Гвардейцы Приднестровья у моста через Днестр, 1992 год © Альберт Симановский/ТАСС Расколотая страна За эти годы люди на двух берегах Днестра так и не пришли к единому пониманию причин случившейся тогда братоубийственной войны. До сих пор раздельно проходят траурные мероприятия по погибшим — если на правом берегу в этот день поминают защитников "целостности и независимости республики", то на левом — тех, кто "отражал вооруженную агрессию Молдавии". На мемориальных плитах и в Кишиневе, и в Тирасполе — фамилии молдаван, украинцев, русских, представителей других народов, населяющих республику. Но объяснить, почему люди одних и тех же национальностей, которые веками уживались на берегах Днестра, вдруг утратили общий язык и взялись за оружие, непросто. Учебники истории рассказывают школьникам в Молдавии и Приднестровье разные версии тех событий, в которых немало мифов, ссылок на внешнего врага. Так, в Кишиневе многие политики утверждают, что воевали с расквартированной в Приднестровье бывшей 14-й армией, которая, перейдя в апреле 1992 года под юрисдикцию России, якобы хотела оккупировать провозгласившую независимость республику. В Тирасполе вместо "русского следа" видят "румынский", возлагая вину за жертвы на национальных радикалов в Кишиневе, которые выступают за объединение с соседней страной. И в качестве примера приводят поставленное Румынией оружие, с которым сражались молдавские военные. Призывы к примирению как на одном, так и на другом берегу зачастую наталкиваются на критику и обвинения в предательстве. Прозападные политики в Молдавии пугают тем, что объединение берегов приведет к "приднестровизации" страны, повлияет на ее этническую и языковую структуру, настроения в обществе. Если учесть, что население на правом берегу, судя по опросам, и так расколото примерно пополам в симпатиях между Россией и Западом, добавление почти полумиллиона преимущественно русскоязычных и пророссийски настроенных приднестровцев может существенно изменить расклад политических сил. То, что объединенная Молдавия будет уже другой страной, многим не по душе. В том числе и лидерам Тирасполя, которые убеждают своих граждан, что правый берег неминуемо войдет в состав Румынии, а Приднестровье, столицу которого основал Александр Суворов, останется с Россией. По этой причине мало кого из молдавских политиков здесь критикуют так жестко, как нынешнего президента Игоря Додона, заявившего о курсе на сближение с Москвой. Логика здесь проста — чем более антироссийской будет молдавская власть, тем больше аргументов у политиков в Тирасполе как для своих граждан, так и для Москвы, чтобы не договариваться с Кишиневом и сохранить свою власть. А пока политики пугают друг друга "приднестровизацией" и "румынизацией", два берега Днестра погрязли в бедности, коррупции, став непривлекательными для граждан, почти половина которых сбежала за границу в поисках лучшей доли.   Горячее лето 1992 года Вооруженные столкновения разгорелись после того, как в ночь на 2 марта 1992 года в небольшом городке на левом берегу Днестра — Дубоссарах — неизвестные устроили провокацию. Из засады была обстреляна выехавшая по ложному телефонному вызову машина с приднестровскими милиционерами, погиб их начальник Игорь Сипченко. В начавшихся после этого стычках с молдавской полицией погибло еще несколько бойцов приднестровского ополчения, в зоне боев оказалась расположенная в городе воинская часть 14-й российской армии, офицеры которой вместе с семьями оказались заложниками.

Бендеры, 1992 год © Анатолий Скурихин/ТАСС Эти события привели к эскалации боевых действий, эпицентр которых 19 июня переместился в город Бендеры. И здесь поводом стала схожая с дубоссарской провокация со стрельбой у здания молдавской полиции. Примечательно, что произошло это буквально на второй день после того, как депутаты парламента Молдавии вместе с коллегами из Приднестровья приняли решение прекратить вооруженное противостояние и решать конфликт миром. Вспыхнувшие в Бендерах масштабные бои с применением бронетехники, артиллерии и даже авиации унесли жизни более чем тысячи человек, десятки тысяч были ранены, стали беженцами. Остановить братоубийственную войну удалось во многом благодаря решительным действиям срочно присланного из Москвы нового командующего 14-й армией генерала Александра Лебедя. По его приказу в Бендеры вошел спецназ, разоруживший бесчинствовавшие в нем вооруженные формирования. Молдавские СМИ в те дни запестрели сообщениями "о российском вторжении", а президент республики Мирча Снегур, выступая в парламенте, обвинил Россию "в развязывании войны" и предложил депутатам объявить Приднестровье "зоной, оккупированной российской армией". В Бендерах тем временем тысячи людей встречали вошедших в разоренный город российских военных со слезами радости, цветами. Как рассказал мне потом сам генерал, свою роль в успехе этой операции сыграло то, что более чем две трети офицеров армии оказались уроженцами этих мест. Так получилось из-за спешного вывода советских военных из Восточной Европы, когда армейские кадровики направляли их поближе к родным, чтобы облегчить обеспечение жильем. Расчет молдавских политиков, что они будут сохранять нейтралитет, безучастно наблюдая за боями в городе, где жили их семьи, был наивным. Еще до приезда Лебедя собрание офицеров армии неоднократно выступало с публичными обращениями к лидерам Молдавии и Приднестровья, в которых призывали отказаться от эскалации насилия. Войны дипломатов Действия российских военных облегчили задачу политикам — уже через две недели после бойни в Бендерах Снегур приехал в Москву, где встретился с Борисом Ельциным, после чего в Кишинев прилетел вице-президент России Александр Руцкой. В беседе со мной несколько лет спустя генерал признал, что переговоры, которые он тогда провел и на левом, и на правом берегу, были очень непростыми. Главным камнем преткновения в них стало участие приднестровцев в миротворческой операции, на которое не хотели соглашаться в Кишиневе. Тем не менее челночная дипломатия Руцкого увенчалась успехом — 21 июля в Кремле Снегур и Ельцин в присутствии лидера Тирасполя Игоря Смирнова подписали соглашение о принципах урегулирования конфликта. По нему в разделительную зону безопасности были введены российские, молдавские и приднестровские миротворцы. С тех пор они охраняют мир в регионе, дав возможность вести переговоры об урегулировании конфликта.

