Нет ничего гадкого и низкого, когда подобные "обращения" принимают именно тогда, когда крымскотатарский народ, да и как любой коренной народ России, стремится к национальной идентичности, национальному суверенитету, свободе, равенству и правосубъектности (государственному суверенитету) на своей национальной территории и Родине! И в тоже время понятно одно, что крымскотатарский народ никогда не станет разменной монетной в нечистоплотных играх участников и их хозяев, кто поставил подписи под данным «обращением", которое как "могильную плиту" пытаются положить на "национальную идею" гордого и свободолюбивого крымскотатарского народа! Подобные "резолюции и обращения" в истории народа не раз принимались в прошлом и люди, их поддержавшие и вставшие на путь пресмыкательства, раболепия, подхалимства, угодливости, всегда и во все времена становились изгоями и устранялись народом с праведного пути к своей национальной идее: "Восстановление естественно-исторического статуса, равноправия и правосубъектности крымскотатарского народа на своей национальной Родине - Крыму"!
«Будь у меня крылья, — думала змея, — я бы ползала еще быстрее!»
«Кто пресмыкается перед высшими, сам топчет тех, кто ниже его».
Пресмыкательство как качество личности – это клянченье каких-нибудь милостей, не гнушаясь крайних форм унижения и подличанья.
Зачастую пресмыкательство считают синонимом раболепия, подхалимства, угодливости и заискивания, не замечая характерных нюансов, присущих именно этому качеству личности.
Раболепие предполагает получение удовольствия от унижения в состоянии добровольного рабства, в то время как в пресмыкательстве присутствует только крайняя степень унижения, человек не испытывает никакого удовольствия от ползания в ногах, выпрашивая какие-то милости.
Подхалимство подразумевает союз льстивости с угодливостью в корыстных целях. В пресмыкательстве преобладает стремление вызвать к себе жалость, при этом, если представится возможность, еще и сподличать. В самой низшей форме униженности, презренности и отвратности оно черпает возможность получить какие-то дивиденды от ошарашенной чуткости и сострадания. Постоянное беспокойство и тревога пресмыкательства, его вечный болезненный страх за себя настолько видны и неприглядны, что вызывают желание поспешно от него отделаться, хотя бы ценой очередной подачки.
Угодливость предполагает наблюдательность и способность хотя бы на трехходовую комбинацию: изучить объект, сделать угодливый шаг, просчитать ответный шаг. Для этого нужен разум. В пресмыкательстве тонкий расчет подменяется подлой низкой лестью, предательством, полным игнорированием моральных и нравственных устоев.
Человек, вставший на этот путь – тряпка и во всей полноте сознает собственное ничтожество и готов сделать подлость по первому приказанию.
Пресмыкательство готово воплотиться в кого угодно, лишь бы получить желаемое. Имея близкую по духу подругу — Подлость, оно не отягощает себя нравственными сомнениями, муками совести и чувством долга.
Когда закрываются глаза, наступает конец света. Когда рушатся основы – наступает конец света.
Начало начинается без нас, и мы его не знаем. Чего стоит хорошее начало, если конец неудачен? Но может быть и начало бессмысленно, если всё оборачивается концом – концом света? Этого никто не знает. Но если начало совершилось, а конец ещё не настал, то мы, поеживаясь, думаем о конце не как об исчезно¬вении всего. В мистиче¬ском гипнозе мы думаем о конце, как некоемом па-мятнике нам. Даже самые трезвые прагматики и атеисты.
Мне не страшно давать характеристики своим друзьям. Я не грешу ни против совести, ни про¬тив истины. Корысть не ведома мне, а потому я не страшусь своей ошиб¬ки. И я не могу быть уязв¬лен чужой ошибкой. Бес¬корыстная ошибка будет исправлена, корысть оп¬понента от меня не укро¬ется, а познанное не не¬сет в себе мистического ужаса.
Много думаю о тех, кто панически, стыдливо или через серии хитроумных «па» выскальзывает из движения , как из спальни соблазнённой и наскучившей дурочки. Ромео (вот непрактичный дурачок) застигнутый у Джульетты — человек, не ищущий корысти, забывает об опасности, которую несет жестокий и ковар¬ный мир. Мы не можем выйти из движения, как из спальни Джульетты - мы чересчур преданны истине, мы любим ее без корысти. …
Из «Национального движения» выход только один — бесчестие, даже если это заставили сделать мама, папа или любовница, да¬же если взамен предло¬жили войти в зал дворян¬ского или иного собрания на бал. Бал не может кружиться долго: наклад-ные усы будут сняты, ватные плечики повиснут в гардеробе. Если тебя не пригласили на бал, не огорчайся: он скоро кон¬чится.
Для писателя или поэта прагматизм равносилен концу. Не тот прагматизм, как на рынке, а тот, когда духовное положено на алтарь получения чина, конъектуру на высылке и конъюнктуры в благословенном Крыму. Где устроители «другого Крыма» трудолюбиво консолидируют нашу интеллигенцию взамен на личное обустройство, вокруг задачи оставить «тёмный народ» в положении «экстерриториальной ассоциации» (того же ар¬хипелага высылки), а консолидированную мас¬су — в положение «ав¬тономной» по отношению к народу организации.
Собственно, почему я говорю о поэте? Потому, что это символ всего ос¬тального. В каждой ду¬ше живет поэт. В истории всех народов прослежи¬вается одна особенность, когда поэты (или поэтес¬сы) воспевали ханских жеребцов или рифмовали его указы и придворные интриги против вольно¬думцев. Ученые подво¬дили «теоретический» фундамент под «идеи» господина. Или «откры¬тый» им очередной «закон природы». Тут уж нужна была консолидации поэ¬тов или ученых, их съезд: массой, голосованием при¬знать «Слово о полку Игореве» — истинным, а генетику — ложной. Ис¬тинный поэт на такой кон¬силиум пойти не может, ученый — тоже. Но тог¬да их могут наказать, от¬лучить oт «коллектива», а могут и убить. И тогда такой честный «ученый» или поэт, если не хватит му¬жества с горсткой едино-мышленников, есть горь¬кий хлеб истины и идти трагической дорогой бо¬рьбы. И поднять ее, борьбы, осле¬пительный факел. Приме¬няет прекрасный метод: обрушивается на друзей за неудачно сказанное слово шутки, дефект ре¬чи, сочиняя мнимую оби¬ду или, ухватывается за подброшенный врагами повод, как Отелло за пла¬ток Дездемоны. «Шашкъан папий - котненъ да¬ла!». В воздухе запахло сладкими пирожками, ко¬торые для таких обижен¬ных и «непонятых», дав¬но спасающихся в безо¬пасной близости от борь¬бы или недавно выско¬льзнувших, как из спаль¬ни обманутой дурочки, будут раздавать «сладкие пирожки или «медали» - от имени «главы республики» или «партии», «муфтия» или «депутата».
Ю. ОСМАНОВ.
08.05.1991 г.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев