта 1945 года, за ликвидацию плацдарма восточнее города Штеттина, за овладение городом Шнайдемюлем (от 14 февраля 1944 года) в Восточной Померании…
Таков был боевой путь брата Михаила, память о котором навсегда останется с сердце.

Замаратский Г. И. Память сердца // Маяк коммунизма. 1981. 25 июля (№ 89). С.2.