Итак, леди Элеонор Батлер. Элеонор Талбот, вообще-то. Знать ее девичье имя важно по двум причинам.

Во-первых, ее отцом был легендарный герой Джон Талбот, 1-й граф Шрюсбери, победитель в 47 сражениях, соратник еще более легендарного короля Генри V. И потомок короля Эдварда I и Элеоноры Кастильской. Этот факт происхождения – то самое «во-вторых».

У Эдварда и Элеоноры была своенравная дочь, родившаяся во время крестового похода, Жанна Акрская. Первой их дочерью была Элизабет. У Жанны было две дочери от первого брака, Изабель и Алиенора де Клер. В конце 1300-х годов их потомки, Ричард Бьючамп и Элизабет Беркли, поженились. От этого брака и родилась мать Элеонор Талбот, Маргарет Бьючамп.

По линии Алиеноры, Анакарет ле Стрендж вышла замуж за потомка Элизабет, сестры Жанны – Джона Талбота.

То есть, Элеонор Талбот принадлежала по рождению к сливкам аристократии. По обеим линиям. Джону Талботу, правда, пришлось довольно долго служить до титула коннетабля Франции, но, похоже, он был воином-трудоголиком, бывавшим в Англии наездами. Дожил до 70 лет и погиб своеобразно. Его взяли в плен и отпустили под клятву не одевать броню против французов. То есть, не воевать. Но Тальбот решил трактовать клятву буквально, и продолжил войну, сражаясь без доспехов. Погиб, конечно, но стал героем и Англии, и Франции – такие вот «непрактичные» тогда были времена.

По линии матери, Маргарет Бьючамп, в родне Элеонор Талбот был Ричард Варвик-Кингмейкер - он женился на сестре Маргарет, Анне. Таким образом, кузинами Элеонор были Изабель Невилл (будущая герцогиня Кларенс) и Анна Невилл (будущая королева Англии). Другая тетка Элеонор (и, вероятно, ее крестная), леди Элеонор Бьючамп, вышла за Эдмунда Бьюфорта, и стала герцогиней Сомерсет. А младшая сестра Элеонор и вовсе вышла за герцога Норфолка.

Учитывая происхождение Элеонор Талбот, ее брак с Томасом Батлером не был равным браком, даже если раскрыть, что Томас Батлер (Ботилер) был сыном барона Ральфа Седли (Садели). Здесь родословная поскромнее. Скорее всего, родители Элеонор и Томаса были просто друзьями по оружию. Возможно даже, что Томас воспитывался у Талботов, как тогда было принято. Просто Джону Талботу и в голову не пришло расторгнуть помолвку дочери с сыном друга, когда он возвысился.

Замуж Элеонор вышла, когда ей было всего 13-14 лет. Как обычно для девочек из аристократических семей, она переехала в дом мужа, где о ней заботилась мать новобрачного: физические отношения между мужем и женой могли, по закону, начаться только по достижению младшим партнером в браке возраста 16 лет. Заодно готовилась собственность новобрачных. Седли были хоть и не слишком родовитыми, но достаточно богатыми. У них была собственность в Варвикшире, в Лондоне, в Глочестершире. Семьи аристократов обычно жили во всех своих имениях, переезжая иногда несколько раз в году. Часть собственности сдавалась в аренду. Не стоит забывать и того, что Англия переживала не лучшие времена правления Генриха VI, когда законом, как правило, было право силы. Та же матушка Элеонор в буквальном смысле слова вела военные действия с потомками мужа от первого брака. Так что переезды иногда диктовались просто требованиями безопасности.

Леди Элеонор жила тихо у будущей свекрови. Ее отец и свекр были во Франции, и легальная передача собственности Седли Элеонор («вдовья доля») подзатянулась. Приезд графа Шрюсбери совпал с ее днем рождения в 1452 году: ей исполнилось 16 лет, и пора было начинать жить своим домом. Начался лихорадочный пересмотр собственности, в результате которого к молодой паре перешли два имения в Варвикшире и земельная собственность в Гриффе.

О первом муже Элеонор, Томасе Батлере, известно немного. Он был старше ее вдвое (ему было 28 лет на момент брака), и они были дальними родичами по отцовской и материнской линиям. Что, собственно, было нормально для английской аристократии, не зря же Войну Роз называли «Войной Кузенов». Неизвестно, как проходила их семейная жизнь. Во всяком случае, в будущем Элеанор включит его имя в число тех близких, за души которых должны молиться, для этого она сделала специальный вклад. Рыцарское звание Томас получил около 1452 - 1453 года. Неизвестно даже, когда он погиб. Возможно, в битве, возможно - умер от болезни.

