Примечание: Мы публикуем новую статью на основе работы Ника Сабо — американского специалиста в области криптографии . Этот человек, вероятно, скрывается под ником «Сатоши Накамото» [создатель Bitcoin]. Пользуясь знаниями по истории англосаксонского права, Ник делает краткий обзор децентрализованных, или франшизных, государств (сейчас мы зовем их контрактными юрисдикциями). И хотя мы не согласны с его тезисом, что «когда нет государства, нет и анархии» — ведь контрактные юрисдикции и есть анархия, если сопоставить их с либертарианской теорией свободного выбора, а предмет статьи — это, все же, юрисдикции полуэтатистской парадигмы. Тем не менее, эта статья предлагает нам интересные исторические выкладки, намекающие на весьма определённые выводы. Cовременная правовая и политическая науки зачастую предстают перед нами в качестве абсурдных дихотомий: что государство — «монополия на применение силы», и что отсутствие государства — это анархия. Если оперировать этими ложными убеждениями, то большую часть Средневековой Европы (включая Англию того времени и последующего Ренессанса) можно назвать «анархиями». Даже Соединенные Штаты будут, по этой логике, «анархиями»: юрисдикции поделены между федеральными, государственными, окружными, муниципальными и другими единицами. В их числе торговые ряды и транспортные пути, охранный персонал которых мог на законных основаниях арестовывать возможных преступников. А в некоторых современных государствах до сих пор разрешен «гражданский арест», хотя это в первую очередь относится к людям, которые понимают разницу между арестом и захватом в заложники. Государство не появляется (и не должно) в абстрактных формах, о которых нам рассказывают высоколобые умы политико-правовых учений, точно так же, как и право не «обеспечивается государством». В Англии эпохи Средневековья и Ренессанса (да и позднее) юрисдикции были частной собственностью. Король даровал (по праву собственности, именуемой «франшизой») большую юрисдикцию лордам и другим юридическим лицам. В их числе были отделения Церкви, муниципалитеты, колонии и так далее. Король по остаточному принципу мог контролировать территории, не поделенные между франшизами. Этот дар мог иметь форму нормативно-правового акта о частной собственности, который именовался хартией. Ещё франшиза могла быть основана на рекомендации, то есть юрисдикция осуществлялась на рекомендательных правах собственности с конца «time immemorial»[1]. То есть со времени прихода к власти короля Ричарда Львиное Сердце в 1189, когда собственникам уже не требовалось каждый раз доказывать свое безусловное право на приобретенную вещь, потому что с тех лет англичане стали тщательно прорабатывать свои юридические летописи. Tогда как частные суды могли учреждать юрисдикции сами по себе, королевские разъездные суды выступали лишь в качестве «ночных сторожей», которые следили за выполнением контрактно-юрисдикционными судами своих полномочий внутри границ. Средневековые и раннеколониальные английские суды были больше основаны на децентрализованных («пиринговых») началах, нежели нынешние иерархические системы суверенных государств, когда «высшие суды» осуществляют и процесс, и рассмотрение вопроса по существу в «низших инстанциях». Точкой «перелома» между старым и новым порядком можно назвать Вестфальский мирный договор 1648 года, закрепивший принцип территориального суверенитета в качестве основополагающего. Этот принцип, претерпев косметические изменения, до сих пор остается базовым в международном праве. Исключением из общего правила является Святой Престол, сохранивший экстерриториальную церковную структуру и способный решать международные вопросы наравне с государствами. Контрактные юрисдикции в Англии, которые вырастали из обычаев, учреждались статутом или провозглашались в хартиях, структурно делились по кругу лиц и/или субъектам права, права которых охраняла та или иная юрисдикция. Например, торговый суд мог распространить свою юрисдикцию на торговцев, которые вели свои дела на определенном базаре, и в нём применялось торговое право. В теории оно должно было быть согласовано с королевским правом в пределах его юрисдикции, но на деле могло резко с ним расходиться, что было огромным плюсом для развития контрактных отношений. Существовало множество разных по функциям юрисдикций, предлагавших стандарты их потребителям. Например, «infangthief»[2] разрешал владельцу юрисдикции вешать любого вора, пойманного с поличным на своей территории, тогда как «outfangthief»[3] разрешал преследование уже вне своей земли, ловить его с поличным и уже затем — вешать. «Gallows»[4] давала полномочия назначать смертный приговор. Существовало также и множество других юрисдикций, связанных с менее жестокими преступлениями. «View of frankpledge»[5] контролировала местное ополчение в качестве правоохранительного органа. «The sheriff’s pleas»[6] разрешал ее владельцу разбираться по любым случаям, которые обычно рассматривались в окружных судах. Были и юрисдикции, которые предусматривали сбор налогов и пошлин.

