До Тьюксбери из Глостера добираться легко, всего несколько остановок на поезде по направлению Вустера. Правда, поезда эти чуть ли не раз в два часа ходят, так что планировать свои действия нужно довольно точно. От странции Тьюксбери в город и к аббатству ходит автобус каждые полчаса. Характерная особенность станции - полное отсутствие "живых" работников. Там также нет привычных информационных табло. На перронах есть не очень заметный белый "жбан" на столбе, и там крутится инфа о расписании поездов. Так что в идеале надо знать, на какое направление идет нужный тебе, потому что Глостер и Тьюксбери - всего лишь промежуточные станции. Впрочем, во внутренности "жбана" есть кнопка, нажав на которую можно пообщеться с сидящим где-то диспетчером. И в тех краях люди говорят на том английском, который не воспринимается набором звуков, а вполне приближен к нормальному классическому. Не академический английский, но внятный. Итак - аббатство Тюксбери. Да, именно аббатство, бывший монастырь бенедиктинцев. То ли жители Глостершира отличаются какой-то особой упертостью и изворотливостью в делах с сильными мира сего, то ли сильные мира сего никогда не решались уж слишком брать за горло тех, кто жил на самой границе с отнюдь не мирным Уэльсом, но в ходе роспуска монастырей жители Тьюксбери заявили, что аббатство является их приходской церковью, а стоимость металла крыши и колоколов они короне компенсируют. И компенсировали. Хотя, возможно, свою роль сыграло и то, что последний аббат Тьюксбери Джон Вэйкман, ставший впоследствие епископом Глостерским, был одним из немногих аббатов, которых Генри VIII уважал, и в обществе которых любил находиться. В любом случае, аббатство Тьюксбери как-то ухитрилось не пострадать в войнах Реформации, хотя в 1640-х там явно посмывали все краски и символы по требованию железнобоких Оливера Кромвеля, но, возможно, в обмен на то, что в конюшню те аббатство не превратили, и средневековые витражи остались на своих местах.

Когда в Англию пришли норманны, на месте нынешнего аббатства уже был монастырь, в котором и был впоследствии захоронен саксонский тэн Брихтрик, которого супруга Завоевателя, будучи регентом, укатала в тюрьму, где он и умер. Легенда говорит, что королева свела счеты за неразделенные в молодости чувства, но этот тэн был человеком до такой степени дерзким и с амбициями (помимо прочего, он считал себя королем Уэссекса), что, скорее всего, королева-регент Матильда Фландрская имела все основания пресечь его деятельность именно таким образом и без всякой романтической предистории. А основание монастыря приписывают тэнам Мерсии Оддо и Додо, которые, несмотря на опереточные имена, были вполне реальными историческими персонажами. Проблема в том, что их жизни разделяют целых три сотни лет, так что монастырь, похоже, основал все-таки Додо - около 715 года. Просто следующие 200 лет этот монастырь периодически то грабили, то сжигали дотла, так что работы хватило и для Оддо. Не зря же каждый держит в руках свою версию аббатства.

А нынешнее аббатство стал строить не кто иной как Роберт Фиц-Хэмон, который так убивался по поводу странной смерти своего благодетеля Вильгельма Руфуса, что аж стал правой рукой Генриха I, едва успев похоронить предыдущего господина. Тьюксбери Фиц-Хэмону подарил именно Руфус. Фиц-Хэмон начал строительство, которое было потом продолжено его дочерью и мужем дочери, графом Робертом Глостерским.

Потом в истории аббатства много всякого было, в том числе и периоды изрядных финансовых проблем, связанных с тонкостями организации аббатства. Поначалу оно было отделением монастыря в Кранбурне (Дорсет), но после того, как Тьюксбери перешло к Фиц-Хэмону, оно само стало головным абатством, где жили 57 монахов, а в Кранбурне осталось всего трое, приор и два монаха, и уже Кранбурн стал отделением аббатства. Помимо Тьюксбери, Фиц-Хэмон также получил Стэнвей, Тоддингтон, Лемингтон, Грейт Вошбурн, Фиддингтон, Нэттон, Стэнли Понтлардж, и подчинил их церкви аббатству. А потом были завоеваны территори Уэльса, и под эгиду аббатства попала церковь св. Мэри в Кардиффе, которой, в свою очередь, подчинялись ещё восемь. В 1137 году Роберт Глостерский основал церковь св. Иоанна в Бристоле, и тоже подчинил её аббатству в Тьюкбери.

На практике всё это означало, что аббатство несло полную финансовую ответственность за жизнь подчиненных ему приходов и монастырей, сводило приходы с расходами и решало юридические диспуты. В 1221 году аббатству пришлось приютить монахов из Кардиффа, потому что в Уэльсе стало беспокойно. Недвижимость в Кардиффе была сдана в аренду. Ирландские владения в Дангартене, подаренные аббатству королем Джоном, пришлось продать епископу Дублина, который просто сильно постарался, чтобы ирландская недвижимость не обогащала англичан. А в 1230-х разыгралась настоящая война с епископом Вустерским Вильгельмом де Блуа. Вернее, с и.о. епископа. В соответствии с папскими привилегиями от 1221 года, несколько монахов из Тьюксбери стали в 1231 г рассматривать перестройку пустующей церкви в Файрфорде в монастырь, но люди епископа их оттуда выгнали, и всё аббатство было отлучено от церкви.