Подписание Московского меморандума 1997 года, также известного как "меморандум Примакова" © А.Сенцов, А.Чумичев/ТАСС Вначале они успешно продвигались — в мае 1997 года президенты Молдавии и Приднестровья при посредничестве России, Украины и ОБСЕ подписали в Москве документ, получивший известность как "меморандум Примакова", — глава МИД РФ Евгений Примаков помог его разработать. В нем Тирасполь согласился строить свои отношения с Кишиневом "в рамках общего государства". Взамен приднестровские власти получили возможность поддерживать контакты на международном уровне в экономической, культурной и других сферах. Вскоре я наблюдал, как на очередном раунде переговоров в Кишиневе уже обсуждался вопрос об участии приднестровских министров в работе молдавского правительства. Растущее доверие между двумя берегами позволило тогда в несколько раз сократить как численность российских миротворцев, так и военнослужащих 14-й армии. Она была преобразована в Оперативную группу российских войск (ОГРВ), в которой теперь служит около 1,5 тыс. солдат и офицеров. А также начать вывоз вооружений и боеприпасов с охраняемых российскими военными складов возле приднестровского села Колбасна, куда их свозили при выводе войск из стран Восточной Европы. В 2003 году в Кишинев по приглашению президента Владимира Воронина прибыл заместитель главы кремлевской администрации Дмитрий Козак. При его посредничестве стороны согласовали меморандум об окончательном разрешении конфликта через федерализацию Молдавии. На церемонию его подписания Воронин пригласил президента России. Однако когда почетный караул молдавского президента проводил у его резиденции последнюю репетицию торжественной встречи Путина, туда зашла посол США в Кишиневе Хезер Ходжес. После беседы с ней молдавский лидер неожиданно отказался подписывать соглашение с Приднестровьем. А наутро улицы Кишинева заполнили толпы демонстрантов, которые жгли российские флаги, протестуя против федерализации страны, которую, по их мнению, навязывает Россия.   Уже тогда было ясно, что причиной срыва стал вопрос "кому достанется роль главного миротворца?". В последние годы она перестала быть монополией России — в борьбе за влияние в регионе, да и на всем постсоветском пространстве с Москвой с возрастающей энергией соперничают США и ЕС, которые в 2006 году подключились к переговорам в качестве наблюдателей. Пауза в переговорном процессе, как это часто бывает, породила новый виток напряженности — вскоре между двумя берегами Днестра разгорелись информационные, экономические и другие войны. А в местных и зарубежных СМИ стали появляться публикации, в которых Приднестровье представлялось как анклав международного терроризма и торговли оружием, а российские миротворцы — чуть ли не главным препятствием в урегулировании конфликта. В 2005 году молдавский парламент принял закон, в котором в одностороннем порядке обозначил параметры будущей автономии Приднестровья. В Тирасполе обсуждать его отказались и уже в следующем году провели референдум, около 97% участников которого поддержали курс на независимость и сближение с Россией. Здесь также ввели уголовную ответственность за отрицание миротворческой роли российских военных, вывести которых призывает Кишинев. Охота на министров   История приднестровского конфликта имеет немало сходства с нынешними событиями на Украине — и в Киеве, и в Кишиневе ряд политиков возлагают вину за кровопролитие на Россию. Недавно министр иностранных дел и европейской интеграции Молдавии Аурелиу Чокой в одном из публичных выступлений напомнил, что российские военные остановили кровопролитие на Днестре. Это вызвало взрыв негодования у тех, кто воевал в Приднестровье, — они обвинили главу внешнеполитического ведомства в предательстве интересов страны и провели в Кишиневе шумные демонстрации с требованием его отставки.   