Среди "исторегов" наполеоники, которые старательно переписывают друг у друга копипасту из Тарле, Википедии и "Наполеона для детей", бытует "снисходительно-учморительное" отношение к маршалу Ожеро - дескать, парень был туп, мало что умел, да еще был нагл, груб и тролль". На вопрос же, почему такое стрёмное существо стало маршалом Франции, отвечают, снисходительно пожав плечами - Буонапарте-де был ему благодарен за один-единственный раз у Кастильоне, причем "всю жисть, всю жисть"... В общем, снова и снова удручающее нежелание думать и способность лишь тупо копипастить друг друга. Надобно заметить, что репутация такая сложилась даже среди многих современников Ожеро, и виной тому была одноклеточность сознания французов, для которых человек, который не умеет (точнее, не желает - но для лягушатников никогда не существовало подобного различия) на людях правильно сморкаться, разговаривает громко и не стесняется употреблять "грубые простонародные слова" - это преступник, подлежащий немедленной моральной смерти. Его обвиняют во всех смертных грехах сразу - глупости, злобе, разврате и "неумении себя держать". Яркая иллюсртация сего тезиса - нападки на Ожеро в мемуарах герцогини д'Абрантес, которую возмутило громко выраженное "в неправильных словах" удивление маршала по поводу того, что ее муж, Жюно, сидел на балу и ждал, скучая и не уезжая домой, пока жена не натанцуется вдоволь. Ожеро постебался над такой "мужской преданностью" и тут же на весь зал призвал свою "дражайшую подругу" словами вроде "эй ты, слышь, пошли-ка домой!". Естественно, что после такого "преступления" г-жа Жюно поспешила заклеймить маршала как человека феерически грубого, аморального и беспринципного, да к тому же еще и тупого, а до кучи еще и уродливого ("его нос заглядывал в его рот")... А всё дело в характере и обостренном чувстве независимости, с которым Шарль Пьер Франсуа Ожеро родился в 1757 году. Детство, юность и молодость его покрыты завесами тайн, в основном из-за того, что все его документы пропали во время ареста в Португалии (см. ниже), и основным источником сведений о них были рассказы самого Ожеро, который любил приврать. Отец его был то ли торговцем фруктами, то ли лакеем, то ли каменщиком, а мать (немка) - "то ли" торговкой фруктами. 17 лет Шарль Пьер поступил в армию - сам говорил, что в конный полк Месье (брата короля), на самом деле - в ирландский полк Сент-Клэра. И-за какой-то истории (он утверждал, что романтической дуэли с офицером) бежал из Франции - говорил, что в Россию, где воевал с турком (но по датам никак не сходится), а затем в Пруссию, где поступил на службу в "гвардейский полк" (на самом деле - в полк принца Генриха), где, якобы, его заметил сам Старый Фриц, заявивший "жаль, что он не немец, а то далеко пошел бы". Из-за этой "бесперспективности"-де Ожеро и сбежал из прусской армии в Саксонию, где зарабатывал уроками фехтования, а в 1781 году, после объявления королевской амнистии для всех дезертиров, вернулся во Францию и завербовался в полк карабинеров. Там у него "наконец-то получилось" - его сделали сержантом и как образцового инструктора (всё по фехтованию же) отправили в Неаполитанское королевство с военной миссией. Но кому суждено утонуть - того не повесят. Не смог Шарль Ожеро стать образцовым унтером - он влюбился в Жозефину Граш и убежал с нею аж в Португалию, где они жили вплоть до 1792 года, когда революционные события во Франции привели к тому, что "учителя фехтования" арестовали как "якобинского шпиона". Жена смогла организовать его побег, но всё имущество и документы пришлось бросить в Португалии. А поскольку кроме фехтования и службы Ожеро к своим 35 годам ничего более не умел, он завербовался в кавалерийский Немецкий легион (от мамы и после жизни в Пруссии и Саксонии он хорошо изъяснялся по-немецки). Легион направили в Вандею, где большая его часть позорно дезертировала, а оставшиеся, как Ожеро, даже попали на время "в узилища". Выйдя, он поступает в 11-й гусарский и служит там вагенмейстером - унтером, отвечающим за получение и отправку всей корреспонденции, казенной и личной (что как-то плохо вяжется с утверждениями, будто он получил "только самое общее образование"), а позднее становится офицером и адъютантом генерала Россиньоля. Более того - затем Ожеро попадает в Тулузу, к генералу Марбо (отцу знаменитого мемуариста), который занимался формированием воинских частей, и становится у него главным аджюданом (полковником штаба). Либо образования всё-таки было побольше, либо он был способный самоучка. Ну и именно у Марбо за какие-то неизвестные заслуги Ожеро становится в итоге бригадным генералом.

