Король и придворные не зря так боялись Генеральных Штатов - даже такие не сильно далекие люди, как Людовик XVI и Мария Антуанетта понимали, что при "нынешнем состоянии умов" в обществе работа представительного органа может стать "катализатором серьезных общественно-политических процессов". И под "состоянием умов" имелось в виду не сопротивление дворянства и духовенства идее всеобщего прямого налогообложения - в конце концов, большинство населения королевства составляло третье сословие, и ему мысль о том, что "баре и попы" тоже будут платить в казну "как все" могла даже понравиться. Нет, король и его приближенные опасались "витающих в воздухе идей" кабинетных ученых о том, "как нам обустроить Францию"...

Не вдаваясь в какие-то глубокие рассуждения на тему "что такое философия Просвещения", обращу внимание читателей на две вещи. Во-первых, "просвещенные люди" XVIII века молились на естественные науки и свято верили в то, что в мире всё устроено по законам классической механики сэра Айзека (кто первый в России сделал из англичанина еврея Исаака?..) Ньютона, абсолютно всё - в том числе и физиология человека. Жюльен Офре де Ля Меттри (для "секты свидетелей Исаака Ньютона" - Ламетри) даже написал об этом сочинение "Человек-машина", которое стало "интеллектуальным бестселлером" и пользовалась бешеной популярностью - намного, увы, большей, чем написанная год спустя его же книга "Человек больше, чем машина" (Ля Меттри всё-таки оказался серьезным и пытливым мыслителем, и его "картина мира" постоянно менялась). Их этого "основополагающего пункта" выводилось не только злое скептическое вольнодумство Франсуа-Мари Аруэ (по прозвищу Вольтер), призывавшего "раздавить гадину!", имея в виду совсем не пресмыкающихся, но и куда более опасные для общества идеи. (Что характерно - ни один убежденный вольтерьянец не был замечен во время революции в проповедях террора и организации массовых казней.) Прославившийся своими опусами, издаваемыми во Франции, швейцарец (и протестант) Жан-Жак Руссо развил теорию "общественного договора", который-де во времена оны заключили государство и "народ" - типа, государство защищает людей, взамен чего люди кормят и поят государство. Естественный вывод - ежели государство перестает соблюдать "договор", не защищая людей, те "имеют все права" соглашение расторгнуть и "переписать" на новых условиях. Самое же печальное для судеб Франции - Руссо не остановился перед постулированием принципа "ради всеобщего блага позволительно прибегать к насилию". Вот именно этот тезис "хуёжественно осмыслили" все будущие якобинцы и прочие "Свидетели Гильотины", бывшие убежденными руссоистами. Кстати, сам Руссо демократию любил чуть больше, чем монархию (а монархию он очень не любил, как гражданин республики), заявляя, что "это работало бы идеально, будь идеальны все люди, но увы-с". Лучшим общественным строем, с его точки зрения, была "аристократия", то бишь олигархия как власть самых умных и талантливых (то бишь Женевская республика - как долго и глубоко обдумывал свои идеи Руссо, как оригинально и нешаблонно мыслил...). Его идеи перекликались с мыслями "третьего столпа" французского Просвещения - Шарля де Монтескьё, обосновавшего теорию о "естественно-небезобразном" (основанном на "законах природной механики") разделении властей на три части, дабы доказать тезис, что лучшая форма правления - конституционная монархия.

Исходя из всего этого, идеалом "просветителей" в общественно-политическом устройстве государства была британская конституционная монархия - или, для самых радикальных, США как "государство победившего разума", чью конституцию "отцы-основатели" списывали с соответствующих мест у Монтескьё. В этой системе орган народного представительства играл ключевую роль - именно поэтому лозунг "Генеральные Штаты!" был так популярен в "образованной и околообразованной среде", которые ожидали их созыва как пришествия мессии. Поэтому-то король и не горел идеей добровольно кастрировать завоеванную для него обоими "великими Луями" и Ришельём с Мазарини в сражениях с фрондами всякими "абсолют пауер". Делиться властью и возможностью безотчетно и безнаказанно тратить миллионы могут только очень умные и проницательные люди, которые к тому же стремяться к "общему благу". Людовику XVI же превращение Франции в Англию, где король жил "как босяк" на средства, выделяемые парламентом по цивильному листу, и ничего не мог предпринять без одобрения "коммонеров", виделось реальным "апокалипсисом". Последним шансом короля и его окружения не допустить "безумств черни" было буквальное воспроизведение процедуры 150-летней давности - выборы по 300 представителей от каждого из трех сословий. При условии лояльности королю дворян и духовенства любой расклад был бы в пользу власти - либо по сословиям (когда каждая "палата" принимала консилидированное решение), либо поименное голосование. Однако "просвещенцы" тоже оказались не дураки и развернули в прессе шумную полемику, требуя от третьего сословия "двойного представительства". Памфлетисты и профессиональные писаки изощрялись в остроумии, "поджигая" общественное мнение, и Людовику XVI пришлось пойти на уступки, разрешив "двойное представительство". Сие было тем более пагубным, что, как оказалось, среди делегатов от духовенства большинство мандатов получили простые скромные священники - не "уж совсем из села", но разнообразные "серые канцелярские мыши", которые по своим политическим взглядам симпатизировали скорее "просвещенцам", нежели "охранителям". Епископов и представителей "сливок клира" в Штаты прошло чуть более 50 человек из 303 делегатов от "первого сословия". Дворяне выступили "более-менее" единым фронтом, хотя среди них нашлось впоследствие достаточное количество "паршивых овец", присоединившихся к революции, но по крайней мере делегаты от "второго сословия" не вскакивали прямо после открытия на скамейки и не махали триколором. Хотя многие радикалы, высказывавшие "крамольные мысли" и отвергнутые потому своими собратьями-дворянами, нашли таки способ проскользнуть в представительный орган - они воспользовались юридической лазейкой и выставили свои кандидатуры от третьего сословия. Но вот выборы представителей "третьего сословия" королевская администрация "полностью продула" - просто потому, что вообще ими не занималась. В XVIII веке искусство политического пиара и манипуляции электоратом достигало каких-то уровней лишь в государствах, юзавших подходящие системы, а "выкормыши Ришельё" в этом смысле в вопросах, которые нельзя было решить с помощью посланного отряда драгун, были беспомощны, как дети. Итак, никакой "Единой Франции" в 1789 году не случилось - в Генеральные Штаты пролезли в большом количестве те, кто умел громко кричать, бойко формулировать лозунги и щеголял начитанностью в романах Руссо. Непропорционально большое представительство получили адвокаты и писатели - люди, верящие в священную силу "правильных слов"...