https://runitsa.ru/publications/1135

Рисунки А.

С. Пушкина к «Капитанской дочке»
А.С. Пушкин часто рисовал в своих черновиках. К одним произведениям, например, небольшим стихам, таких рисунков могло быть много, к другим, даже крупным произведениям – мало, что зависело от разных причин. Хотя в целом этих рисунков довольно много – около 1500. Однако на сегодня опубликовано их намного меньше, порядка 10-15 %. Еще меньше из них часто воспроизводятся. Поэтому, если рассматривать их почти все, материалов хватит на толстую монографию, за пределами которой останется еще множество неизученных рисунков, а если рассматривать одно произведение, материала может не хватить даже на статью средних размеров.
Оглавление:
Начало статьи.
Набросок предисловия.
Заключение.
Промежуточная страница черновика.
Чтение текста первого рисунка.
Чтение текста второго рисунка.
Чтение текста третьего рисунка.
Якобы «Пейзаж реки Урал с дорожной бричкой.
Цитата из работы А.Т. Фоменко.
Емельян Иванович Пугачёв
Чтение надписей на портрете из Ростовского музея.
Центр Белой Орды.
Моё чтение надписей на урбаноглифе Оренбурга.
Топоглиф Тобольска.
Обсуждение.
Заключение.
Литература.
Комментарии
Начало статьи.
Меня заинтересовала серия рисунков к такому интересному произведению, как «Капитанская дочка». В процессе своей творческой эволюции поэт от стихов и поэм переходит к прозе, от ранней романтики к историческому реализму, подняв в пределах дозволенного такую неудобную для Романовых тему, как восстание Пугачева. Заранее можно предположить, что рисунков на такую острую тему вряд ли могло быть много, а сами рисунки, скорее всего, могут иметь высокую степень шифровки.
И действительно, несмотря на то, что в интернете можно найти почти всё, рисунки А.С. Пушкина к «Капитанской дочке» мне не попадались в течение нескольких дней поиска. Я всё ближе подходил к мысли о том, что их либо нет среди опубликованных, либо нет вообще, как вдруг блеснул луч надежды. В одной из сотен просмотренных мною статей я нашел три странички с рисунками и виньетками А.С. Пушкина [1]. Это была удача.
Теперь можно было приступить к дешифровке в том порядке расположения рисунков, который задавало исследование [1].
Рис. 1. Набросок предисловия
Набросок предисловия.
В исследовании [1:558] говорится: «Анекдот, служащий основанием повести, нами издаваемой, известен в Оренбургском краю.
Читателю легко будет распознать нить истинного происшествия, проведенную сквозь вымыслы романические. А для нас это было бы излишним трудом. Мы решились написать сие предисловие с совсем другим намерением.
Несколько лет тому назад в одном из наших альманахов напечатан был …». И далее следует рис. 1. Для меня как эпиграфиста представлял интерес прочитать не столько явные надписи, сколько закодированные в виньетках и особенно в рисунках.
Сначала идёт заглавие: «ПРЕДИСЛОВИЕ», написанное обычным способом. Ниже располагается виньетка, которую можно прочитать, как АЛЕ (Е зеркальное), КС (греческая буква КСИ строчная) АНДР, то есть, АЛЕКСАНДР ПУШКИН (второе слово получается, если росчерк повернуть влево на 90 градусов)
Рис. 2. Моё чтение надписей на рисунке предисловия
Далее следует рисунок пейзажа: холмы, правее – растительность, внизу – ближайшие холмы. На мой взгляд, именно тут и находится наиболее интересная зашифрованная часть рисунка. Холмы слева – это написанные вытянутыми по горизонтали буквами слово МИЛУ. Далее следует левый профиль головы А.С. Пушкина, расположенные горизонтально. Повернув его до вертикального положения, читаем в самом низу буквы: А.С., что означает АЛЕКСАНДРУ СЕРГЕЕВИЧУ.