Тут наконец заканчивается авантюристическая часть биографии будущего маршала Франции и начинается вполне себе задокументированная военная карьера. Генерала Ожеро переводят в армию Восточных Пиренеев, под команду генерала Дюгоммье, взявшего Тулон, где он получает под команду дивизию. Видимо, он не знал еще тогда, что почти все мемуаристы и историки будут считать его посредственностью - его дивизия вносит значительный и решаюший вклад в победы у Булу, Сан-Лоренсо-де-ла-Муга и Сьерра-Негра. А когда в 1795 году испанцы выходят из войны, подписав Базельский мир, дивизию Ожеро перебрасывают в Итальянскую армию, где он снова отличается в сражении у Лоано. В общем, на момент прибытия в армию нового командующего, некоего Буонапарте, Шарль Ожеро - вполне заслуженный и уважаемый боевой генерал. Легендомифы о том, что он кричал и пищал "кто этот нафиг выскочка?!", а когда "выскочка" зашел на военный совет, то под взглядом его убийственным снял шляпу и стушевался - это мифолегенды, ибо не было никакого "сбора комдивов" Итальянской армии, дивизии были разбросаны от Савойи до Средиземного моря. Даже спустя годы мстительный и говнистый с теми, кто его "предал", Буонапарте напишет в своих "меамурах" такой портрет: "Он совсем не имел образования, не умел вести себя, ум его был ограниченным, но среди солдат он поддерживал порядок и дисциплину и был ими любим. Атаки он производил правильно и в должном порядке, хорошо распределял свои колонны, хорошо расставлял резервы и дрался с неустрашимостью. Но все это продолжалось какой-нибудь день. Победитель или побежденный, он к вечеру обычно падал духом — не то по свойству своего характера, не то вследствие малой расчетливости и недостаточной проницательности своего ума". Не очень-то похоже на "посредственность", не так ли? Про любовь солдат, кстати, пишут и многие другие - в отличие от Массены, например, солдаты Ожеро обожали. Но что самое интересное - к нему хорошо относились и местные жители тех районов, по которым проходили его войска. Описанный как "пребольшой вор и грабитель", маршал, по свидетельству того же Марбо-младшего всячески старался сгладить конфликты и не давить на слишком больные места мирных жителей. Кстати, и о "грубости" Марбо тоже пишет - бьет себя в грудь, что из пяти маршалов, у которых служил (Ожеро, Ланн, Массена, Удино и Сен-Сир), именно Шарль Пьер был наиболее вежлив, радушен и внимателен к своим подчиненным. Так что "солдатская грубость" в светских салонах и на официальных приемах была сознательной маской, которой маршал троллил окружающих в силу независимости и вредности характера. При Лоди, Кастильоне и Арколе дивизия Ожеро отличается вновь. Перед Кастильоне вообще все генералы, в том числе и сам Буонапарте, высказались за отход, но Ожеро заявил всем им - идите куда хотите, а я со своей дивизией буду драться хоть в одиночестве. И на следующий день дрался так, что Буонапарте, делая его потом маршалом, дал ему и титул герцога Кастильоне. Но в отличие от "грубости", "необразованности" и "военной посредственности", у Шарля Ожеро был один настоящий порок - он любил лезть в политику, да еще был крайним левым, другом Гракха Бабёфа. Посему когда в Париже Директории потребовалась сила для предотвращения роялистского мятежа (во главе "партии Клиши" стояли один из Директоров, Бартельми, военный министр Карно, президент Совета пятисот Пишегрю), Буонапарте послал в Париж генерала Ожеро, который, приняв командование Парижской дивизией, арестовал всех "подозрительных" 18 фрюктидора 1797 года. Это ненадолго делает Ожеро "большим человеком" в республике - он назначен командовать сперва армией Самбры и Мааса, затем Рейна, потом заседает в Совете пятисот (сидя там с "левой", якобинской стороны). Переворот 18 брюмера он встретил прохладно и всяко ругал Буонапарте, который предпочел его задобрить, назначив командующим Батавской армией, с которой Шарль Пьер уже совершенно самостоятельно выигрывает в 1800 году кампанию во Франконии и сражение у Бург-Эбераха. В 1801 году злобные нападки на консульство приводят к отставке Ожеро, и некоторое время он болтается в Парижах без дела.