Вообще, тогда этими отлучениями расшвыривались направо и налево, и никто особенно уже на них и не реагировал, но вот внутри религиозной общины отмахиваться от отлучения было сложно. Когда в 1232 г умер аббат Питер Вустерский, по приказу епископа его останки должны были быть бесцеремонно выкинуты из церкви, потому что всё аббатство находилось под интердиктом. Естественно, монахи Тьюксбери сделали в сторону епископа неприличный жест, и тот ещё раз отлучил от церкви все аббатство. Далее, епископ попытался отменить право аббатства избирать себе аббата самостоятельно, но тут ничего не вышло, вмешался патрон Тьюксбери из де Клеров. Но у епископов был ещё один метод доставлять неприятности аббатствам, которые им хотелось придавить - просто прибыв в гости. Именно долг гостеприимства был для аббатств чрезвычайно обременителен. Они даже не впустили в марте 1302 года приора Вустера с сопровождением, который решил провести таким образом каникулы от трудов праведных - за чужой счет, причем он уже изрядно погостил в январе. В ответ на это, приор отлучил от церкви аббата Тьюксьери и ещё девять старших монахов-администраторов аббатства. Отлучение удалось снять только через суд архиепискора Кентерберийского.

Впрочем, прежде, чем пожалеть притесняемых монахов Тьюксбери, надо вспомнить, что когда бывший канцлер, а ныне епископ Вустерский Годфри Жиффар посетил аббатство в 1278 году, в качестве главного судьи Херфордшира и Кента, он пришел в ужас от стиля жизни братии, проводящей свои дни в пьянстве и обжорстве. Скорее всего, ситуация не была исключительной для королевства, только что пережившего ситуацию с бунтом Симона де Монфора, потому что буквально перед Тьюксбери Жиффару пришлось разбираться с серьезными преступлениями, совершенными студентами Оксфорда. Тем не менее, руководство Тьюксбери основательно перетряхнули и призвали к порядку. Церковь в Файрфорде аббатство получило только в 1314 году, по лицензии от Эдуарда II, но к тому времени аббатство было настолько ослаблено свалившимися на него несчастьями и случившимся пожаром, что ещё и в 1332 году папе Иоанну XXII пришлось напомнить епископу Вустера, что Тьюксбери имеет его лицензию на Файрфорд уже 60 лет, а воз и ныне там. Но дела не улучшились ни к 1347 году, когда в монастыре, по записям, осталось всего 37 монахов, ни к 1378 году, когда в аббатство приехал с инспекцией Генри Вэйкфилд, епископ Вустерский.

Всё было неладно в аббатстве - аббат не подвел годовой финансовый балланс, в больнице не было врача, и за больными никто особенно не ухаживал. Хлеб был дурен и плохо выпечен, эль слишком слабым и слишком молодым, а послушники образовывали клики, уважающие одних монахов и гнобящие других. Впрочем, их образованием, как и образованием молодых монахов, никто не занимался - монастырская школа бездействовала, не имея учителя. Монастырский постоялый двор, где размещались друзья и благодетели аббатства и родственники монахов, содержался отвратительно - помимо того, что еда была ужасна, там не было достойной посуды, салфеток, полотенец, потому что монастырь не удосужился нанять постоялому двору хозяина, а доходы от церкви в Эмпни Крусис, которые были предназначены для расходов на гостеприимство, тратили на совершенно другие статьи. Епископ велел, конечно, исправить все упущения, но не известно, было ли что-то сделано. А ещё у монахов была привычка раз в году переезжать в своего рода "загородный дом" The Mythe, с воскресенья по пятницу - для поправки здоровья. С точки зрения епископа, для монаха такой отдых был совершенно непозволительно долгой роскошью, и обязал братию довольствоваться обычным доступным им комфортом.

Похоже на то, что аббатству не слишком везло с аббатами, которых монахи выбирали из своей среды. Не лучшая практика для монастырей со слабыми моральными устоями. Объективных же причин запускать дела у аббатства не было. Три лорда было у Тьюксбери, и все три дома - де Клеров, Деспенсеров и Бьючампов - были к аббатству щедры и лоббировали его интересы перед королями.

Тот же витраж из сети, потому что на моей фотографии видно только, что там витраж, но не то, что на нем изображено.

