В июне 1744 года коммодор Джордж Энсон наконец вернулся в Англию из своей кругосветной экспедиции. С ним осталась лишь десятая часть от команды, которая вышла в море четырьмя годами ранее. Но крейсерская война эскадры Энсона в Тихом океане оказалась настолько удачной, что захваченные испанские трофеи на несколько лет покрыли потребности Англии в серебре для чеканки монет. Как мы помним, в середине ноября 1741 года Энсон совершил успешный налет на Паиту. Вскоре после этого к «Центуриону» вернулся «Глостер», производивший рейд севернее. С собой он привел два маленьких нао с грузом хлопка. Энсон приказал внимательно проверить груз, и оказалось, что под наваленным сверху хлопком были спрятаны серебряные слитки и монеты на сумму около 12 000 фунтов. Кроме того, испанские капитаны, напуганные проницательностью английского коммодора, рассказали ему, что вскоре из Акапулько к Филиппинам выходит так называемый «манильский галеон», большое 1200-тонное судно, доверху груженое серебром и колониальными товарами для торговли в Китае и Индии. Впрочем, эти данные не соответствовали действительности и более походили на байки. Характеристики реального «манильского галеона» будут приведены ниже. Этот корабль обычно делал в год два рейса. В январе – феврале он, забитый песо под завязку, отплывал из Акапулько в Манилу, а в июле с Филиппин возвращался с колониальными товарами в Новую Испанию. Чаще всего испанские моряки после выхода из Акапулько, находящегося на 17 параллели северной широты, спускались вдоль центральноамериканского побережья до широты в 13–14 градусов, где дули пассаты. Далее они плыли по маршруту остров Койба — остров Гуам — Манила. Энсон знал об этом, поэтому сполна оценил уникальную возможность атаковать и при удачном стечении обстоятельств захватить большой галеон из Акапулько, с трюмами, полными серебра.

Сразу же был взят курс к побережью Панамы, к острову Койба. 3 декабря 1740 года впередсмотрящие увидели берег, а 5 числа корабли бросили якорь у Койбы. На острове англичане пополнили запасы свежей воды и очистили днища своих кораблей, а также произвели неотложный ремонт. Энсон устроил своим командам небольшой отдых — матросы нежились на золотых песчаных пляжах, охотились за черепахами, опивались кокосовым молоком, в общем – расслаблялись, как могли. 12 декабря англичане крейсировали у мыса Корриентес в ожидании «манильского галеона», но ни в этот день, ни в последующие так и не смогли его обнаружить. Коммодор начал беспокоиться, что испанцев все-таки упустили, ибо надвигалось время штормов. К концу месяца беспокойство достигло такой степени, что в Акапулько послали небольшой бот, выкрасив его паруса в черный цвет, чтобы разведать, стоит ли еще на якоре «манильский галеон». Бот так и не смог пробиться к гавани, но призовая команда сумела захватить рыбацкий баркас с тремя рыбаками на борту, которые были допрошены и рассказали, что вице-король Новой Испании отложил выход галеона до 14 марта. Весь февраль и начало марта британцы провели в ожидании. Очень не хватало воды и рабочих рук. 7 апреля Энсон решил сжечь фрегат «Трайал» (испанский приз), а его команду перевести на «Глостер», который испытывал большие проблемы с численностью экипажа. Тем временем слухи об английской эскадре дошли до вице-короля Новой Испании, и выход «манильского галеона» был в очередной раз отложен. Издерганный коммодор решил спускаться до 13 градусов северной широты и идти к Китаю, надеясь, что там он все же сможет перехватить испанский корабль. Во время этого перехода из-за порывистых ветров «Глостер» потерял грот-мачту, что сильно замедлило скорость движения отряда. 20 мая эскадра поймала пассат и пошла курсом на юго-запад. 26 июля, в 300 лигах (примерно в 1 400 километрах) от острова Ладронес из группы Марианских островов на «Глостере» открылась большая течь. Корабль полностью исчерпал свои ресурсы. Героические усилия команды помогли протянуть ему еще почти три недели, и все же 15 августа, свезя все самое ценное на «Центурион», англичане затопили корабль.