В подобную ситуацию несколько месяцев назад попал и предшественник Чокоя на этом посту Нику Попеску, который в одной из своих речей назвал конфликт в Приднестровье "гражданской войной", за что его также обвинили в потакании "российским оккупантам". Министр спешно извинился, пояснив, что неудачно подобрал фразу. Примечательно, что особенно рьяно и Чокоя, и Попеску атаковали "унионисты" — политики, выступающие за ликвидацию Молдавии и ее объединение с Румынией. Они убеждены, что приднестровский конфликт не носит внутренний характер, так как в этом случае соглашение о его прекращении должны были подписать представители Кишинева и Тирасполя. Но раз это сделали в июле 1992 года Ельцин и Снегур, считают они, то Россию можно считать стороной конфликта. "Российская армия в Приднестровье предоставила вооружение и кадры сепаратистским военизированным формированиям, разрушила молдавские государственные структуры на левом берегу Днестра. Она виновна в этнических чистках, в результате которых 25 тыс. человек на левом берегу были вынуждены покинуть свои дома и стали беженцами", — заявил депутат парламента Оазу Нантой. Во время конфликта он был одним из главных политических советников Снегура, отдавшего приказ о вводе молдавских военных в Бендеры. Соратники депутата из проевропейского блока Аcum ("Сейчас") потребовали немедленно вызвать Чокоя на ковер в парламент и отправить в отставку. С такой интерпретацией событий не согласен другой их участник, бывший глава МИД Приднестровья Валерий Лицкай. "В подписанном в июле 1992 года соглашении о проведении миротворческой операции почти в каждом абзаце речь идет о конфликтующих сторонах, Молдавии и Приднестровье, которые должны выполнять свои обязанности. И Российской Федерации — как посреднике и миротворце. Поэтому попытки представить Москву как сторону конфликта — спекуляции, рассчитанные на неграмотных людей. Молдавские комбатанты и престарелые политики, потерпевшие в 1992 году тяжелое поражение, выступают с ними, чтобы хоть как-то обелить себя.

Миротворческий пост на мосту через Днестр, 2012 год © Сергей Карпов/ТАСС Ответственные же политики Молдавии все эти годы никаких официальных версий событий тех лет не выдвигали, официальные жалобы в международные организации и суды не представляли, так как им известны реальные факты", — отметил Лицкай. Он напомнил, что миротворческая операция в Приднестровье стала одной из самых успешных в современной истории — за все эти годы в зоне безопасности конфликта не было ни одной вспышки насилия, не гибли люди. Понимают это в Кишиневе даже те политики, которые требуют с международных трибун вывести российских военных из Приднестровья. Так, бывший премьер Павел Филип, выступивший в 2017 году в ООН с таким призывом, пояснил, что он не касается миротворцев. "Когда мы говорим о выводе российских войск, мы не имеем в виду миротворческую миссию. Это касается расквартированной в непризнанной республике ОГРВ", — сказал он. Тем не менее в ответ на это заявление в ООН президент Приднестровья Вадим Красносельский заявил, что не намерен обсуждать вопрос вывода российских военных, которые помогают миротворцам и охраняют военные склады в Колбасне. Президент Додон считает, что обсуждать вывод миротворцев из Приднестровья можно только после того, как "Кишинев и Тирасполь в рамках переговоров определят окончательный вариант широкой автономии Приднестровья". При этом глава государства признал, что это вряд ли произойдет в ближайшее время. "Проблема Приднестровья будет решена, когда мы сумеем достигнуть согласия по ней как внутри страны, так и на международном уровне", — сказал он. И пояснил, что намерен добиваться международного признания заложенного в конституции нейтралитета, что будет способствовать укреплению безопасности в этом регионе Европы и решению приднестровской проблемы.

Президент Приднестровья Вадим Красносельский и президент республики Молдова Игорь Додон, 2019 год © EPA-EFE/DUMITRU DORU "Сейчас мы пока к этому не готовы, поэтому в этом году сосредоточимся на решении проблем, которые волнуют простых людей по обе стороны Днестра. А когда будем готовы, перейдем к обсуждению политических вопросов", — подытожил президент. Среди них он отметил предложение министра обороны России Сергея Шойгу, который в ходе визита в Кишинев предложил начать процесс утилизации боеприпасов в Колбасне, отметив готовность предоставить для этого необходимое оборудование. С доводами Додона трудно не согласиться. Ведь начинать диалог об объединении страны, которая расколота по национальному, языковому и геополитическому признаку, означает обманывать не только своих граждан, но и международное сообщество. Чем, к сожалению, нередко грешат политики в Молдавии.