К де Клерам патронаж над аббатством перешел от Фиц-Хэмонов, через правнучку Роберта, Амис. Семейство это было беспокойное и довольно часто в контрах с властями. По причине чего власти периодически показывали де Клерам их истинное место. Например, волевым папским решением расторгнув брак Амис и Ричарда де Клера, причем самой Амис тогда было уже 38 лет, и она была почтенной матерью четырех детей, старшему из которых, Гилберту, самому было 18. Кое-как с папской курией договорились, но не так уж много понадобилось времени, чтобы Ричард влез в контры с королем Джоном, да ещё и вместе со старшим сыном, за что их и отлучили от церкви папским интердиктом в 1215 году. Таким образом, потеряв всё, они выступили на стороне дофина Луи Французского, которого тогда прочили на английский трон - и проиграли. Судя по всему, Ричард в 1217 году погиб, а Гилберт был взят в плен Уильямом Маршаллом. Гилберту с пленением крупно повезло, потому что, в результате, он женился на дочери Маршалла. Это про его внука, Гилберта де Клера II, говорили, что он изменил курс английской истории, приняв во время битвы при Ившеме в 1265 году сторону короля против Симона де Монфора. Если точнее, то Рыжий Граф, как его называли, выступил на стороне принца Эдуарда, будущего Эдуарда I, и не так уж неожиданно, поскольку с возгордившимся де Монфором он перед этим всерьез поссорился. Сложным он был человеком. Короля Генриха III он не любил совершенно открыто, даже не явился на заседание парламента после примирения, но вот Эдуарду он был предан. Предан до такой степени, что даже дал развод своей первой красавице-жене Алисе де Лузиньян, которая всю жизнь любила Эдуарда, и даже, поговаривали, стала его любовницей, воспользовавшись папским интердиктом. Конечно может быть и так, что Рыжий Граф разошелся с женой просто для того, чтобы жениться на дочери своего героя, Джоан Акрской. Ведь, в конце концов, Эдуард любил свою жену Элеанору Кастильскую, и расставаться с ней не собирался. Интрижка с Алисой случилась в период, когда Элеанора была во Франции. В результате, бедняжка Алиса оказалась единственной полностью проигравшей стороной в этой истории, и умерла сразу после того, как её развод был подтвержден папой.

А Гилберт и Джоан жили счастливо, и это их дочь Элеанор принесла патронаж над аббатством Тьюксбери в семью Деспенсеров. Кстати, поженились Элеанор и Хью-младший ещё в 1306 году, в царствование Эдуарда I, который дал внучке в качестве свадебного подарка астрономическую сумму в 2 000 фунтов серебром. Естественно, Элеанор вошла и в ближний круг нового короля, Эдуарда II. Судя по всему, брак Хью и Элеанор был все-таки браком удивительно удачным. Но всё изменилось, когда король женился на французской принцессе и впустил беду в дом. Про Французскую Волчицу сказано мало хороших слов. Я ещё не копался в биографии Эдуарда II настолько тщательно, чтобы составить свое мнение о том, каковы были на самом деле его отношения с женой. Судя по всему, он доверял ей достаточно, чтобы, себе на погибель, дать ей полномочия представлять английские интересы при дворе её отца. Тем не менее, какими бы ни были отношения между королем и королевой, Деспенсеров Изабель Французская ненавидела люто, и Элеанор де Клер она ненавидела ничуть не меньше, чем Хью.

В ноябре 1326 года 34-летнюю Элеанор бросили в Тауэр. Она потеряла мужа, казненного жуткой казнью. Три её дочери, Элеанор, Джоан и Маргарет, были насильно отданы в монастыри. Старшая, Изабель, тогда была уже замужем, то есть её выдали детским браком за Ричарда Фиц-Алана, который и сам на момент женитьбы был не старше 15 лет. Учитывая, как не задался этот брак (муж полюбил другую, и потребовал расторжения брака на основании того, что его к нему принудили несовершеннолетним, а жену он никогда не любил и не хотел, и даже зачатие ребенка произошло под давлением его родителей, озабоченных продолжением рода), как-то невольно приходит в голову, что монастырь - не всегда худшая перспектива. Младшая, Элизабет, была годовалым ребенком, и поэтому тоже избежала монашеской вуали (у этой всё сложилось более чем). А старший сын и наследник Деспенсеров, Хью, продолжал сражаться в Уэльсе против войск королевы, осадившей Кайрфилли Кастл. Никто не знает толком, где был младший сын, Эдвард, которому все-таки было уже 16 лет.

В Тауэре Элеанор продержали два года. В феврале 1328 года её выпустили и даже вернули земли де Клеров. Наверное, королева Изабелла, правящая с Роджером Мортимеро от имени Эдуарда III, посчитала, что Элеанор будет сидеть тихо, потому что сидеть в своем замке явно комфортнее, чем в королевском Тауэре. Тем более, что за леди пристально приглядывали, и она об этом знала. Но покорность никогда не была сильной стороной де Клеров. Не прошло и года, как королева получила известие, что леди Элеанор похищена... Уильямом де ла Зухом из Мортимера, тем самым, кто командовал арестом мужа Элеанор и осаждал её сына в Кайрфилли Кастл. Причем, всё указывало на то, что похищние было, по сути, побегом из-под надзора. Сказать, что узурпаторы запаниковали - это ничего не сказать. Не потому, что сам по себе барон де ла Зух был важен. А потому, что военные таланты барона и финансы ненавидящей королеву Элеанор могли быть поставлены на сторону молодого Эдуарда III, которого парочка на троне уже мысленно приговорила. Но одно дело - убить коронованного короля, и совсем другое - усидеть на престоле после этого. Поэтому Элеанор срочно обвинили в краже драгоценностей из Тауэра (той, по-видимому, удалось переправить на волю свои же, конфискованные короной), и снова посадили в Тауэр.

