В Сталинграде мне довольно часто приходилось встречаться с пленными немцами, вести разговоры в пределах моих знаний немецкого языка. Некоторые из немцев также в большей или меньшей степени владели русским языком, а это уже значительно облегчало понимание друг друга. В один из дней февраля командир полка майор Бондарь приказал капитану, фамилию которого я уже не помню, и мне, отправиться на станцию Гумрак и подыскать подходящие землянки для размещения полка. Землянки такие были в одной из балок вблизи станции. Полк должен был прибыть в Гумрак на другой день и в ближайшие два-три дня эшелоном отправлен в тыл на переформирование. Мы с капитаном отправились. В Гумрак мы с капитаном пришли уже в сумерках. Разыскали балку с бывшими немецкими блиндажами. Везде трупы немецких солдат и офицеров. Трупы по всему оврагу, у входов в блиндажи и в блиндажах. Облюбовали для ночёвки подходящую землянку, вытащили из неё двух или трёх убитых немцев, растопили печурку. Помещение скоро нагрелось. Тепло. За окном уже вечер, темно, но у нас от огня в печке довольно светло. Закурили и осмотрелись. Жильё устроено капитально: двухъярусная кровать с панцирными сетками, стены обшиты досками и оклеены бумагой, печурка облицована изразцами, под потолком электрическая 12-вольтовая лампочка, питаемая от аккумулятора. Но аккумулятора нет. Видимо, кто-то из солдат "увёл". Весь пол землянки покрыт разбросанными фотографиями, лезвиями от безопасной бритвы, немецкими журналами и просто всяким хламом. Было ещё в землянке трюмо. Между прочим, и в землянках и по всей балке валялись сковороды, швейные машины, самовары и прочие предметы домашнего обихода. На улице уже совсем ночь. Вышел я за порог, посмотрел вокруг и вижу: из дымовой трубы землянки, что невдалеке от "нашей", вьётся дымок, а в окошечке - отблеск топящейся печки. Возвращаюсь в землянку и рассказываю о виденном капитану. Решаем пойти туда и посмотреть, кто там. Полагаем, что там такие же как мы "квартирьеры", только из другой части. Не успели мы осуществить своё намерение, как дверь "нашей" землянки открылась, и на пороге появился немец. Смотрим на него, а он на нас. Молчим. Наконец, немец просит разрешения сесть. Я, как "знаток" немецкого языка, беру инициативу переговоров на себя и разрешаю ему сесть. В ходе состоявшейся беседы на немецком языке, дополненном жестами и русскими словами, выясняется, что немец, пожаловавший в наш бункер, врач. Его команда, человек пять санитаров, находится в соседней землянке. Команда шла на пункт приёма военнопленных, но, ввиду вечернего времени, решила, что лучше заночевать в землянке, так как нет гарантии в том, что их не перестреляют русские солдаты. Они видели, как мы с капитаном пришли и обосновались в бункере. И вот он пришёл теперь просить "господина лейтенанта" разрешить им остаться на ночь в том бункере, где они сейчас находятся. Врач сообщил, что он женат, имеет двух маленьких детей, а также стариков - отца и мать. Тут его внимание привлёк жирный кот, который достался нам в наследство от немцев. Врач попросил подарить ему кота. Я "подарил". Немец ушёл.