Затем наиболее сложным оказывается рисунок кустарника на правом склоне данного холма. На нём я читаю слова и цифры: ПОЭТУ 25-35 ГОДА, что можно понять, как сокращенную запись более полных цифр: ПОЭТУ 1825-1835 ГОДА. Иначе говоря, поездку в Оренбург и публикацию своей «Капитанской дочки» Пушкин приурочил к годовщине восстания декабристов.
Далее читается только одно слово НАШЕМУ, где кусты, примыкающие к левой части соседнего холма, я поворачиваю влево на 90 градусов. Это слов – наиболее сложное для чтения. А далее я читаю как буквы кусты на вершине этого самого правого холма вплоть до отдельного дерева как слово СОВОИНУ, а вершину близлежащих кустов, как слово ОРЕНБУРГУ. Чуть ниже на тех же кустах можно выделить буквы, образующие слово: ПОСВЯЩАЮ.
В результате получается такая достаточно крамольная для гражданина Российской империи фраза: МИЛУ АЛЕКСАНДРУ СЕРГЕЕВИЧУ, ПОЭТУ 1825-1835 ГОДА, – НАШЕМУ СОВОИНУ ОРЕНБУРГУ ПОСВЯЩАЮ. В этих 9 словах и двух числах Пушкин показал, что он по-прежнему является поэтом-декабристом, и рассматривает город Оренбург в качестве своего со-воина, то есть, соратника по борьбе. Именно этим поэту город и МИЛ. Замечу также, что вместо притяжательного прилагательного МОЕМУ, Пушкин написал: НАШЕМУ, то есть, он себя считал частичкой организации декабристов.
Значение данной фразы и для понимания творчества А.С. Пушкина, и для роли Оренбурга в его взглядах трудно переоценить. Понятно, что открыто такую фразу сказать было невозможно без риска для репутации или даже для жизни.
Рис. 3. Черновая рукопись последнего абзаца и моё чтение надписи
Заключение.
В работе [1] мы читаем: «Черновая рукопись последнего абзаца. Заключение.
Здесь прекращаются записки П. А. Буланина (Первоначальное имя Гринева). Из семейственных преданий известно, что он был освобожден от заключения в конце 1774-го года по именному повелению, присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и мигнул и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу; вскоре потом П. А. женился на Марье Ивановне. Потомство их существует доныне. В 30 верстах от Симбирска находится село, принадлежащее десятерым помещикам. В одном из барских домов показывают собственноручное письмо Екатерины за стеклом и в рамке. Оно писано к отцу Петра Андреевича и содержит оправдание сына его: Петр Андреевич умер в конце 1817-го года. Рукопись его досталась старшему внуку его, который и доставил нам оную, узнав, что мы заняты были историческим трудом, относящимся ко временам, описанным его дедом. К сожалению, мы получили ее слишком поздно, и решились с дозволения родственников напечатать ее особо, приискав к каждой главе приличный эпиграф и тем сделать книгу достойною нашего века. А. Пушкин, 23 июля».
На рис. 3 мы видим именно эти строки, начиная со слов: и решились с дозволения родственников. В конце следует росчерк, который я читаю так: ВОИН ЯРА. Иначе говоря, А.С. Пушкин знал ведическую веру наших предков и считал себя воином либо бога Яра, либо, что более вероятно, воином Яра Рюрика. А это означало, что он в своих предпочтениях находился на стороне Рюриковича Пугачева, но не на стороне Романовых.
Рис. 4. Общий вид одной из промежуточных страниц черновика
Промежуточная страница черновика.
Шванвич за буйство сослан в гарнизон. Степная крепость. Подступает Пугачев. Шванвич предает ему крепость. Взятие крепости. Шванвич делается сообщником Пугачева. Ведет свое отделение в Нижний. Спасает соседа отца своего. Чика между тем чуть было не повесил старого Шванвича. Шванвич привозит сына в Петербург. Орлов выпрашивает его прощение. 31 янв. 1833»
Кулачный бой. (На пиках.) Шванвич. Перфильев. Перфильев, купец. Шванвич за буйство сослан в деревню, встречает Перфильева».