Потом королеве пришла в голову блестящая мысль, что лучше вырвать у гадюки ядовиные зубы, чем пытаться удержать её в клетке. Де Клеры (да и Деспенсеры) были в своих краях популярными лордами, и произвол по отношению к леди, носившей оба имени, ставил правящую парочку в очень неприятное положение. Поэтому в 1330-м леди Элеанор снова выпустили, но наложили штраф размером в 50 000 фунтов, которые должны были быть выплачены единовременно. По старинному закону, тем не менее, у любого должника был год на то, чтобы собрать выплату, а через год на троне уже сидел молодой король (и кузен) Эдуард III, который сначала уменьшил сумму штрафа до 10 000, потом до 5 000, но на самом деле, сумма никогда не была взыскана. В этой истории есть ещё одна странная линия. Когда известие о похищении леди Элеанор де ла Зухом стали достоянием гласности, барон Джон де Грей де Розерфилд заявил, что он является законным мужем леди. Это можно бы было рассматривать как попытку королевы сделать брак Элеанор с де ла Зухом незаконным, если бы де Грей не продолжал настаивать на своем вплоть до представления дела в папский суд в 1333 году, который все-таки признал Элеанор де Клер женой де ла Зуха. И что это было? Предполагаю, что это были титул 6-й леди Гламоргана и огромный феод в Глостершире. Или леди Элеанор, в свое время, решила не ставить всё свое будущее на одну лошадку. Дама, судя по всему, не страдала излишней нерешительностью.

Сразу после того, как Эдуард III взял власть в свои руки, его кузина Элеанор де Клер и несколько друзей покойного супруга леди Элеанор (имен почему-то история не сохранила), обратились к королю с просьбой разрешить христианское захоронение костей Хью Деспенсера-младшего, чьи четвертованные останки гнили в разных городах веселой Англии (Ньюкасл, Йорк, Бристоль и Дувр). Тогдашний аббат Тьюксбери, Джон Колс, присоединился к петиции. Вообще, немедленно после того, как Изабелла Французская была решительно (хоть и уважительно) отстранена от государственных дел, а её Роджер Мортимер отправился за решетку дожидаться казни, у Деспенсеров вдруг объявилось не так уж мало друзей. В общем, кости Хью собрали (то, что ещё осталось - голову, бедренную кость и несколько позвонков) и захоронили в шикарном склепе, который существует до сих пор, хотя и в странно измененном виде.

На самом деле, о причине догадаться легко, ведь саркофаг не просто туда затолкали во время генеральной уборки! Нет, из монашеского склепа был изъят и перенесен саркофаг подходящего исторического периода, и случилось это в семнадцатом веке. Приблизительно тогда же были выдраны из ниш более 40 статуэток святых. Полагаю, что тогдашний приходской священник счел своим долгом защитить место захоронения патрона аббатства, а надзирал за процедурой очистки церкви от "идолов" человек не местный, но не глупый. Жаль, конечно, что мы не можем увидеть, какое надгробное изображение леди Элеанор заказала для своего убитого супруга, но хоть что-то. А вот захоронение самой леди не найдено, хотя вряд ли она могла бы быть захоронена где-то кроме Тьюксбери, где покоятся оба её мужа. И где она, продолжая перестройку, начатую ещё ею и Хью вместе, построила великолепную часовню. Вообще, по мнению историка-археолога Ричарда Морриса, Тьюксьери Эбби можно назвать мавзолем Деспенсеров, важным для них по двум причинам. Во-первых, оно было местом духовности и местом, дающим им последнее пристанище. Во-вторых, оно было прокламацией семейства, говорившей об их блестящих браках, их богатстве, их положении в обществе. Те переделки и перестройки, которые Деспенсеры сделалали там в XIV и XV веках, превратили Тьюксбери в самое красивое бенедиктинское аббатство королевства. Перестройка, по мнению Морриса, шла приблизительно в четыре периода, каждый из которых был посвящен какой-то теме: Хью Деспенсер-младший анонсировал брак, значимость и богатство; Элеанор де Клер леди Деспенсер объявляла, что дом Деспенсеров крепко стоит на ногах, и её покойный муж не был государственным преступником; Хью III Деспенсер продолжил реабилитацию своих предков, серьезно перестроив хоры и галерею, а также поставив серию ажурных витражей в освещающий хоры верхний ряд окон. О четвертом речь пойдёт позже.

Сетевые фотографии деталей

Что касается содержимого гробниц, то под гробом аббата сохранилась часть какого-то золотого материала, а вот кости Хью, похоже, рассыпались в пыль, после четырехлетней выкладки под воздействие погоды и птиц. Хотя есть одна странная находка, сделанная в Халтон Эбби, Стаффордшир. Там захоронены члены семейства Одли, поднявшиеся по социальной лестнице в правления Эдуардов I и II. Во время раскопок 1970-х, там нашли несколько безымянных скелетов, и обратили внимание на странные рассечения в позвонках одного из них. Поскольку место и тип захоронения предполагали, что при жизни обладатель скелета имел довольно высокое положение в обществе, то сначала была принята версия, что скелет принадлежит кому-то из Одли, а рессечения - это, пардон, результат рассечения тела перед освобождением костей от того, что на них наросло. Но в университете Рединга установили, что владелец скелета был четвертован.

Поскольку важных господ четвертовали достаточно редко, а анализ однозначно указал, что хозяину скелета было 35-45 лет, и время захоронения ограничено периодом 1050-1385, то появилось подозрение, что исследователи имеют дело со скелетом Хью Деспенсера, причем в скелете отсутствовали именно те части, которые, как известно, захоронила леди Элеанор. Хью III Деспенсер прожил совершенно обычную жизнь. Получив от Эдуарда III сначала имущество Деспенсеров в приграничье Уэльса, и, после смерти матери, Гламорган, он просто управлял хозяйством и служил королю в его войнах. Чего-чего, а воевать он умел. В свои 19 лет защищал замок Кайрфилли в Гламоргане так яростно, что королева и её Мортимер были вынуждены обменять сдачу замка на жизнь наследника ненавистного им Деспенсера. Правда, замок был построен так грамотно, что осаждать его и правда можно было долго и безуспешно.