Никто не ожидал, что брак Томаса и Элеонор окажется бездетным. Неизвестно, то ли зачатие просто не происходило, то ли у Элеонор были выкидыши. Современная наука, как указывает Эшдаун-Хилл, не поддерживает некогда популярного мнения, что по костям таза можно с уверенностью сказать, были ли у женщины беременности. Так что найденный скелет, который, вероятно, принадлежит Элеонор, никакой ясности в этот вопрос не внес. По какой-то причине, у детей графа Шрюсбери были проблемы с продолжением рода. Младшая сестра Элеанор, герцогиня Норфолк, смогла родить единственную дочь, которая умерла в возрасте 8 лет. Старший брат, виконт Лисл, оставил троих детей, но только одного сына, и линия вскоре пресеклась. Следующий брат, Луи (или Льюис) умер в 1458 году, не оставив наследников. Насколько известно, он даже женат никогда не был. Когда он писал свое завещание, за несколько лет до смерти, от определил в нем себя, как ”of sound mind, but sick in body”.

Молодые жили, скорее всего, в Бартон Дассет с 1453 по 1459 годы. Вряд ли они часто виделись – шли последние отчаянные битвы Войны Роз и безнадежные битвы во Франции. В 1453 погиб при Кастильоне старый граф Шрюсбери, в той же битве погиб и старший брат Элеанор. Остальные родственники разделились на два лагеря. Батлеры поддерживали, в своем большинстве, Ланкастеров, а Талботы – Йорков. Наверное, романисты и историки базируются на чем-то кроме собственных эмоций, когда пишут о чувствах людей, выбиравших ту или иную сторону. В случае Талботов и Батлеров соображения были чисто практическими. Родственница Батлеров была одной из воспитательниц короля Генриха VI, и Батлеры всегда воевали на стороне ланкастерианцев. С другой стороны, Талботам просто пришлось примкнуть к Йоркам, потому что их родичи в ланкастерианском лагере утратили влияние, а те, кто был в йоркистском – возвысились. Более того, Маргарет Талбот отчаянно воевала с детьми графа Шрюсбери от первого брака, и ей нужна была поддержка при дворе.

Элеонор Батлер стала вдовой в 23 года. Поскольку она осталась бездетной, все три поместья, выделенные им с мужем Ральфом Седли, возвращались к владельцу и его потомкам. У Элеонор было пожизненное право на них, а после ее смерти они вернулись бы к Седли. Некоторые ресурсы утверждают, что Седли отобрал у вдовы Грифф, но это вряд ли. В завещании Элеонор, содержащем, конечно, опись всех ее владений, говорится, что Седли согласился принять у нее Грифф. На самом деле, барон просто обменял Грифф на Фенни Комптон. Это было в 1460 году, который вообще ознаменовался многчисленными земельными перераспределениями в семье. Многие земли отошли монастырям, в обмен на молитвы за души сына и, позднее, жены сэра Ральфа, и в то же самое время Элеонор сделала вклад в Корпус Кристи Колледж, Кембридж.

У сэра Ральфа не было причин обижать вдову сына. Более того, есть свидетельства тому, что Элеонор и ее младшая сестра сохраняли теплые отношения и с сэром Ральфом, и с его новой женой, Элис Деинкур (Ловелл). Да и не осталась леди Элеонор бедной вдовой. Ее доходы только от земель, полученных через брак, составляли 75 фунтов в год – уровень выше, чем у среднестатистической вдовы рыцаря того времени, а ведь это – всего 10% ее доходов. Было у нее еще одно странное владение, в Вильтшире, в Савернейке. Странное потому, что никак с прочими ее владениями оно не граничит, и его приобретение никак в документах не прослеживается. Подарок. Очевидно, подарок второго мужчины в ее жизни – короля Эдуарда. Эшдаун-Хилл тщательно проанализировал возможность того, что Элеонор получила эту собственность от своей семьи. Но ни отец, ни братья ей ничего не завещали. Ничего относительно Вильтшира не говорится и в завещании ее матери. Зато история поместья тесно связана с семьей короля Эдварда. Во всяком случае, в 1452 году король Генрих VI подарил эти земли своей жене, Маргарет Анжу, а в 1466 король Эдди подарил их своей – Элизабет Вудвилл. Это была явно королевская собственность.