Крестьянский бунт. Помещик пристань держит, сын его. Метель. Кабак. Разбойник вожатый. Шванвич старый. Молодой человек едет к соседу, бывшему воеводой. Марья Ал. сосватана за племянника, которого не любит. Молодой Шванвич встречает разбойника вожатого, вступает к Пугачеву. Он предводительствует шайкой. Является к Марье Ал. Спасает семейство и всех.
Последняя сцена. Мужики отца его бунтуют, он идет на помощь. Уезжает. Пугачев разбит. Молодой Шванвич взят. Отец едет просить. Орлов, Екатерина. Дидерот. Казнь Пугачева». Шванвич позже стал Швабриным.
Со слов «Крестьянский бунт» мы видим рукопись А.С. Пушкина с рисунками.
Рис. 5. Моё чтение первого рисунка
Чтение текста первого рисунка.
После слов Крестьянский бунт, под словом «Помещик» помещен рисунок (рис. 5), чтение которого довольно сложно, но возможно. В виде облака здесь помещено не менее 5 изображений мужских лиц в правый профиль. Кем они являются, я надеюсь узнать из следующего текста.
Сам текст я читаю со слова ЕСЛИ, написанного на второй строке. А на первой строке читается слово ПОЗОВЁТ, написанное нарочито закруглёнными буквами. Строкой ниже разбросанными буквами написано слово КРИК, затем в одно слово на строке – слово МАСКИ ниже которого можно прочитать слова АРКОНЫ и практически там же – слово РЮРИКА, еще строкой ниже – слово ИЛИ.
Далее я перехожу к наиболее сложной части рисунка, где я сначала читаю поверхность правого холма, а за тем – штриховку над его правым склоном. Итак, тут можно выделить слова: над правым холмом – КРИКИ СТАВКИ, ТО, внутри левого холма: ВОИНЫ СТОЛИТСЫ РУСИ, внутри правого холма: ТАРТАРИИ, на штриховке над правым холмом: И АРКАИМА, И АРКОНЫ.
Соединив все слова вместе, получаем текст: ЕСЛИ ПОЗОВЁТ КРИК МАСКИ АРКОНЫ РЮРИКА, ИЛИ КРИК СТАВКИ – ТО ВОИНЫ СТОЛИТСЫ РУСИ ТАРТАРИИ, И АРКАИМА, И АРКОНЫ. Слово МАСКИ в данном случае означает ИЗОБРАЖЕНИЯ. В современном смысле и в нынешней орфографии этот текст будет выглядеть так: ЕСЛИ ПОЗОВЁТ КРИК ИЗОБРАЖЕНИЯ АРКОНЫ РЮРИКА, ИЛИ КРИК (ВОИНСКОЙ) СТАВКИ, ТО (ЭТО ЗОВУТ) ВОИНЫ СТОЛИЦЫ РУСИ ТАРТАРИИ, И АРКАИМА, И АРКОНЫ.
Мы видим, что этот зашифрованный текст оказался вдвое длиннее зашифрованного текста предисловия, содержа уже 18 слов. Изображения лиц в виде облаков – это как бы метафора душ убитых воинов, которые зовут Пушкина рассказать их историю. Правда, этого вывода Пушкин не делает.
Меня удивило то, что Пушкин знаком с тем, что Арконы строил Рюрик, что Сибирь называлась Тартарией, и что помимо Аркон он знал и о существовании Аркаима. Однако на данном рисунке, упоминая столицу Руси Тартарии, он ее поимённо не называет.
Тем не менее, строки, зашифрованные в этом рисунке, так же можно считать с точки зрения политики Российской империи XIX века крамольными.
Рис. 6. Моё чтение второго рисунка в виде росчерка внизу страницы
Чтение текста второго рисунка.