Титул Хью III вернули только в 1338 году после битвы при Креси, но судя по тому, что в жены ему отдали старшую дочь самого близкого друга и соратника короля Эдуарда, Уильяма Монтегю, в немилости молодой человек не был. Просто, под каким углом ни рассматривай многогранную личность его отца, тот успел нажить немало могущественных врагов, играя роль карающей десницы своего короля. Поэтому исправить всё в отношении его наследника в один день было невозможно, не оскорбив тех, кто пострадал в результате действий Хью II. Проблема лишь в том, что невеста на день свадьбы ещё играла в куклы, и к тому времени, как она выросла, Хью успел умереть в феврале 1349 года. Он был похоронен на самом почетном месте в Тьюксбери, у главного алтаря. Вернее, там находится его гробница. А уж похоронен он именно в своей гробнице или нет, я не знаю (местоположения гробниц и захоронений не всегда совпадают, как выяснилось).

Именно из-за почетности места захоронения, толком сфотографировать надгробье Хью III никак невозможно, доступ в это место имеют только священники. Лучшее было сделано в 1923 году!

Тем не менее, есть человек с ником walwyn, чьи фотографии из Тьюксбери растащены по всему интернету, и вот он доступ к церковным монументам имел или имеет. И он сумел сфотографироваль изображение Хью III крупным планом, и показать, что там же захоронена и его жена, Элизабет Монтегю/Монтакьют, умершая в 1359 году. Интересно, что Элизабет, к моменту её брака с Хью III, уже была вдовой! Чуть ли не в колыбели её выдали за Жиля де Бедлесмера, который был из де Клеров по материнской линии. Ну, третий брак Элизабет, с адмиралом Ги де Брайаном, был уже нормальным браком взрослых людей, с семейной жизнью и детьми. Тем не менее, Элизабет, продолжавшая патронаж Хью III Деспенсера над Тьюксбери, пожелала быть захороненной рядом с ним. Ги де Брайан тоже захоронен в Тьюксбери, но в другом месте.

Поскольку Хью III в аббатстве перестраивал хоры и добавлял туда света, я скажу пару слов о мизерикордах Тьюксбери. Я их в густых сумерках даже не пытался сфотографировать, и правильно сделал. Во-первых, большинство из них изображают каких-то жутких монстров. Во-вторых, они сильно повреждены, многих сюжеты и лица в какой-то момент стесали. Полагаю, в период Реформации, до неё служители церкви (прихожане, я слышал, тогда и близко в те пределы не допускались) обладали более благодушным отношением к искусству любого жанра.

Мизерикорды аббатства и их описания можно найти здесь: http://www.misericords.co.uk/tewkesbury.html Сменивший Хью III племянник, Эдвард (сын младшего брата Хью), достиг совершеннолетия году в 1357, и стал, в свою очередь, бароном Деспенсером. Это было уже другое поколение, и воевал Эдвард Деспенсер уже вместе с сыном Эдуарда III, с Черным Принцем. Занят воинскими и дипломатическими делами он был так плотно, что сам особо ничего в Тьюксбери сделать и не успел. Вместо него, делом занялась его супруга, Элизабет де Бургерш, выстроившая прелестную часовню с деревянным изображением сэра Эдварда, известным под названием The Kneeling Knight:

Находится эта часовня ровнехонько напротив гробницы Хью III. А ещё про Эдварда Деспенсера известно, что он покровительствовал Жану Фруассару, так что события в "Хрониках" Фруассара, касающиеся Деспенсеров, могли быть записаны Фруассаром со слов Эдварда, хотя тот не мог слышать рассказов отца, умершего, когда Эдварду было лет семь. Хотя, если он общался с дядей, то мог что-то и запомнить. Тем не менее, не факт, что в те времена разные ветви семьи вообще общались, кроме как случайно и изредка. Так что если Эдвард интересовался судьбой деда, ему пришлось довольствоваться легендами обывателей, которые не обязательно были даже свидетелями событий. Я не пишу историю рода Деспенсеров, я рассказываю про аббатство Тьюксбери, да и Томас Деспенсер наверняка не является самым уникальным представителем рода, но он важен для дальнейшей судьбы аббатства, потому что его дочь, Изабелла, увела с собой патронаж над аббатством к Невиллам. Да и вообще, судьба Томаса очень хорошо показывает, каким кудлатым клубком, полным разорванных нитей, была политическая ситуация в Англии последней трети XIV века.

