Нежданно для самого себя, негаданно, наткнулся на проникновенное стихотворение о России – «Сибирь (монолог пленного шведа)», – написанное Екатериной Чевкиной. По ритму очень сильно напоминает киплинговскую «Балладу о Востоке и Западе»: слышится тот же чеканный шаг британских «красных мундиров», но если у Киплинга из каждой строки «Баллады» веет преклонением перед сильной личностью, то в «Сибири» эта самая личность растворяется в бесконечных пространствах, и читателя поглощает беспросветная безысходность. Ни о чем не жалей, ничего не желай, не радуйся, что живой, – Здесь такая тьма, что собачий лай срывается в волчий вой, И этот вой – человечий крик, и крик пропадёт в тиши... А в небе жёлтый монгольский лик. Не гляди, не жалей – пиши Хоть музыку, хоть стихи твори, займись золотым шитьём, Хоть пиво вари, но не смотри с надеждой на окоём, Толкуй Писанье, там всё найдешь о себе и о короле, Или как я, составляй чертеж, бредя по чужой земле. ... Тобольский поп, бородат и сед, сказал мне: дурак ты, швед, Потому как вашего бога нет, да и Швеции вашей нет, И я не посмел ему дать в лицо, пошёл и напился в дым. Но протрезвел и, в конце концов, почти согласился с ним: Ну, как же могут быть на земле замки и города, Если может время застыть во мгле, а пространство течь, как вода, Если каждый новый прожитый год отменяет прожитый год, А Господь, конечно, где-то живёт – но здесь Господь не живёт... Здесь от Тобола до Колымы маршрут пролагаем мы, Расширяя границы нашей тюрьмы, просторы нашей тюрьмы, И на ландкарты, благодаря подданным короля, Неволей их по воле царя ляжет его земля. Ступай, черти за хребтом хребет, ведя счёт миль, а не лет, Коль скоро Швеции в мире нет и писем оттуда нет, Ни детства нет, ни юной любви, ни Полтавы – все тлен и тьма! – Но улыбайся, но делай вид, иначе сойдёшь с ума! Ты сойдёшь с ума, ты утратишь честь, ты сознаешь, как оно есть... Нет, делай вид, что Швеция есть, король и армия есть, И что этот плен не хуже иных, случайность, миг, эпизод, И эти дали не бьют поддых, что просто идёшь вперёд! Иди на восток, – я уже привык, я всю жизнь иду на восток, Я позабуду родной язык, не вернусь на родной порог... Но этот лес, что зовут «тайга», где воет злое зверьё, И вся эта твердь, где ступит нога – прими проклятье моё! Так говорю, обречённый швед, что уже не придёт домой: И сотню лет и тысячу лет останешься ты тюрьмой, И жатву больше, чем серп войны, возьмут сии рубежи, Ты высосешь мозг из этой страны, и лучшую кровь из жил. А где упокоюсь я во Христе – кости мои в мерзлоте Притянут тысячи ваших костей и кости ваших детей! Что ж – вот вам карта вашей земли и вашей земли предел – Сибирь, которой вы приросли. Я сделал всё, что сумел. Екатерина Чевкина. Сибирь (монолог пленного шведа).