Kорпорация тоже была франшизой, но она могла принадлежать другой франшизе в качестве ее составной части. К примеру, многие американские колонии были корпоративными образованиями, державшими под своим контролем практически всю юрисдикцию на своих территориях, иногда с оговорками (общее право английских подданных и право короля структурировать американские обычаи в хартиях). Колонии, в свою очередь, могли давать хартии местным лордам (баронские и манориальные суды в раннем Мэриленде) и муниципалитетам. Американское конституционное право в значительной степени происходит от этих хартий. Лондонский Сити был и остается корпоративной франшизой внутри юрисдикции целого Лондона. В палатинских графствах[7] вся власть также находилась под частным контролем. В случае защиты личных прав и свобод юрисдикции в целом и колониальные корпорации в частности простирались по всей карте расслоения англосаксонского права. В колониях, где расселялось много англичан, корпорации обычно давали им развитый набор прав и даже способствовали его расширению. Однако многие другие английские колониальные корпорации от Ост-Индской Компании (хартия XVI в.) до Королевской Южно-Африканской Компании (колониальной корпорации Сесиля Родса, получившей хартию в конце XIX в.) могли быть авторитарными и жестокими, особенно в отношении коренных жителей. Во времена Средневековья, Эпохи Возрождения и, в какой-то степени, в колониальный период основные права английской юрисдикции касались исключительно собственности. Основные споры внутри юрисдикции или судебного процесса касались дел по поводу прав собственности и их нарушений. Нарушение юрисдикции называлось trespass, и этот термин мог также касаться злоупотребления правами ответчика в суде (то есть нарушение общих процессуальных правил). Если любой человек, включая даже королевского или частного чиновника, насильно отнял чье-то имущество, поместил кого-то в темницу или применил какое-нибудь другое средство принуждения, на него могли подать в суд за trespass. После этого он должен был защищать себя и оправдывать свой поступок в качестве юридического лица: что у него были основания совершить противоправное деяние, потому что он пал жертвой обстоятельств. Или же отстаивать права владения юрисдикционной франшизой: что он осуществлял эти права в соответствии с личными, материальными и процессуальными границами данной юрисдикции. Королевские суды могли проникать внутрь контрактных юрисдикций только через «экстраординарные» или «привилегированные» приказы, которые были приказами о trespass или о праве собственности. Поэтому там, где частные суды имели самостоятельную юрисдикцию, королевские суды не могли рассматривать дела по существу: только по поводу нарушения юрисдикции и совершения определенных процессуальных ошибок, таких как лишение обвиняемого права на приглашение присяжных заседателей. Кстати, многие права обвиняемого, указанные в нынешней Конституции США, вероятно, имеют свои корни в делах как франшизных, так и королевских судов.

O системе права Средневековой Исландии писал Дэвид Фридман. Там судебная система была ещё более децентрализована, пусть и менее специализирована, и личная юрисдикция была связана более с контрактом, чем с территорией. В терминологии политологов Средневековая Исландия называется «анархией», однако более реалистично описывать её как децентрализованное государство. Средневековая Англия была частично децентрализованной, а частично — иерархичной. Современные государства восприняли сугубо иерархическую модель, заимствованную у Римской Империи (романо-германская правовая система). Исландская система также базировалась на клановой юрисдикционной собственности — goðorð («годорд»). Возглавлялись годорды goði («годи») — предводителями кланов. Но годи был, скорее, средством защиты, борцом за справедливость, адвокатом и исполнителем права, чем просто судьей. Благодаря тому, что в Исландии не было короля, судом последней инстанции считался демократический Alþingi (Альтинг), но он уже был больше, чем просто «ночной сторож», так как рассматривал дела по существу и регулировал арбитражные споры между годордами. В ныне существующих третейских арбитражах, базирующихся на принципе свободы выбора судебной площадки, их юрисдикция еще больше основывается на выборе, чем в эпоху децентрализованных государств, но она встроена в иерархическую и территориальную судебную систему государств, которая рассматривает арбитражные разбирательства как по существу, так и по навязанным правилам, и арбитры зависят от обычных государственных органов, когда выносят свои решения: у них, к сожалению, нет собственного полицейского ресурса.

B то время как Американская Революция уничтожила большинство старых порядков, она ликвидировала также большинство юрисдикций, кроме определенных негибких форм, вроде муниципальных корпораций, которые больше не воспринимались в качестве контрактных инстанций. Корпоративные колонии и палатинские графства были переделаны в штаты (по сути, этот процесс стартовал еще до Американской Революции, которая, скорее, была его кульминацией). Современные законы межштатной юрисдикции, в значительной степени, пришли из международного права, а не от контрактного; а процессуальные права ответчика были кодифицированы в конституциях, в которые выродились колониальные хартии. Сегодня слово «франшиза» обычно относится к официальным монополиям, в числе которых водоснабжение, а также юрисдикционная и полицейская власть, определенные статутом, а не дарованной собственностью. Процессуальные законы теперь основываются на конституциях и статутах, а законы юрисдикции, в целом, вырезаны из международного права (делая штаты, тем самым, похожими на суверенные государства), а не из старого контрактного права. Однако некоторые экстраординарные приказы, такие как habeas corpus [8], выжили ради удовлетворения потребности Верховного Суда США обращаться в суды, не указанные в Третьей Поправке (суды штатов, военные суды и т. д.) для рассмотрения их разбирательств, как правило, по юрисдикционным и процессуальным основаниям, как это и было ранее. От редактора: В заключение хочется добавить от себя, что история контрактных юрисдикций, которые до конца XIX века боролись за свое существование в эпоху централизации, — это пример того, как они могут работать на деле. Из-за того, что они развивались параллельно с государствами и сформировались в эпоху обычного права, как сказал Ник Сабо, из них не получилось анархии в том смысле, который вкладывают в нее либертарианцы — сторонники контрактных юрисдикций. Они были наполовину территориальными и зависели более от обычаев, чем от контрактной основы, чем не преминули воспользоваться монархи позднего Средневековья и Нового Времени. [1] «Незапамятных времен» (англ.) [2] «Внутреннее наказание вора» (англ.) [3] «Внешнее наказание вора» (англ.) [4] «Виселица» (англ.) [5] «Круговая порука» (англ.) [6] «Мольбы шерифа» (англ.) [7] Графства в Англии, где граф или лорд имел схожую с королем власть и эксклюзивные гражданскую и уголовную юрисдикции [8] В англосаксонском праве — презумпция незаконности задержания обвиняемого, при которой он может подать прошение о судебном предписании, доставляющем его в прямо суд вместе с доказательствами законности задержания #англия #исландия #средневековье #юриспруденция