Начал Томас вполне неплохо. Хоть и остался сиротой в двухлетнем возрасте, ему не назначили опекуна, а оставили под опекой матери. Которая, собственно, успешно и уверенно справлялась со всеми заботами после смерти Эдварда Деспенсера, потому что она тянула на себе все практические дела, связанные с обширными владениями семейства, и при жизни вечно отсутствующего по государственным делам мужа. Поскольку Деспенсеры были близкими родственниками правящим Плантагенетам, то дальнейшее углубление родственных связей было ожидаемо. И шестилетнего Томаса женили на дочери пятого (и четвертого выжившего) сына многодетного Эдуарда III, Эдмунда Лэнгли, герцога Йоркского. Чаще всего, подобные браки были довольно удачными - дети росли если и не вместе, то достаточно близко общаясь, знали друг друга от и до, и образовывали позднее вполне эффективный семейный тандем. Но Томасу Деспенсеру не повезло попасть в совсем не счастливую семью. Династический брак с дочками Педро Кастильского не принес желаемого ни Джону Гонту, ни Эдмунду Лэнгли. Гонт, в результате, завел вторую семью, а жена Эдмунда не пожелала тихо сидеть в том углу, куда складываются разбитые надежды, и жила, не отказывая себе ни в чем. До такой степени, что о её тесной дружбе со сводным братом короля Ричарда II говорили открыто, допуская, что младший ребенок Изабеллы, Ричард Конисбург, был сыном Джона Холланда, а не Эдмунда Лэнгли. И, возможно, не ошибались. Этому ребенку покровительствовал сам король, который был его крестным, и королю Изабелла завещала своё состояние, с условием, что Ричард II её младшего не оставит, но это могло быть и реакцией на поведение мужа, который явно не считал младшего сына своим, по каким-то соображениям, и не собирался заботиться о его будущем. Одновремено строя куры юной племяннице предполагаемого любовника жены, да.

Пока окружающие жили своей насыщенной жизнью, Томас делал карьеру - был вместе с Ричардом II в Шотландии, был посвящен в рыцари, участвовал в военно-морской экспедиции во Францию, и, в 1391 году, отправился в Балтийский крестовый вместе с тевтонами. В Англию Томас вернулся только через три года, метнулся, вместе с королем, в поход в Ирландию, вступил в полные права наследства, и зажил семейной жизнью. Всё складывалось более чем прекрасно. Томаса сделали коннетаблем Глостерского замка и замка Сент-Бревелс, рыцарем Ордена Страстей Христовых, он заседает в парламенте и успешно добивается там решения о реабилитации своих предков - Хью Деспенсера и Хью Деспенсера-младшего. В 1397 году Томас Деспенсер становится даже герцогом Глостерским. Правда, получение этого титула было связано с событиями, ставшими для его рода роковыми.

Дело в том, что у короля был младший дядя, Томас Вудсток, не обделенный, как и почти все Плантагенеты, амбициями. Поскольку Ричард II вовсе не был тем истеричным христосиком, каким его "увековечил" Уильям-наше-всё-Шекспир, а довольно властным королем, твердо настроенным править самодержавно, врагов среди родни, близкой и дальней, у него хватало. А поскольку самодержавное правление подразумевает наличие верной администрации, Ричард выдвинул на ключевые посты верных именно ему людей - де Веров, де ла Полей, Невиллов. Более того, в 1380-м он, вместе с Карлом VI Французским (тогда ещё Возлюбленным, а не Безумным), образовал рыцарский Орден Страстей Христовых, с целью объединить туда сотни тысяч рыцарей Европы, и повести их в Святую Землю. Оба короля были молоды, отважны и наивны, находились в сходных обстоятельствах в отношениях с дядьями, и были твердо намерены изменить положение дел в Европе. Они считали непростительными постоянные войны христианских наций друг с другом, тогда как Гроб Господень всё ещё находится в руках мусульман.

Естественно, их планы не встретили энтузиазма со стороны знати, которая жила и кормилась войной и той властью, которую им состояние перманентной войны давало. Ричарда скрутили по рукам и ногам так называемые "лорды-апеллянты" под предводительством дяди-Вудстока, а Карл вдруг внезапно обезумел. Любители теории заговоров могут предположить, что бедолагу грамотно чем-то траванули, вызвав состояние психоза, повредившего его мозг навсегда - у французов короли имели гораздо более абсолютную власть, чем у англичан, и самостоятельно мыслящий, революционно настроенный король на троне был там точно никому не нужен. Ричард же, оценив масштабы заговора, умненько временно уступил власть лордам-апеллянтам, но не забывал вести счет обидам. Собственно, захотеть конкретного реванша Ричарда заставила довольно подлая казнь его наставника детских лет, сэра Саймона Берли. Он правильно понял, что старый рыцарь был казнен только ради того, чтобы сделать больно ему, Ричарду.

Интересно, что начало действий Ричарда II против лордов-апеллянтов (Вудсток, Арунделл, Уорвик, Болингброк и Моубрей) совпало с бесславным возвращением Джона Гонта из Испании через Аквитанию. К чести Джона Гонта нужно сказать, что его амбиции никогда не затмевали его понимания долга. Против лордов-апеллянтов он бросил весь свой авторитет, жестко отчитав сына (которому на том этапе повезло не попасть под раздачу только потому, что он не был инициатором действий против короля, а только присоединившимся) и одобрив контр-наступление племянника на братца-Вудстока, который явно забыл свое место младшего. К чести Ричарда II можно заметить, что тот прекрасно понимал ту жажду уважения, которая всегда горела в его успешном старшем родственнике, и сделал невиданный по щедрости жест, пожаловав Джона Гонта титулом герцога Аквитании. Аквитания была не в восторге, потому что герцогом там всегда был наследник английского престола или король Англии, зато дядя и племянник умудрились вместе утихомирить отношения с Францией настолько, что в 1396 году крестовый поход, вымечтанный двумя королями ещё в 1380-м, все-таки состоялся. К сожалению, время было упущено, и этот крестовый поход закончился полным крахом, сведясь к катастрофической битве при Никополе.