Элеонор недолго прожила в соседстве со своим свекром. Вскоре ее интерес привлекла Восточная Англия. У Ральфа Батлера была там своя собственность, и, скорее всего, поехала Элеонор в Восточную Англию именно в его сопровождении. Она намеревалась поселиться у своей сестры, которая в 1461 году получила титул герцогини Норфолк. В Фрамлинхем Кастл, где судьба назначила ей встретиться с Эдуардом IV. Правда, королем он тогда не был.

Была весна 1461 года. По дороге от Таутона к Лондону почти король Эдуард IV остановился в Норвиче (уже провозгласили, но еще не короновали), где его принимали члены семейства герцога Норфолка. Герцог был в фаворе, выбрав ту самую правильную сторону. Траур Элеонор к тому времени закончился, и, хотя она отчасти принадлежала к ланкастерианцам, ее дядя Варвик был важнейшим человеком в жизни начинающего короля.

Элеонор было 25 лет, ее сестре, герцогине Норфолк, 18. Элизабет считалась красавицей, то есть, можно предположить, Элеонор тоже была красива. Поскольку единственной блондинкой в семье Элеонор была ее мать, можно предположить, что обе сестры были кареглазы и темноволосы. Возможно – с рыжинкой. Их отец был довольно смуглым джентльменом, и дети унаследовали эту особенность. Рост Элеонор был 168 см.

Эдварду было 19 лет. Здоровяк ростом в 188 см, тоже темноволосый, стриженый в стиле «Генри V». У него уже была определенная репутация с женщинами, и в тот период его определенно притягивали те, которые были старше его. В общем, Элеонор приглянулась ему, а он приглянулся ей. Учитывая ранг Элеонор Батлер и склад ее характера, не может быть и речи о том, что она просто прыгнула в постель к проезжему молодцу. Последующие события доказали также, что никто из родни Элеонор не пытался «подсунуть» пригожую вдову молодому королю в своих интересах. Ричард Варвик, например, понятия ни о чем не имел чуть ли не до конца жизни. Пожалуй, единственным человеком, который был в курсе дела, была Элизабет, герцогиня. Но, скорее всего, и она узнала обо всем только со временем.

Почему, собственно, Эдварду понадобилось жениться на Элеонор секретно? Здесь есть два варианта. Первый – это то, что они могли встретиться еще в 1460 году, когда Эдвард еще не был провозглашен королем. Да, тогда ему была нужна осторожность во всех действиях. Второй вариант менее красив. Если они встретились в 1461 году, то Элеонор просто-напросто отказалась стать любовницей короля, и тот организовал тайный брак, чтобы заполучить желанную женщину – не имея ни малейших намерений сдержать слово. Будущее показало, что Эдвард вообще не стеснялся нарушать свои обещания, если они становились неудобными для него.

В случае с Элеонор, он совершил фатальную ошибку. На этой тайной церемонии был свидетель, будущий епископ Стиллингтон. На самом деле, заключение тайного брака свидетелей не требовало. Достаточно было обмена клятвами и следующей за ними физической близости. Церковь признавала такие браки браками по факту, хотя и не одобряла в моральном плане. Слишком уж много они порождали конфликтных ситуаций. Например, если в результате тайного брака появлялись дети, а потом выяснялось, что одна из сторон уже состояла в браке. В таком случае дети, все-таки, признавались законными, потому что одна сторона верила в то, что другая говорит правду.

Элеонор была такой дамой, для которой просто обещания (преконтракта, per verba de futuro) было бы недостаточно. Мало того, что она была хорошо образована и уже знала, несомненно, как и насколько можно вообще доверять кому-либо, кроме своих, она была еще и исключительно религиозна. Поэтому Эдвард и притащил на церемонию священника. Вряд ли он намеревался когда-либо выполнить условия преконтракта.

Хотя… Элеонор Талбот была совершенно подходящей личностью на должность королевы. Происхождения она была прекрасного, вела род от короля по обеим линиям. Вдова? Но 45% вдов в то время заключали вторые браки, а многие ухитрялись и по 3-4 раза выйти замуж. Никакого запрета на женитьбу на вдовах для английских монархов не существовало. Так что не было у Эдварда никакой причины скрывать брак с Элеонор, кроме одной: он просто хотел настоять на своем, не приняв отказа. Уже осенью того же года у него был достаточно громкий роман с Элизабет Вайт, которая даже родила от него на следующий год дочь.

