В мире принято считать, что бойкот чая положил начало борьбе американских колоний за независимость от Англии. Однако в 1760-х годах на чай приходилось только 7,7% импорта в Америку, тогда как на ткани и пряжу – около 36%. Именно «текстильный бойкот» стал самой действенной формой борьбы колонистов против Англии. Решающая роль тут была за женщинами, принявшимся самим обшивать свои семьи. В результате англо—франко—индейской войны в Северной Америке (1756-65 годы) у английской казны образовался большой долг. Правительство во главе с канцлером казначейства Джорджем Гренвиллем решило, что будет справедливо, если колонии заплатят свою долю. С этой целью парламентом были приняты Сахарный (1764), Денежный (1764), Квартирный (1765), Гербовый (1765) и другие акты для колоний. Гербовый сбор был первым прямым налогом, введенным английским парламентом в колониях. Законы вызвали бурный массовый протест под лозунгом, произнесённым Джеймсом Отисом: «Нет налогам без представительства». Колонии заключили между собой «Соглашение об отказе от импорта» и объявили бойкот значительному числу английских товаров. Одновременно во многих городах возникли тайные общества (среди них «Сыны Свободы»), которые сурово следили за соблюдением бойкота. Движение против импортных товаров оказалось очень действенным способом борьбы против законов метрополии. Но бойкоты не могли быть успешными без поддержки широких масс колонистов, в особенности женщин. «Патриотизм женского пола, — написала Абигайль Адамс (жена будущего второго президента США), — наиболее бескорыстная из добродетелей. Лишённые прав, доступа к официальным постам, мы не можем быть связаны с действиями правительства и занять почётное место в них. Мы лишены права голоса, вынуждены подчиняться навязанным нам законам, разве этого недостаточно, чтобы мы сделались безразличными к общественному благу? Но вся история в целом, и каждый век в отдельности демонстрируют высокие примеры патриотизма женщин, которые в описанных условиях равны героизму». В американских исследованиях по истории женщин очень распространены такие точки зрения: «поскольку именно женщины в первую очередь отвечали за еду и питьё на столе, то бойкот стал исключительно женским проявлением патриотизма»; «когда появился призыв к бойкоту, женщины стали решающими участниками организованной оппозиции»; «как семейные покупательницы, женщины были ключевыми участниками игнорирования английских товаров».

С осени 1765 года антиимпортная кампания приобрела всеобщий характер. Американки от Массачусетса до Южной Каролины собирались в патриотические сообщества (некоторые называли себя «Дочери свободы») и договаривались не покупать одежду и чай из Британии. Женщины превратили свои частные действия в общественные, подчёркивая их политическое значение. В популярной истории это движение запомнилось как «чайное» - американцы игнорировали покупку импортного чая. Однако на чай приходилась не самая большая доля импорта. Куда важнее оказался бойкот покупок тканей и пряжи. Так, в 1768 году из общего объёма товаров на сумму около 2,2 млн фунтов-стерлингов, легально ввезённых в колонии, шерстяная ткань составляла 19,7%, льняная — 15,9%, а чай — только 7,7%. Во многих городах Новой Англии женщины собирались на «прядильные посиделки», которые привлекали многих зрителей. Такая форма совместного труда не была чем-то новым, соседки и раньше совместно вязали или пряли, чтобы поговорить во время работы. Но теперь акции «прядущих пчёл» (они получили такое название) приобрели другой характер и смысл — демонстративное изготовление нити для домотканой одежды. Питер Оливер в своей «Истории Американской революции» написал: «Диссидентствующие священники взялись за работу, восхваляя это производство вместо Господа. Они благословили его, и женщины и дети в домах и вне их взялись за прялки и стали вращать их, как вызов Великобритании». 4 марта 1766 года в Провиденсе (Род-Айленд) 18 «Дочерей свободы» «из благополучных семей» встретились в доме местного священника Эфраима Боуэна для совместного прядения, а затем обеда без употребления чая. Они заявили, что «Гербовый акт» является незаконным», что они не будут «покупать английскую ткань, пока он не будет отменён, и что «они с презрением относятся ко всем, кто его поддерживает». В Роули (Массачусетс) «встретились 33 почтенные леди города со своими прялками, чтобы провести прядильные соревнования в доме преподобного Джедиа Джевелла. За час до заката они вышли из дома в самодельных платьях, чтобы вместе пообедать. После этого мистер Джевелл в присутствии многих зрителей произнес проповедь на тему из «Послания к римлянам» (12:2) «Без лени с пламенным духом служить Господу».