К худу или добру, анличане, как ни странно, либо вообще не участвовали в этом походе, либо участие свелось к отправке нескольких отрядов, под лидерством французов. Потому что сначала там была королевская свадьба с французской принцессой, а потом потерявшие авторитет лорды-апеллянды собрались в резиденции Томаса Вудстока с целью обсудить план, как избавиться от короля раз и навсегда. Поскольку в этот заговор были замешаны серьезные люди, потомки которых влияли на ход истории ещё столетия после описываемых событий, точного описания заговора и его последствий не существует, или они есть, но в руках потомков участников.

Очень похоже на то, что действия заговорщиков не были секретом для Ричарда II и Джона Гонта всё время, потому что Гонт, который должен был вести английский контингент в крестовый поход, вдруг сослался на плохое здоровье и засел в Англии. Возможно, конечно, что его озарило понимание обреченности предприятия под руководством слишком самоуверенных французов, но, скорее всего, чтобы удержать своего сына в стороне от происходящего. Считается, что заговорщиков "предал" Томас де Моубрей, герцог Норфолк. Но если судить по молниеносности действий короля, немедленно осадившего замок Вудстока, лживости оставшегося в истории утверждения Генри Болигброка, что он присоединился к французскому контингенту крестоносцев ещё до королевской свадьбы (его присутствие на свадьбе зарегистрировано), и укоренившейся впоследствии версии, что "король Ричард II казнил Томаса Вудстока", смерть которого покрыта таким мраком (он ожидал суда в Кале, в качестве заключенного), что могла быть и естественной, но использованной на пользу делу Ланкастеров в будущем, источником информации был сам Генри Болигброк. Так или иначе, в результате Томас Вудсток был посмертно объявлен государственным изменником (кем он, де-факто, и являлся), и титулы его были конфискованы. Вот при таких обстоятельствах Томас Деспенсер стал графом Глостерским.

Почему, после всех тех милостей, которыми Томаса Деспенсера осыпал Ричард II, тот предал короля и присоединился к высадившемуся в Англии мятежнику Генри Болигброку, я не знаю. Причина, несомненно, нашлась бы при более пристальном изучении дел этого молодого человека, но пока, на скорую руку, можно предположить, что он просто последовал за своим тестем. Но не учел, что, в отличие от Эдмунда Лэнгли, он поимел от смерти Томаса Вудстока значительные бонусы. И что Генри Болингброку просто придется искать козла отпущения в истории с мутной смертью Томаса Вудстока, чтобы защитить собственную репутацию. В результате, Томас решил, что его бывший лорд как-то надежнее для его процветания, и устроил заговор с целью возвращения Ричарда II к власти. Интересно, что Томас Деспенсер был при короле вплоть до самого ареста Ричарда в Честере, и, возможно, сопровождал его в Лондон, после чего вернулся в Кардифф. Чего бедолага не заметил, так это конфликта своих интересов с интересами тестя, Эдмунда Лэнгли, который, в отличие от Томаса, стал истовым ланкастерианцем со всеми прилагающимися ништяками от нового короля. В результате, когда Томас Деспенсер, вместе с графами Солсбери, Хантингдоном и Кентом, собрались в Черенчестере 6 января 1400-го года, старший сын Эдмунда Лэнгли, благообразный Эдвард Норичский, шепнул нужным людям, и резиденцию Деспенсера в городе кто-то поджог. Несомненно, на достаточно высоком уровне было уже принято решение, кто в истории с Томасом Вудстоком станет козлом отпущения, и очень вероятно, что Томас Деспенсер был выбран на эту роль не только потому, что он унаследовал от Вудстока титул графа Глостерского, но и потому, что он носил имя Деспенсеров.

Горожан Черенчестера и Бристоля, куда спасшегося от пожара Томаса привез капитан корабля, нанятого для бегства в Кардифф, было легко убедить, что ещё один Деспенсер был злоумышленником. Уже 13 января Томас Деспенсер был обезглавлен в Бристоле - поразительная скоропалительность, причем приговор вынес мэр Бристоля. Всего лишь мэр. Мэра звали Джон Барнаби. Интересно, что в тот же самые момент в Черенчестере был активен другой Джон Барнаби (родственник?), богатый торговец и владелец мануфактуры, ставший бейлифом и даже поддержавший военную экспедицию Генри Болингброка в Уэльс немалой по тем временам суммой в 100 фунтов. Что, в общем-то, объясняет плавность операции, закончившейся гибелью Томаса Деспенсера.