Этот росчерк пера не образует какого-либо изобразительного сюжета, и я сразу приступаю к его чтению. Так, на первой строке я опять читаю слово ЕСЛИ, на второй – слово КТО, на третьей – слово КРИЧИТ, на четвертой – слово ГРОМКО. На пятой и на шестой я сначала читаю слова слева: СЕ РУСИ РУНА ИЗ на пятой и слово ТОБОЛЬСКА – на шестой.
Соединив воедино, получим такой текст: ЕСЛИ КТО КРИЧИТ ГРОМКО – СЕ (ЭТО) РУСИ РУНА ИЗ ТОБОЛЬСКА. Этот текст содержит всего те же 9 слов. Но он является продолжением предыдущего текста. Слова РУСИ РУНА ИЗ ТОБОЛЬСКА означают: РУССКИЕ НАДПИСИ ИЗ СТОЛИЦЫ ТАРТАРИИ, ГОРОДА ТОБОЛЬСКА. Так что помимо расспроса местных жителей, Пушкин, вероятно, почитал немало сохранившихся надписей, относящихся и к Тартарии, и к Тобольску.
Рис. 7. Моё чтение изображения головы мужчины
Чтение текста третьего рисунка.
Третий и последний рисунок данной страницы показывает левый профиль головы мужчины после слов «Помещик пристань держит». Следовательно, показан отец Швабрина. Над рисунком имеется датировка, видимо, 30.03.30, что означает 30 МАРТА 1830 ГОДА. А далее я читаю слова на самом портрете.
Изображен человек лет пятидесяти, с черными волосами, но усы уже тронула проседь. На левой брови можно прочитать слово ЮРИЙ, на усах – слово СТАРШИЙ. Видимо, изображая этого персонажа, Пушкин обдумывал его биографию. И снабдил его такой – далее следуют слова, занимающие по строке на изображении волос головы: ИЛИ ХРАМА ЯРА АРКОНЫ РЮРИКА ЯРА МИМ ЯРА. Иначе говоря, человек, преданный Пугачеву.
Однако, подумав, Пушкин дополняет эту характеристику, нарисовав поросль на нижней челюсти, как бы начало бакенбард: НОВЫЙ. То есть, не потомственный ЖРЕЦ ХРАМА ЯРА АРКОНЫ РЮРИКА, а НОВЫЙ, недавно пришедший к русскому ведизму.
Такова характеристика этого персонажа из 11 слов. Выведение персонажа, который из христианства обратился в старую веру, да еще стал не просто верующим, а жрецом, – это верх «вольнодумства» Пушкина. Видимо, передумывая характеристики действующих лиц, Пушкин отказывается от первоначального замысла и зачёркивает это изображение головы одной горизонтальной чертой.
Рис. 8. Пейзаж с дорожным экипажем и моё чтение надписей
Якобы «Пейзаж реки Урал с дорожной бричкой.
Здесь небольшому рисунку А.С. Пушкина посвящено целое исследование [2]. Оно звучит так: «ПО МЕСТАМ «ПУГАЧЕВСКОГО БУНТА». 1833 год.
«В рабочей тетради 1833 года рядом с древнегреческой цитатой из гомеровской «Одиссеи» Пушкин рисует «Пейзаж реки Урал с дорожной бричкой» (7). «Для рисунка странствий – это примечательно», – тонко замечает А.М. Эфрос, первый публикатор этого рисунка (8), справедливо датируя его 1833 годом. Исследователь связывает рисунок с путешествием поэта в сентябре по местам пугачевского бунта, но определяет его как один из волжских пейзажей (9).
