Возможно, у некоторых якобинцев (теперь-то они и монтаньяры стали словами-синонимами) были особые взгляды на экономические проблемы и пути их разрешения. Но 5 сентября 1793 года "караул устал ждать" - "бешеные", эбертисты и прочие кордельеры снова ударили из Коммуны в набат и наслали на Конвент "революционные толпища". В пятый раз (после 14 июня и 6 октября 1789 года, 10 июля 1792 года и 2 июня 1793 года) толпа диктовала свою волю правительству - на сей раз она требовала максимумы, создание "революционной армии" для осуществления террора и составление списков "подозрительных". Конвент, помятуя о судьбе жирондистов, кобенится не стал и удовлетворил все требования восставших. 9 сентября было принято решение о создании Революционной армии, 11 сентября введены максимумы на хлеб, 14 сентября Чрезвычайный революционный суд преобразован в Революционный трибунал с сокращением и ужесточением процедуры), 17 сентября принят закон о составлении списков "подозрительных", 20 сентября эти списки доверено составлять местным "революционным комитетам", которые передавали их властям. А 29 сентября максимумы были распространены на цены основных товаров и заработную плату (то бишь, вводился минимум, меньше которого плОтить было нельзя). "Апофигеем" террористического законодательства стал декрет от 14 фримера II года Республики (4 декабря 1793 года), который дал Комитету общественного спасения полномочия контролировать в стране абсолютно всё, вплоть до "интерпретации декретов Конвента и способов их применения". Во Франции установилась кровавая диктатура 12 человек... Естественно, что ежели есть сразу в одном месте Революционный трибунал с широкими полномочиями и упрощенной процедурой, списки "подозрительных" и "отечество опасносте", то казни обязательно будут. После быстрого и весьма фарсообразного процесса (Эбер в своей подметной газетенке "Папаша Дюшен" обвинял ее во всем, до чего смог додуматься - даже в совращении собственного сына-дофина) 16 октября 1793 года на гильотину угодила экс-королева Мария Антуанетта. Прочие представители королевского семейства также "ощутили длань". Принцессу Элизабет (сестру Людовика XVI) казнили 10 мая 1794 года (за "шпионаж и контрреволюцию", естественно). 8-летнего дофина Луи Шарля (которого роялисты называли после смерти отца Людовиком XVII) отдали "на попечение" супругам Антуану и Мари Жанне Симонам, "честным патриотам", которые то ли били и издевались над ребенком, спаивая его вином, то ли нет ("белые" и "синие" легенды такие черные и белые...), но из Тампля не выпустили (Симоны поселились там) до тех пор, пока он там не умер 8 июня 1795 года от болезни. А 15-летнюю принцессу Марию Терезу, как "вполне уже взрослую вражину", просто держали в Тампле на положении пленницы, пока не разменяли в 1795 году на пленных революционеров и мир с Испанией. Не забыли и арестованных в июне жирондистов - в октябре 1793 года 22 человека были осуждены трибуналом, и 31 октября 21 человек был гильотинирован (Шарль Дюфриш-Валазе покончил с собой в зале суда, заколовшись тайно переданным ему кинжалом). Ну а затем маховик террора раскрутился, и практически каждый день тяпали головы "врагам народа" в Париже, Лионе, Бордо, Марселе и других крупных городах. Кстати, частенько "размах борьбы" был таков, что гильотины "не хватало" - в Лионе Колло д'Эрбуа и Фуше устраивали массовые расстрелы ("Лионские фузийяды"), в Нанте комиссар Конвента Жан-Батист Каррье набивал приговоренными баржи и топил их на середине Луары ("Нантские потопления" и "Революционные свадьбы", когда связывали вместе мужчин и женщин). В общем гуглите-ка сами "Великая Французская революция ужасы террора" и читайте - человекообезьяны всегда возбудимы и любопытны на такие темы...

Касаемо промышленности и сельского хозяйства, как и положено в революцию, "всё отнимали и делили" - реквизициям подвергали запасы зерна, фуража, шерсти, льна, конопли, а также любую готовую продукцию (Сен-Жюст, будучи комиссаром Конвента при Рейнской армии, "одним прекрасным днем" заставил "подозрительных граждан города Страсбура" предоставить в "безвозмездное пользование" 10 000 пар обуви), за которые платили в лучшем случае обесценивающимися с каждым днем ассигнатами, а в худшем расписками и обещаниями вернуть, когда "всех врагов победят". Оборонные и сырьевые предприятия были национализированы - "до победы". А для розыска, например, селитры, необходимой для производства пороха, вообще проводились широкомасштабные кампании сбора металлолома "естественного сырья" в местах расположения общественных и личных сортиров и "массового скопления скота". Однако же в "краткосрочной перспективе" такая политика устраивала и пролетариев, которые получили выросшие зарплаты и фиксированные цены на еду, и крестьян, которые урывали свое на распродажах имущества (и в первую очередь земли), конфискованной у осужденных и казненных "врагов народа", и мелкую буржуазию и интеллигентов, которые пристраивались служащими в государственные штаты (которые существенно выросли) и "делали гешефты", используя служебное положение. Система могла бы работать "долго и плодотворно" (в России что-то подобное просуществовало аж 70 лет), но увы - еще О. Генри заметил устами Энди Таккера, что каждый трест несет в своей груди семена собственной гибели. Ибо террор быстро стал средством сведения счетов в "факционной борьбе" одних революционеров с другими, "догнав" количество казней и репрессий до невиданных по тем временам в Европе размеров...