23 августа Энсон достиг Марианских островов. Через три дня на Тиниане англичане закупили провизии и пополнили запасы питьевой воды. Коммодор решил дать измученной команде передышку (только на берег сгрузили 128 человек больных, в том числе и самого Энсона), моряки отдыхали на островах до середины сентября 1742 года. В это же время был произведен и ремонт «Центуриона». 18 сентября корабль вышел в море, но тут начался жестокий шторм, который снес судно на 20 лиг (около 100 км) к югу. Энсон с упорством повернул назад, на север, и 9 октября подошел к Гуаму. В поисках «манильского галеона» коммодор пошел к Формозе (Тайвань), а потом в португальский порт Макао на побережье Китая. Португальцы приняли англичан холодно – губернатор впрямую заявил британцам, что расценивает их вояж, как пиратский, поскольку не только испанские, но и португальские, китайские, японские, голландские торговцы с нетерпением ждут галеона из Акапулько. Торговля в результате действий англичан совсем заглохла, и он не видит в этом ничего хорошего. Тем не менее, португальцы разрешили Энсону воспользоваться ремонтными мощностями Макао. К середине марта 1743 года корабль был полностью отремонтирован и готов к выходу. 5 апреля коммодор вышел в море и стал крейсировать к северу от Филиппин, ожидая «манильский галеон». По расчетам Энсона выходило, что в этом году будет два подобных корабля, поскольку отправку первого он сорвал осенью прошлого года. Мысли о том, как захватить 50-пушечный большой галеон, который наверняка имел 500–600 человек экипажа (тогда как у англичан осталось всего 227 человек, из которых 30 — юнги), не заботили командующего экспедицией. «Центурион» бороздил океан между Формозой, Макао и Филиппинами. Энсон был уверен в успехе. Наконец 20 июня 1743 года около полудня у мыса Эспириту-Санту (филиппинский остров Самар) «манильский галеон» был обнаружен. Увидев незнакомое судно, испанцы подняли все паруса и взяли курс на сближение. Как позже признавался капитан галеона дон Жерониму де Монтеру (португалец по происхождению, перешедший на испанскую службу), никто не ожидал увидеть здесь англичан. Энсон специально разместил на марсах 30 отборных стрелков, и когда расстояние между кораблями составляло около лиги, британцы открыли частый ружейный огонь, а также дали два выстрела из носового орудия. Испанцы начали неумело разворачиваться оверштаг и открыли огонь из орудий левого борта, тогда как «Центурион» повернул на два румба и давал залп за залпом из пушек опердека. Подойдя к галеону вплотную, британцы из пушек на вертлюгах палили холостыми зарядами, вылетавшие пыжи зажгли у галеона паруса на бизани, и корабль почти лишился хода. Испанский галеон назывался «Нуэстра Сеньора де Кавадонга». Рассчитанный на вооружение из 50 пушек, он был построен в Кавите в 1730 году и имел длину 36 м, ширину 9 м, осадку — 5 м. Его водоизмещение составляло 700 строевых тонн, сто было сильно меньше «обещанного 1200-тонника». В 1743 году галеон имел всего 13 пушек – пять 12-фунтовых и восемь 6-фунтовых. На борту находилось 530 человек, половину из которых составляли пассажиры. Экипаж насчитывал 266 человек, в том числе 43 солдата. Команда «Нуэстра Сеньора де Ковадонга» быстро справилась с пожаром, поставила дополнительные паруса, на палубу выскакивали солдаты, готовясь к отражению абордажа. И в этот момент Энсон приказал пройтись по верхней палубе неприятеля картечью. Двумя залпами англичане буквально залили кровью верхнюю палубу испанца, но галеон вырвался вперед и меткими залпами из ретирадных орудий повредил «Центуриону» бушприт. Жерониму де Монтеру взял курс на филиппинский порт Яллапай, находящийся в семи лигах (примерно в 35 километрах) к северу. Энсон, предугадав эти действия испанца, поставил все паруса и начал прижимать испанское судно к берегу. Англичане нагнали галеон, и вновь зазвучали частые залпы картечи, а также раскаленных на жаровне ядер. Продолжалось это в течение часа, испанцы по мере сил отвечали, но решило дело одно британское ядро, сбившее брамсель. На грот-мачте галеона взвился белый флаг, и Энсон спустил шлюпки с призовой партией. Прибывшие