Пушкинист-филолог С.В. Денисенко так характеризует рисунок: «Возможно, что поэт и рисовал какой-то конкретный пейзаж, но конкретика приняла достаточно условные, абстрактные формы… рисунок максимально приближен к иероглифическому изображению. Это один из самых схематичных и вместе с тем самый экспрессивный пейзаж в пушкинских рукописях» (10). Однако думается, что это не «абстрактная и условная форма» рисунка и не иероглиф. Это стиль. Он рожден непосредственным восприятием движущегося предмета, когда обнажен сам процесс рисования, то есть активного переживания, видимого с карандашом или пером в руке. Прерывистые линии, удар и росчерк вместо контурной неподвижности силуэта создают впечатление движения предмета. От этого изображение выигрывает в выразительности и эмоциональности. Эффект рисунка заключается в том, что экипаж нарисован таким, каким он кажется во время его движения смотрящему со стороны. Одновременно и деревья на противоположном берегу показаны такими, какими они видятся седокам экипажа: мелькающими, убегающими назад. Поэтому они и нарисованы разорванными контурами, делающими их похожими на иероглифы.
Включенный в пейзаж жанровый элемент – мчащаяся тройка как бытовой мотив не воспринимается. Образно и художественно он подчинен главной теме – простора, быстрой езды. Очертания тройки ритмически включены в прерывистые очертания пейзажа, сформированного разорванными линиями и штрихами. Подобная техника рисунка, отражающая стремление передать впечатление, как бы предсказывает импрессионистическую эпоху 1890-х – начала 1900-х годов. Характер рисунка индивидуален, лежит вне школы рисовального искусства первой половины XIX века. Виртуозное произведение Пушкина и технически, и образно – единственное в истории русского пейзажного рисунка первой половины XIX века. Его поэтика глубоко национальна, она сравнима (в его эпоху) лишь с литературным образом «птицы-тройки» Н.В. Гоголя. Откуда же здесь ассоциации с историей Одиссея? Форма брички, фасоны шляп путешественников на облучке (один из них, с вожжами, − возница, второй, вероятно, слуга сидящего в экипаже) указывают на время Пушкина...
17 августа 1833 года поэт отправился из Петербурга в Оренбургскую губернию собирать материал для «Истории Пугачевского бунта». Он ехал через Москву, Нижний Новгород, далее – по большому московскому почтовому тракту, вдоль правого берега Волги и далее от Казани по левому берегу через Симбирск – в Оренбург. Сюда он приехал 18 сентября и отправился прямо на дачу оренбургского генерал-губернатора, своего старинного приятеля В.А. Перовского. Здесь он встретил В.И. Даля, с которым был знаком еще по Петербургу (11). 20 сентября Пушкин и Даль выехали из Оренбурга и следовали по правому берегу Урала (Яика) (12), по местам, где за 60 лет до того были крепости, захваченные Пугачевым. Даль был прикомандирован Перовским к поэту, чтобы местные жители не испугались чужого человека, интересующегося Пугачевым, как уже случилось прежде в Бердской слободе. В этом-то путешествии они увидели меловую гряду, которую местные жители называли «Белы горы» (13) − название, вызывающее в нашей памяти повесть «Капитанская дочка» (14).
Смеем утверждать, что в дорожной бричке на пушкинском рисунке изображен сам поэт (собственные странствия навели его на мысль об Одиссее), а также В.И. Даль; на облучке − возница и слуга. Они едут вдоль реки Урал в Уральск (до 1775 года − городок Яицк), к яицким казакам для осмотра места, где была внутренняя крепость и где начинался пугачевский бунт в 1772 году. 20 сентября утром, миновав «Белу гору», они подъехали к бывшей крепости Нижнеозерной, которая и при Пушкине походила на деревушку…»
Казалось бы, вот еще одно изображение, связанное с бывшей крепостью «Белогорской» вдоль реки Урал. Полдня я потратил на поиски рисунка с названием «Пейзаж реки Урал с дорожной бричкой». – Нашёл. Но когда я его увидел, я понял, что уже описал его в моей монографии [3:144]. Сам рисунок Пушкина у меня фигурирует под № 101, а его дешифровка, под № 102, рис. 8. Но у С.А. Фомичева, из работы которого я заимствовал это изображение, оно называлось иначе: «Пейзаж с дорожным экипажем». Именно поэтому я не мог опознать его по иному названию, нее видя самого изображения.