44 жительницы Нортборо (Массачусетс) сделали за день «2223 мотка льняной кудели и нити, одну простыню и два полотенца, которые отдали священнику, в чьём доме собрались. Он произнёс для них проповедь на тему из «Исхода» (35:25) «И все женщины, мудрые сердцем, пряли своими руками и приносили пряжу». Эти американки были солидарны с президентом и студентами первого набора колледжа Род-Айленда (ныне Брауновский университет), которые ходили в домотканой одежде. В таком же виде пришел на получение дипломов один из выпускных классов Гарварда. Часть «прядущих пчел» относилась к этой работе как к благотворительной деятельности в пользу бедных, больных и вдовых, для кого бойкот был особенно тяжёл. В 1766 году гербовый сбор был отменён, а таможенные законы смягчены. Но при этом колонии получили «политическую пощёчину» в виде «Разъяснительного акта», закреплявшего за британским правительством полномочия устанавливать в колониях законы «во всех случаях». Уже в следующем 1767 г. английский парламент принял законы Тауншенда, определившие налоговые ставки на стекло, свинец, краску, бумагу, чай и др. товары. Среди них были и полотно, шёлк, пряжа. В самих колониях текстильное производство было представлено в основном «домашним ремеслом» - домохозяйства производили шерсть и лён, которую хозяйки превращали в пряжу и нить. В начале XVIII века около 50% американских домов имели прялки, ко времени революции — 70%, ручные ткацкие станки были всего в 5-10% хозяйств. Из части нити женщины вязали носки, перчатки, полотенца, остальную продавали, покупая готовое полотно (для полноценной работы одной ткачихи нужна была нить от 10-12 прях). В год на одном станке обычно изготовлялось 150 ярдов ткани (около 135 м), для чего требовалось около 200 часов рабочего времени. Из полотна каждая хозяйка самостоятельно шила одежду, бельё, кухонные и постельные принадлежности для всей семьи. Лишь иногда более состоятельные семьи заказывали верхнюю одежду у портных или более опытных швей. Трудоемкость получения материи и изделий из неё была крайне велика, поэтому они очень ценились. Около 60% описей имущества в завещаниях XVIII века в Массачусетсе называют одежду и постели следующими за землёй и домом. К середине XVIII века ситуация изменилась, американцы стали покупать английские ткани - более дешёвые и качественные.