на борт «Нуэстра Сеньора де Ковадонга» англичане обнаружили, что из команды в 550 человек потери испанцев составили 36 человек убитыми и 83 – раненными. Помимо тринадцати орудий крупного калибра, галеон имел также двадцать восемь пушек калибром от 4 фунтов и меньше. В трюмах было загружено серебро в монетах на сумму 1 313 843 испанских песо, а, кроме того, серебряные слитки общим весом в 35 682 унций, кошениль и другие колониальные товары. От пленных англичане узнали, что второй галеон (тот самый, который они блокировали в Акапулько) неделю назад удачно дошел до Манилы. Потери англичан в этом бою составили 2 человека убитыми и 16 – раненными. Но радость победы чуть не затмилась горечью поражения – на «Центурионе», который вел огонь раскаленными ядрами, начался пожар в непосредственной близости от крюйт-камеры. Благодаря грамотным действиям экипажа пожар удалось локализовать, а затем и потушить. На приз Энсон отправил лейтенанта Джона Самареца с 18-ю матросами, назначив его капитаном «Нуэстра Сеньора де Ковадонга». 30 июня англичане находились у Кантона (Гуанчжоу), где взяли на борт двух китайских шкиперов, а 11 июля бросили якорь в гавани Макао. Там были отпущены все испанские военнопленные и за очень низкую цену – 6000 песо – продан призовой корабль. Затем британцы вернулись в Кантон, где был отремонтирован «Центурион». Китайцы, извещенные о захваченном судне, безбожно задрали цены на провиант и ремонтные работы. Англичанам приходилось платить фунт стерлингов за фунт мяса, и коммодору пришлось вести долгие и сложные переговоры с правителем Гуанчжоу.

Лишь 15 декабря 1743 года «Центурион», наполнив трюмы всем необходимым и отремонтировавшись, поднял паруса и взял курс на мыс Доброй Надежды. 11 марта 1744 года он достиг Кейптауна, где бросил якорь. Здесь Энсон нанял 40 голландских матросов, пополнил запасы воды и провизии и 3 апреля взял курс домой. 19-го числа «Центурион» миновал остров Святой Елены, а 10 июня был недалеко у входа в Канал. От встреченного голландского судна англичане узнали, что между Францией, Испанией и Англией во всю идет война, и что англичане постоянно блокируют Флот Океана в гавани Бреста, однако французские крейсера довольно часто орудуют в Ла-Манше. «Центурион» осторожно пошел вдоль берега Южной Англии и 15-го июня прибыл в Спитхед. Из 1900 человек, отплывших с Энсоном из Англии, в живых обратно прибыло, совершив кругосветное плавание, только 188 человек. Всего оставшихся в живых, вместе с командами вернувшихся ранее «Северна» и «Перла», осталось 500 человек. За время вояжа были потеряны три корабля, отбились от эскадры и вернулись домой ранее окончания плавания еще два. Добыча, захваченная Энсоном, была выставлена на всеобщее обозрение на улицах Лондона. Сумма ее, включая колониальные товары, исчислялась в 400 тысяч фунтов стерлингов, из них серебра – на 242 тысячи фунтов. Запас серебра, привезенный командором, оказался столь велик, что Королевский монетный двор после выпуска в 1746 году новых тиражей монет из серебра Энсона с надписью LIMA (в диапазоне от шестипенсовика до кроны) не возобновлял чеканку серебряной монеты до 1750 года.

В призовом же суде разгорелся крепкий скандал. Дело в том, что коммодор решил исключить из раздела добычи офицеров, перешедших на «Центурион» с погибших «Глостера» и «Трайала» на том основании, что те не были назначены в команду флагмана на офицерские должности и формально считались обычными матросами. Обойденные офицеры резонно возражали, что без их участия захват «Нуэстра Сеньора де Ковадонга» и других призов был бы вряд ли возможен. Сначала суд принял их сторону, но вскоре под давлением Адмиралтейства их доля была уменьшена до 500 фунтов на человека вместо положенных 6000 фунтов, полученных офицерами «Центуриона». Сам Энсон получил 3/8 от добычи, полученной при захвате «манильского галеона», которая, по некоторым оценкам, составила 91 тысячу фунтов стерлингов. Для сравнения, его довольствие за четырехлетнее плавание составило 719 фунтов стерлингов. И даже рядовые матросы «Центуриона» получили по 300 фунтов, что было сравнимо с их зарплатой за 20 лет.