Там я, в частности, писал: «На рисунке нет ни башен, ни крепостной стены, ни въездных ворот, словом, ничего, что хотя бы отдалённо напоминало крепость. Изображены какие-то домики на пригорке, и всё. Более того, экипаж явно проезжает мимо, ибо уже миновал развилку с дорогой, ведущей к домикам. Так что дорожная повозка скорее изображена удаляющейся, чем приближающейся. Ну, а если это не крепость, и к ней повозка не приближается, то откуда известно, что что тут где-то находится Белогорская крепость? Словом, похоже, что атрибуция рисунка произведена лишь из общих соображений. Действительно, речь идёт о какой-то поездке Пушкина, но какой именно? Ездил он много, и местность может быть любой. Впрочем, пояснение может дать надпись на самом рисунке. К ее чтению я и перехожу.
Первое, что бросается в глаза при разглядывании домиков на пригорке, это то, что они прочерчены как-то незавершённо, что сразу же наводит на мысль о тайнописи, (рис. 102), рис. 9. Крыша самого левого домика вместе со стеной очень напоминает букву К, только наклонившуюся вправо. А правее видна просто-таки очень чётко выписанная буква А. Если же развернуть нужным образом все буквы и какие-то из их штрихов чуть развернуть или, напротив, чуть сблизить, мы получаем очень явную подпись: КАВКАЗЪ. Так что никакого намёка ни на Белогорскую крепость, ни на Оренбург тут нет. А левее и выше домов посёлка на рисунке изображены какие-то знаки, которые я читаю, как СВЯТОЙ. Итак, перед нами СВЯТОЙ КАВКАЗ.
Похоже, что можно прочитать надписи и на кронах деревьев. Читая слева направо, получаем текст: ЖЕЛЕЗНЫЯ ЗЕРКАЛА ВЪ ДАРЬЯЛЕ, СВЯТИЛИЩЕ, то есть, ЖЕЛЕЗНВЕ ЗЕРКАЛА В ДАРЬЯЛЕ, СВЯТИЛИЩЕ. Итак, вместо ожидаемой надписи ОРЕНБУРГ. БЕЛОГОРСКАЯ КРЕПОСТЬ, мы читаем: СВЯТОЙ КАВКАЗ, ЖЕЛЕЗНЫЕ ЗЕРКАЛА В ДАРЬЯЛЕ, СВЯТИЛИЩЕ. Так что перед нами Дарьяльское ущелье Кавказа, где в святилище зеркала не серебряные или бронзовые, а дешевые, железные, в которые, вероятно, весьма сложно смотреться.
Затем читаются и домики справа, уже на пригорке. В них сложно определить знаки, но, кажется, они могут быть сложены в нечто вроде ТО СЪНИЗУ ЛИКЪ, то есть, как раз железные зеркала и являются ОТДЕЛКОЙ ИДОЛА СНИЗУ. Можно также прочитать изображение экипажа, начиная с буквы П, расположенной левее, и читая в качестве буквы О левое заднее колесо. Так читается слово ПОВОЗКА, а также слово КЪНИ, то есть, КОНИ. А на негативном изображении можно прочитать слово ДИКЪЕ, то есть, ДИКИЕ. Следовательно, заключительным предложением оказывается: ПОВОЗКА – КОНИ ДИКИЕ. Судя по этой последней фразе, Пушкину поездка в Дарьяльское святилище не понравилась.
Вероятно, обдумывая замысел «Капитанской дочки», Пушкин вспоминал не столько свои более или менее сносные условия путешествия, сколько мытарства с дикими конями по горной дороге Кавказа. Для нас же эта зарисовка важна тем, что даёт наглядное, почти явное отражение слова КАВКАЗЪ в деталях рисунка.