Если бы Эдвард женился на Элизабет Вудвилл открыто, английская история пошла бы другим курсом. Церковному браку предшествовало оглашение, во время которого все желающие могли вынести свой протест. Кстати, в случае Эдварда не было даже риска. Элеонор была далеко на севере, и просто не успела бы со своими протестами, даже если бы захотела их предъявить. Но король Эдди предпочел действовать по знакомому шаблону, и женился на Вудвилл тайно, что сделало его двоеженцем, а его детей от этого брака – бастардами. Что заставило его так поступить, никто не знает точно. Возможно, простое незнание закона. Возможно, благие намерения убедиться в том, что королева способна создать династию. Это, и еще твердая уверенность в том, что Элеонор не будет настаивать на своих правах. О том, что Стиллингтона начнет мучать совесть, он не подумал.

Никто и никогда не узнает, что именно отвратило Элеонор от Эдварда. То ли легкомысленный нрав юноши, то ли обращение, то ли то, что называют «не подошли друг другу». Как показали дальнейшие события, Элеонор считала себя замужней женщиной, но не была от этого факта счастлива, и явно глубоко не доверяла своему мужу. Не зря. Но отношения у них расстроились буквально за несколько месяцев. Тем не менее, Элеонор достаточно уважала себя, чтобы потребовать от тайного супруга некоторых вещей сразу. В первую очередь – милостей для своего свекра, которому те были нужны. Ральфа Седлера еще вызвали на первый парламент короля Эдди, но потом освободили от явок в парламент и уплаты всяких десятин, и пошлин, и налогов. Ему разрешили не принимать административных обязанностей в округе и от явки в случае военного призыва. В это же время в бумагах Элеонор начинают появляться доходы от таинственного надела в Вильтшире. В 1462 году, правда, подаренное было отнято, но компенсировано. Очевидно, в 1462 году отношения Элеонор и Эдварда расстроились до враждебных. Очень возможно, что причиной послужили открытые отношения Эдварда и Элизабет Вайт.

Любопытно, что и Элеонор, и Эдвард никогда не сделали никакой попытки расторгнуть преконтракт. Они просто стоически молчали. Оба. О чем Эдварду пришлось хорошо подумать, так это о том, как умаслить Стиллингтона с его беспокойной совестью. Особенно после того, как Эдвард объявил о своем тайном браке с Вудвилл. Скромный каноник стал, в результате, епископом. Похоже, что с королем у него были непростые отношения. Король то задаривал священника, то запугивал.

Могла ли Элеонор протестовать? Теоретически – да. Был, например, прецедент, по которому Мьюриэл де Данхем была признана законной женой Джона Барнота, хотя тот уже был женат на некой Джоан и очевидно счастлив в браке. Экклезиастический суд аннулировал брак Джоан и Джона на основании того, что у него был устный преконтракт с Мьюриэл, подтвержденный телесной близостью. Вряд ли Джон кротко вернулся к Мьюриэл, конечно.

В условиях начала 1460-х вызвать короля на суд было бы, как минимум, безответственно. Стране нужен был сильный, молодой король, способный создать династию.

Как максимум – времена сразу после войны были еще дикие, так что попытаться судиться с королем было бы опасно для жизни. Возможно, поэтому Элеонор и молчала, поэтому и поселилась при монастыре. Кстати, она никогда не стала монахиней, поэтому объяснений тому, почему богатая молодая женщина укрылась за монастырскими стенами, не так много. Если она и покидала укрытие, то всегда находилась рядом со своей сестрой, герцогиней.

Трудно сказать, кого именно она опасалась, короля или Вудвиллов. Элизабет Вудвилл точно знала о том, что ее муж был женат на момент их брака. Она не была самой сдержанной женщиной на свете, и несколько раз выражала вслух опасения относительно законности своих детей. Особенно всех потряс случай, приведший герцога Кларенса к смерти

В середине сентября 1464 года король Эдвард IV вызвал целую бурю при своем дворе, объявив, что еще в мае женился тайком на вдове рыцаря-ланкастерианца, леди Элизабет Грей. Наибольший эффект сообщение произвело на Ричарда Варвика-Кингмейкера, который все лето сговаривал для своего короля Бону Савойскую. Король умел хранить свои секреты, никто ни о чем подобном и не подозревал. Это был, помимо прочего, открытый бунт молодого короля против того, кому он был обязан короной. Потом последовала следующая оплеуха: сестру короля выдали замуж в Бургундию, хотя Варвик настаивал на Франции. И следующая: герцогу Кларенсу было запрещено жениться на Изабель Невилл, дочери Варвика, хотя этого брака хотели все вовлеченные стороны.

