Узник корпорации IF (современная история о предательстве, падении и возмездии — или хроника побега из цифровой майи)

В жизни Ильи Светлова всё должно было сложиться иначе. Он был моложе тридцати, талантлив, честен и почти счастлив — человек, у которого было всё впереди: любимая девушка, блестящая карьера в ведущей IT-компании страны, и главное — вера в людей.
Его назначение на пост руководителя проекта должно было состояться в понедельник. Но в пятницу вечером, когда в стеклянном офисе IF Corp уже разносился запах шампанского и уставшие, но довольные сотрудники встречали выходные, Илья был арестован.
Сначала он думал, что это розыгрыш. Потом — что это сон. Только когда электронный браслет клацнул на его запястье, а в паспорте появилась запись «ПРОФИЛЬ: КИБЕРПРЕСТУПНИК», он понял: началась жизнь, к которой его никто не готовил.
До этого он жил как все — пил смузи, кодил по Agile, обсуждал квантовые стартапы и строил планы на отпуск. Он верил в «будущее» как в товар из IKEA: его просто надо собрать по инструкции. Но его будущее собрал кто-то другой — его друг Лев Гладков, на пару с топ-менеджером Дмитрием Мезоном, человеком с лицом, которое казалось сгенерировано нейросетью, пытающейся изобразить доброжелательность, не зная, что это.
— Вы обвиняетесь в передаче закрытых данных третьим лицам.
Эти слова прозвучали как выстрел — коротко и глухо. Он увидел в глазах Киры, своей невесты (Кира Ликс), ужас. А в глазах друга — странное, отрешённое спокойствие.
Илью обвинили в цифровом предательстве: якобы он слил данные конкурентам. Всё было безупречно. Даже судья выглядел как AI-аватар: говорил штампами, не моргал.
Лев, с которым они вместе учились, кодили ночами, мечтали запускать стартап — оказался не другом, а предателем. Именно он передал фальшивые доказательства, именно он подставил Илью, чтобы занять его место и добиться расположения Киры. Помогал ему Мезон — старший менеджер, алчный, с холодными глазами, видящий в людях только активы.
Его отправили в «ИФ» — Информационный Форт, старый НИИ, превращённый в тюрьму для кибердевиантов. Неофициально — это была тюрьма для неудобных. Фактически — аналог пещеры Платона, где заключённые сидели перед экранами и смотрели тени своего бывшего "я", зацикленные в алгоритмах.
Там, в бетонной тишине серверных залов, среди бледных лиц осуждённых, Илья встретил Алексея Дарвина.
— Знаешь, в чём главная ложь? — сказал тот. — Что реальность — это то, что на экране. На самом деле, экрана нет. Это ты и есть экран.
Дарвин был в прошлом легендарным специалистом по кибербезопасности, а ныне — обречённый на забвение. Он стал для Ильи наставником. Он учил его не программировать, а "отматывать симуляцию", выходить за границы интерфейса. Вместе они строили не побег, а перезагрузку. Уход не из тюрьмы — а из архитектуры, где всё уже запрограммировано.
Он учил его не только кодингу, но и видеть суть людей. Он говорил:
— Тюрьма — это не стены. Это когда ты не понимаешь, кто ты на самом деле.
Прошли годы. Дни сливались в циклы, сменялись погружения в код и выходы в ничто. Память о прежнем себе становилась всё более фантомной. Илья чувствовал, что прежний он умер — и всё же, что-то новое, более цельное, начало расти из его обломков. Илья менялся. С каждым днём в нём угасала наивность и крепло нечто новое — холодное, целеустремлённое. Он больше не верил в справедливость — он учился её создавать сам.
Перед смертью (или — выходом из цикла, как он это называл), Дарвин оставил ему фразу:
— Монте-Кристо — это не человек. Это процесс.
И ещё, Дарвин оставил ему ключ. Цифровой кошелёк, зашифрованный под именем «Монте-Кристо». В нём — доступ к миллионам в криптовалюте и архив с компроматом на людей, державших за ниточки половину крупных компаний.
Илья сбежал — или просто понял, что его никто не держит. Он вошёл в системные настройки, стерев свой ID из цифровой мифологии. Вернувшись в мегаполис, он стал кем-то вроде цифрового Будды с инвестиционным портфелем. Теперь он назывался Илья Крестов, таинственный инвестор, владелец фонда, появившийся словно из ниоткуда.
Он был вежлив, элегантен и неприступен. Никто не знал, кто он такой. Но вскоре его имя стало появляться в новостях: разоблачения, финансовые падения, расследования. Один за другим рушились карьеры и репутации тех, кто когда-то приговорил его к исчезновению.
Он не мстил — он просто запускал процессы. Гладков исчез в корпоративной чистке, с позором уволен. Мезона арестовали по делу о коррупции, и на судебном заседании ему показали цифровую запись — ту самую, что он когда-то сфальсифицировал. Теперь правда стала оружием.
Илья встретился с Кирой в кафе, где когда-то звал её замуж. Она узнала его не сразу — в его взгляде было что-то неузнаваемое, чужое.
— Ты жив? — прошептала она.
— Теперь — да, — ответил он спокойно.
Он не винил её. Она просто не знала.
Позднее Кира звонила ему по ночам, но он не отвечал. Её голос звучал как старая аудиозапись, потерявшая синхронизацию.
Когда всё было закончено, Илья уехал. Он уехал туда, где нет системы, где нет предательства — только небо, море и старый ноутбук с памятью о человеке, который помог ему вспомнить, кто он есть. Его больше никто не знал как узника IF — теперь он был свободен.
Однажды он сидел на берегу океана, смотрел, как небо сливается с Водной поверхностью, и записывал в свой внутренний чат:
> Я вышел из IF. Но, возможно, IF — это всё. Если всё — симуляция, то выйти можно только в пустоту. Но там, где пустота, нет предательства. Там — свобода.
Он удалил сообщение. Всё и так было понятно.
Конец.
Bydgoszcz
апрель - июнь 2025 года
За картинку спасибо ИИ