Продолжаю изучать сериал «Виктория» и радоваться. И описывать особо тронувшие меня за душу моменты, чтобы другие люди тоже порадовались вместе со мной. А то куда мне одному столько радости - я ж не унесу, сломаюсь под тяжестью! Как говорится, пришла беда - отворяй ворота. Мало молодой королеве было разнузданного цесаревича, так еще какие-то не особо тактичные черти принесли в Лондон дядюшку Леопольда, маминого брата, короля Бельгии по должности. Этот дядюшка являлся вдовцом принцессы Шарлотты, старшей кузины Виктории и наследницы британского трона, умершей от родов давным-давно. В общем, если не знаешь заранее родственных связей персонажей, довольно трудно понять, кто на ком стоял и кто кому кто. И можно сразу и не осознать, почему этот странный гражданин с бакенбардами чуть ли не ногой дверь дворца открывает и ведет себя, как дома. В реальности, насколько я помню из прочитанного, у Виктории с дядей Леопольдом были очень теплые отношения. Другое дело в сериале. Дядя ворвался в комнату, где находилась королева с приближенными, и сходу сообщил ей, что она роста какого-то слишком маленького и вообще на ее месте должен был быть он. В смысле, если бы Шарлотта не умерла, он бы с ней жил в роскошных царских палатах, а Виктория в лучшем случае ютилась бы в своем Кенсингтоне и нахрен никому не была бы нужна. «Напьешься - будешь!» - следовало бы ответить Виктории, памятуя о развеселом бале, когда она изображала из себя пьяную Наташу Ростову в объятиях цесаревича Александра, который всеми усами и манерами успешно изображал поручика Ржевского. Но, видимо, по молодости и по неопытности Виктория еще не умела достойно отвечать охамевшим родственникам, которые вломившись в ее дворец и даже чаю не попив, с порога начинали учить ее жизни и давали понять, что сама по себе она никто, другое дело они - умудренные опытом государственные мужи и светские дамы.

Кстати, о цесаревиче. Он никуда не пропал: смотрел с королевой оперу и танцевал на костюмированном балу, переодевшись в казака. Спасибо ему, шашкой никого не порубал, как можно было от него ожидать. Довольно прилично себя вел, в опере тоже. Сидел в ложе с королевой, а ее дядюшка, герцог Камберлендский, король Ганновера, подсылал к ним своего племянника, Георга Кембриджского, которого считал самым подходящим кандидатом на роль королевского мужа. Мол, Жора, сходи, разберись, а то она сейчас на колени к русскому сядет. Жора, кстати, все время таскался за королевой по дворцу согласно указаниям дяди, но его так ни разу и не заметили. Плохой руководитель практики для юных принцев-потенциальных консортов из герцога Камберленда получился. «Доктор, меня все игнорируют! - Следующий!» Следующим (в смысле, потенциальным женихом) оказался еще один двоюродный брат Виктории, Альберт Саксен-Кобург-Готский, которого продвигал как раз опытный пиарщик дядюшка Леопольд. Виктория и к его кандидатуре отнеслась без энтузиазма, потому что была очень занята беготней за «лордом М» - Мельбурном.

Мельбурн, которому - по сериалу - королева выкрутила руки, вынудив вернуться на пост премьер-министра, как только ни отбивался, понимая, что ничего хорошего из всяких там любовей-морковей с королевой не выйдет, кроме мордобоя а вот авторитет британской монархии может с грохотом обвалиться под самый плинтус. Сомневаясь, что надо доводить дело до такого конца, Мельбурн спрятался у себя в поместье и сидел в парке под кустом, надеясь слиться с ландшафтом и затеряться среди осенних листьев. Но, видимо, плохо он знал свою королеву. Она его и в парке нашла. Достала из-под куста и призналась в любви. Мельбурн сказал, что он однолюб и что так не надо. И что «не всякий вас, как я поймет, к беде неопытность ведет». Однако был куда тактичнее того же Евгения Онегина. В общем, все правильно сделал. Но осадочек остался. «Отказал? Королеве Виктории? Ну ты и чудак, лорд М!» Убедившись, что Мельбурн - не вариант, Виктория все же вынуждена была обратить взор на принца Альберта, который прибыл ко двору в сопровождении своего брата. Надо же как-то личную жизнь устраивать. Тем более цесаревича его папа домой вызвал, дай Бог ему здоровья (папе то есть — за то, что вызвал). С первых секунд появления Альберта его очень хочется треснуть лопатой по башке. Да, я настаиваю - именно лопатой и именно по башке. Чтобы как-то этого персонажа перезагрузить, а то аж зубы от него сводит. Занудство, которое он проявляет, едва показавшись во дворце и на экране, достигает каких-то ранее неведомых мне глубин. К тому же он снулый и закомплексованный, с вечно опущенной головой и унылым е… лицом, я хочу сказать. Так, видимо, подчеркивается его правильность и серьезность. Не знаю, как там с правильностью, но в сцене на балу он ведет себя, как настоящий псих. У них там балы, я подозреваю, устраивались специально для выявления худших качеств их участников, чтобы знать с кем дело имеешь. То цесаревич едва не перейдет в горизонтальное положение вместе с партнершей, то королева напьется. Но Альберт их всех далеко переплюнул. Виктория, танцуя с принцем, решила его поощрить цветочком из своего декольте. Но куда же пристроить цветочек принцу, у которого декольте по понятным причинам отсутствует? Не в зубах же держать - в таком виде только цесаревич смотрелся бы органично. Поэтому Альберт достал из голенища ножичек, рванул на груди мундир, разрезал под мундиром рубаху в районе сердца и в эту прореху положил цветочек, чтоб не выпал. Смотрел он при этом на свою визави как типичный маньяк. Не знаю, может, тогда существовал красивый обычай по разрезанию рубах прямо в танце и помещению цветов возле сердца, но как же тогда решать вопрос безопасности в королевском дворце? Какой-то мутный принц, еще не жених, а просто один из родственников, которые стадами бродят по королевским апартаментам, с явными признаками психических отклонений размахивает ножичком, ловко вынутым из сапога, в непосредственной близости от британского монарха. Так можно было? И, главное, никто из присутствующих особо по этому поводу не дернулся. Философское, надо признать, отношение к жизни и здоровью символа британской нации: Бог дал - Бог взял. Я что-то представил себе, как бы в наши дни один из высоких гостей Букингемского дворца в присутствии бабули Елизаветы выхватил из кармана ножик и начал кромсать свое парадное одеяние. Что-то в этом месте моя фантазия тормозит.

Если кому по каким-то причинам не нравится лопата в качестве лечебного средства, можно мечтать о том, чтобы поместить персонажа по имени «принц Альберт» внутрь сериала «Триггер». Там бы его заперли в горящем сарае или подвергли воздействию еще какого-нибудь интересного терапевтического метода - и был бы как новенький. А то смотреть невозможно. А Виктории хоть бы хны. Она после бала наедине с этим неуравновешенным индивидом еще в лесу гуляла. Сначала-то она, будучи нормальным человеком, тоже искала взглядом более-менее подходящую лопату, когда видела рядом с собой Альберта, но потом неожиданно поменяла свою позицию и сделала принцу брачное предложение, от которого он, понятно, не смог отказаться. Почему она так переменилась к этому унылому г - сериал не дает никакого психологического обоснования. Переменилась, и все тут. Наверное, чтобы Мельбурн умылся. А тот ничего, держится, молодец. Продолжаю наблюдение. Хотя мне в этом деле очень мешает Альберт. Но тут уж ничего не поделаешь: один из главных героев, придется терпеть. Виктория же терпит.