Как следствие, Варвик решил сменить короля Эдди на короля Джорджа, которого, предварительно, женил на Изабель вопреки воле короля. Джордж не возражал. Королева Лиз рожала его брату по ребенку в год, и его собственные перспективы унаследовать престол брата таяли.

В 1468 году, летом, Элеонор сделала очень своеобразное завещание в пользу сестры. Своеобразным его сделало то, что она передала ей, еще при жизни, свои владения в Варвикшире и Вилтшире, упомянув, что последние сданы в пожизненную аренду Джону Чини. Часть состояния Элеонор переходила религиозным организациям. Это, как раз, было нормально. Странным фактом была именно прижизненная передача имущества сестре. Будучи вдовой, Элеонор была свободна написать обычное завещание, ведь она владела своим имуществом по собственному праву. Другое дело – завещание замужней женщины. Там единственным способом передать то, что хочешь, тому, кому хочешь, был именно такой прижизненный подарок. Через месяц после того, как Элеонор сделала завещание, она умерла.

Смерть Элеонор многое изменила для ее близких. Например, король уцепился за факт, что имения Грифф и Бартон Дассет, которые Элеонор передала своему тестю, несколько раз переходили из рук в руки без королевской лицензии – и конфисковал их у барона Седли. Учитывая, какая чехарда на троне царила во времена переходов, такая уловка была чисто формальной. Король постарался наложить лапу на все, чем владела Элеонор, за одним исключением: ее дара сестре. Потому что сестра знала секрет его брака с Элеонор.

Почему-то Эдвард преследовал старого лорда Седли с особой яростью. Он практически принудил его своим актом передать все обширные владения Седли нескольким придворным: Вудвиллам, Гастингсу, Фоулеру, Вогану. Конечно, у лорда Седли не было наследника, но у него была жена. Неудивительно, что в 1470 году, когда королю Эдди пришлось бежать из Англии, лорд Седли стал ярым ланкастерианцем.

Пока король был в бегах, королева Вудвилл родила наследника престола. Предполагается, что именно этот факт сподвиг Стиллингтона рассказать тайну короля его брату Джорджу. Одинаково вероятно то, что Стиллингтон действовал в интересах и по поручению графа Варвика, который узнал, наконец, правду. У Кларенса были обширные земельные владения как раз по соседству с владениями Стиллингтона. Впрочем, братец Джордж очень дружил с Норфолками, так что информация о незаконности потомства короля могла просочиться к герцогу и оттуда. Причина была: Элизабет Вудвилл пожелала, чтобы ее второй сын, Ричард, породнился с Норфолками. Герцогине вовсе не хотелось выдавать единственную дочь за королевского бастарда, и она могла подтолкнуть Кларенса к действию.

Это был плохой выбор, потому что братец Джордж был братцем Джорджем – прямолинейным, скандальным, сварливым, абсолютно лишенным лояльности к кому-либо, кроме самого себя. Он стал конфликтовать с братом-королем открыто. Известно, что именно в этот момент королева была в панике. Она боялась, что ее брак будет признан незаконным, и что ее сын никогда не сядет на престол – так сообщает Доменико Манчини в ноябре 1480 года. С Джорджем было необходимо разделаться. Это было несложно, потому что Джордж был сам себе злейшим врагом.

Гораздо интереснее, чем читать о том, как Джордж укатывал себя в Тауэр, прочесть, за что именно его осудили. Помимо прочего: обвинение короля в занятиях Темными Искусствами; попытка отнять у брата корону для себя и своих наследников; утверждения, что король является бастардом; демонстрация завещания Маргарет Анжу, в котором она назначает преемником короны герцога Кларенса; утверждения, что король покушается на жизнь Кларенса; попытка спрятать своего сына в Ирландии или Фландрии, заменив его подставным ребенком; подготовка восстания; планы сместить короля и всю его семью. Вообще, это чудовищно длинный документ с невероятной длины пустозвонными пассажами, свойственными тому времени. Называется он The Act of Attainder against George, Duke of Clarence, 18 January 1478.

Акт порождает больше вопросов, чем дает ответов. Эшдаун-Хилл убежден, что опубликовать такие опасные утверждения против себя Эдварда мог заставить только страх, что на свет Божий выплывет нечто еще более опасное: незаконность его брака и потомства. Возможно.

О том, что случилось потом – известно. В 1483 году епископ Стиллингтон рассказал о браке Эдварда и Элеонор Талбот парламенту и Лорду-Протектору королевства, Ричарду Глочестеру, который готовил коронацию своего племянника. Колесо истории сделало поворот.