Но Буонапарте не забывал этого "никчемного, пустого, грубого, жадного и бездарного" генерала, и в 1804 году сделал его маршалом Империи. Тут он попал в цель - независимости и задиристости Ожеро польстили почести, титулы и деньги, и он "помягчал" и в публичных высказываниях, и в личных отношениях с императором. А в 1805 году он - единственный, кроме Массены, кто не командует под руководством Буонапарте корпусом в армии, а действует со своим VII корпусом совершенно независимо в Тироле (в горах!) против генерала Елачича, какового, к слову, успешно и побивает у Дорнбирна. В 1806 году корпус Ожеро отличается при Йене, в 1807 году - у Эйлау; правда, из-за внезапного каприза погоды (сильная метель, скрывавшая движение дивизий, внезапно прекратилась) почти весь корпус уничтожен картечью, а сам Ожеро ранен и уезжает "в столицы на лечение". И еще две истории про "жадность, стяжательство и грубость". Маршал Ланн (к слову, настоящий сквернослов - от него никто не слышал и пары фраз без "мать, млять, драть-колотить", да и на императора он позволял себе орать в голос, не говоря уже о коллегах и подчиненных), формируя гвардию, превысил отпущенные из казны средства для обмундирования на 300 тыс. франков. Буонапарте решил устроить показательную порку - либо через 8 дней деньги в казну будут возвращены, либо военный суд! Узнав про это, Ожеро внес требуемые деньги в казну за Ланна. Но ежели с Ланном они были хотя бы друзья и "старые боевые товарищи", то Бернадота Ожеро знал так себе. Тем не менее, узнав о трудностях с деньгами последнего, предложил ему беспроцентный займ на 5 лет в 200 тыс. франков, шокировав маршальшу Дезире Клари заявлением, что с него хватит "удовольствия оказать услугу". Да, Шарль Пьер любил "покобелировать", особенно после смерти своей первой, горячо любимой жены, и за это его жестко лупит в мемуарах Тереза Фигёр, подруга и компаньонка мадам Ожеро. Но вряд ли это тот недостаток, из-за которого можно сурово осуждать мужчину, метая в него громы и молнии. Тем паче, что мадам Граш долго и тяжело болела свои последние годы, и муж пытался "снять стресс и напряжение", тем паче что длительных серьезных романов у него не было, одни быстротечные интрижки с "женщинами невысокого социального положения". В 1810 году император решил направить его в Каталонию, где дела шли не очень чтобы. Ожеро прибыл на место, разобрался в ситуации и начал наведение порядка по пунктам: 1. Жестокий бой расплодившейся при его предшественнике Дюэме коррупции - под следствие попали около 200 чиновников; 2. Амнистия всем политическим эмигрантам и сражающимся против Франции; 3. Создание каталонских органов МСУ; 4. Вывешивание во всех официальных местах наряду с французским и каталонского флага; 5. Собрание Совета старейшин Каталонии; 6. Выпуск местной газеты; 7. Налоговая реформа. Неплохо для глупого и необразованного человека? В общем, каталонцы в своих "каталановикиях" его очень любят до сих пор. Правда, глухо и неконкретно упоминаются (уже не у каталонских авторов) какие-то "запятнывающие жестокости", что и не странно в атмосфере партизанской войны. Но Буонапарте, как известно, инициативу ненавидел, особенно в сфере госуправления, и все эти начинания встретил в жесткие штыки. А после того, как Ожеро потерпел практически первое в своей карьере серьезное поражение у Вильяфранки и у Манреса, провалив наступление на Таррагону и отойдя в итоге до самой Жироны, император сменил его на посту губернатора и командующего корпусом на маршала Макдональда. Что самое забавное - губернатор Макдональд пришел в итоге к созданию программы преобразований, жутко похожей на программу губернатора Ожеро...

Впрочем, Буонапарте, не простивший Массене, например, неудачи в Португалии и не назначавший того более ни на какие посты в армии, или так и не прекративший крысится на Жюно после конвенции в Синтре, Ожеро и пальцем не тронул (неужели боялся? а вдруг уважал?) - в 1812-1813 году он командует резервным XI корпусом в Германии. Незадолго перед Лейпцигом Буонапарте упрекал его, что "он уже не сражается так, как при Кастильоне", на что не лазающий за словом в карман маршал ответил: "А вы дайте мне старых солдат Итальянской армии - и увидите". Тем не менее, в самом сражени при Лейпциге его корпус дрался умело и отважно, и после великого драпа, в 1814 году, Буонапарте снова доверяет герцогу Кастильоне отдельное командование - он должен защищать проходы из Швейцарии во Францию и прикрывать Лион. Там он, видимо, 18 марта 1814 года должен был совершить военное чудо - с 12 000 человек остановить 40 000 австрийцев. Но не совершил, оставил Лион и "учинил предательство" - призвал свой корпус надеть белые кокарды и присягнуть Бурбонам. А когда уже низложенный император катился на Эльбу, они с Ожеро встретились и, по свидетельству очевидцев, грязно поругались. За сие в 1815 году Буонапарте ему "жистоко отмстил" - отказал в службе, обозвал "главной причиной поражения в 1814 году" (вот это да! свой личный фееричный слив император, видимо, уже позабыл) и с позором изгнал из маршалов Франции. Вернувшиеся Бурбоны тоже никаких плюшек ему не дали, хотя сохранили звание пэра Франции и поместье Ля-Уссэ, в каковом маршал Шарль Пьер Ожеро и скончался в 1816 году. #франция #НаполеоновскиеВойны