В газетах появилась масса сообщений о проведённых «прядильных посиделках». В марте 1768 года 10 женщин — «прядущих пчёл» собрались в Дирфилде; в мае 25 женщин — в Ньюберипорте; в августе - 25 в Бифилде, и т.д. (всего – более чем в ста городах Америки). В Глочестрере, Чебако, Лайнбруке, Ньюберипорте, Брентри и Роули после «посиделок» состоялись проповеди, в Брентри затем последовала ещё и процессия по улицам, а в Роули — совместное со зрителями распевание гимнов. В Дорчестере и Брукфилде «прядильные пчёлы» расселись на лужайках возле домов священников, что привлекло к событиям дополнительное внимание. 26 апреля 1769 года проповедник из Ньюпорта Эзра Стайлс записал в своем дневнике: «прядильные соревнования в моём доме — 37 прялок; женщины принесли свою кудель и изготовили 94 мотка льняной нити (по 15 отрезков, связанных вместе в каждом). В течение дня было около 600 зрителей». Следующий раз было «92 женщины, которые принесли 70 прялок; с рассвета. отдыхая и помогая друг другу, сделали 170 мотков». «Essex Gazette» в мае 1769 года сообщала о «Дочерях свободы», послуживших своей стране работой с 6 утра до 6 вечера». Одна из женщин в Брукфилде (Нью-Гемпшир), мать большого семейства, встав очень рано, «сделала домашние дела, затем проехала две мили верхом, привезла с собой прялку, просидела за ней с 9 утра до 7 вечера, изготовив 53 мотка нити, а затем уехала домой на вечернюю дойку». На такие поступки поэты откликались патриотическими строками, вдохновлявшими женщин на продолжение борьбы: Товар заморский не берёшь Ты, гордая душой! Лишь свой, родной товар хорош! Разумен выбор твой! Трудись, любезная жена, Плоды трудов раздай — И люди скажут: вот она, С любимой всюду рай! Оденет всю свою семью, Себя принарядит, Трудом и добродетелью Страну освободит!

В июне 1769 года 22-летняя Черити Кларк писала своим друзьям: «Если английский народ не даст нам свободы, о которой мы просим. я попытаюсь собрать толпу женщин, вооружённых прялками (вместе с мужчинами), тех, кто научится ткать и содержать овец, и мы уйдем из-под деспотической силы, оденемся в самодельную одежду, будем питаться тем, что предлагает земля. Мы создадим новую Аркадию!». 13-летняя Анна Уинслоу записала в своём дневнике: «Если я (как мы говорим) Дочь Свободы, то я выбираю для одежды как можно больше наших тканей». Во многих из газетных сообщений женщин называли «Дочери свободы», «дочери производства», «нимфы с благородными сердцами». 9 июня 1768 года «Boston Evening Post» писала, что «работа и бережливость американок возвышает их в глазах всего общества и показывает, как много они вносят в решение политических проблем всего континента». На встрече в Бервике «пряхи, как настоящие Дочери свободы. устроили завтрак с ржаным кофе и обед без импортного чая, т.к. они сердечно любили свободу». Статьи о «пчёлах» из Роксбери и Чебако говорили о «великой ноше возвращения прав, собственности и привилегий, лежащих на женских плечах», из Харпсуэлла — «о женщинах, получивших свободы от Создателя и не любящих никаких тиранических ограничений». В конце 1760-х годов южнокаролинский политик-сепаратист Кристофер Гадсден размышлял над эффективностью сопротивления Англии: «Сейчас я подошёл к тому, о чём многие говорят и думают как о самой большой трудности, с которой мы сталкиваемся — убедить наших жён помочь нам, без чего успех невозможен. Наше политическое спасение в этот кризис всецело зависит от строжайшей экономии, которую смогут соблюдать женщины, ибо они лучшие экономисты в мире. Позвольте мужьям сказать им о такой необходимости, убедить их спасти себя, детей и мужей от нужды, рабства и позора, и привязанности женщин вступят в сотрудничество с их разумом. Как только это произойдет, наша проблема решится. Женщины будут так непоколебимы в этом вопросе, как даже самые пылкие из нас не могут и пожелать».

Если кто-то из купцов нарушал антиимпортное соглашение, то рядом с его магазином появлялись подобные листовки: «Желательно Сыновьям и Дочерям Свободы ничего не покупать у Уильяма Джексона». Иногда женщины собирались рядом с такими магазинами и публично позорили торговцев. В Салеме купец Джеймс Баулер тайно привёз для своей семьи контрабандный чай, но соседки узнали об этом, явились к нему в дом и уничтожили коробки. В 1775 году импорт в американские колонии сократился по сравнению с 1770 годом на 97%. До независимости США оставался один год. Источник: Roberts C. Founding mothers: the women who raised our nation. N.Y., 2005 #сша #англия #колониализм #демократия