Тело Томаса привезла в Тьюксбери его мать, и её, со временем, захоронили там же, между мужем и сыном. Я не видел никакого монумента или таблички, указывающих на место их захоронения, но, как писал Джон Эшдаун-Хилл в своем исследовании судьбы герцога Кларенса, идентификация мест захоронений в аббатстве проблематична, потому что гробы переносились, и в склепы "подселяли" останки членов важных для аббатства семей в XVIII и XIX веках. Можно сказать, что на Томасе и закончилась эра Деспенсеров в Тьюксбери. Всё, что известно о его любви к роскоши и блеску, и то, что он неоднократно принимал короля со свитой во многих своих замках и в аббатстве, говорит о том, что дарами он своих подопечных не обходил. Хотя администраторами все Деспенсеры были, как утверждают исследователи их расходных книг, просто никакими, их обширнейшие владения управлялись... Не управлялись они. Похоже, лордов интересовали только деньги, а все детали по их получению были делегированы на откуп управляющим. Супругу Томаса Деспенсера, Констанс, зачастую представляют эдакой веселой вдовой-авантюристкой. Авантюристкой она действительно была, но что касается веселья, то оказаться вдовой казненного государственного преступника, будучи глубоко беременной, к веселью не располагало. Особенно с учетом того, что её мужа сдал властям её брат. С другой стороны, именно эта деталь, а также то, что и отец Констанс был на стороне Генриха IV, помогло ей не остаться яко благ, яко наг, а получить в свое распоряжение большую часть того, чем владел её муж. Минус титул графа Глостера, разумеется. Более того, старший сын Констанс и Томаса, Ричард Деспенсер, был женат детским браком на племяннице короля, Элеанор Невилл. Так что можно было продолжать жить.

Тем не менее, чтобы богатая и молодая вдова могла жить спокойно, не боясь похищения или налета врагов (а у Деспенсеров их хватало), ей был нужен покровитель. Или муж. Или хотя бы любовник. Не слишком удивляет, что она выбрала одного из Холландов, потому что жизнь её семейства вообще была очень плотно переплетена с Холландами. Её отец был женат на Джоан Холланд вторым браком, её мать подозревали в связи с Джоном Холландом, сводным братом короля Ричарда II. Ещё более интересно, что этот Джон Холланд устряпался в тот же заговор, что и муж Констанс, да ещё и вместе со своим племянником Томасом Холландом, братом Джоан Холланд. И все они были казнены в Бристоле в один день. Титул графа Кента перешел к младшему брату Томаса, Эдмунду, и именно на этого Эдмунда Констанс Йоркская, леди Деспенсер, возложила свои надежды.

Вряд ли она кинулась в объятия молодого графа сразу - вовсе нет. Во-первых, её младшей дочери только предстояло родиться, а во-вторых, Эдмунду Холланду было всего 16 лет в 1400-м году. Надо заметить, что и Констанс было на тот момент не больше 25 лет. В любом случае, их совместный ребенок, Элеанор Холланд, родилась около 1405 года, а в 1407-м Эдмунд Холланд женился на деньгах, взяв в жены Лючию Висконти, дочь герцога Милана. Какими бы ни были отношения между Эдмундом и Констанс, отказаться от брака с девой из семьи Висконти у Холланда шансов не было, потому что сватом был сам король. А короля эта блестящая идея посетила потому, что Лючия была в него когда-то смертельно влюблена (Генри Болингброк бывал в Милане). Логика? И не ищите. Можно найти не совсем то, что ожидаешь. Король даже был именно тем, кто вручил Лючию Эдмунду во время церемонии.

Как понимаете, ничего хорошего из этого брака не вышло ни для одного из вовлеченных. Отношения между Лючией и Эдмундом были ледяными, да Эдмунд и погиб уже через год. Лючия быстро поняла, что король Генрих IV интересуется ею ничуть не больше, чем когда-то в бытность Генри Болингброком (тем более что богатое приданое так и не было выплачено, и Лючия осталась один на один с огромными долгами мужа). А что думала Констанс - кто ее знает. Зависит от того, какое место в её жизни этот Эдмунд Холланд вообще занимал. В принципе, она была из категории женщин, не прощающих обид. Например, в 1405 году, будучи уже точно связана с Холландом, леди оказалась в центре головокружительного заговора. Был такой Эдмунд Мортимер, сын Филиппы Плантагенет, внучки Эдуарда III. А отец Филиппы был вторым выжившим сыном короля. То есть, прав на корону у этой линии было побольше, чем у Генри Болингброка, и тот об этом хорошо помнил. Что интересно, Эдмунд Мортимер и не пытался мутить воду. Оммаж Генриху IV он принес без заикания, и служил королю потом тихо и верно, пока в 1402 году не началось восстание Овэйна Глендура, и валлийцы не вторглись во владения Мортимера. Сэр Эдмунд пытался сражаться, но был сдан валлийцам со всеми потрохами своими же соратниками. Разумеется, с пленниками такого ранга обычно обращаются как с хрупким хрусталем, потому что выкуп за них был заоблачным. И в данном случае выкуп стали собирать сразу, особенно активен был Генри Хотспур, который был женат на сестре Эдмунда Мортимера. И тут вдруг заартачился король, у которого с Хотспуром были свои сложности. В общем, сэр Эдмунд был ославлен изменником, намеренно и предательски перешедшим на сторону Глендура, и его имущество корона конфисковала. О выкупе уже никто и не заикался. На счастье сэра Эдмунда, Глендур считал своего пленника ценным уже в силу происхождения, и когда тому стало некуда податься, предложил ему вариант брака со своей дочерью Катериной. И план. Что, если разделить нынешнюю Англию на три части? Уэльс был бы сам по себе, Англия отдельно, и Нортумбрия снова стала бы автономной? Эдмунд стал бы, в свое время, правителем Уэльса, его друг Хотспур - правителем Нортумбрии, а Англией правил бы по праву племянник сэра Эдмунда, юный граф Марч, старший сын старшего брата сэра Эдмуда - Роджера Мортимера и Алиеноры Холланд. На момент гибели Роджера Мортимера в Ирландии, Эдмунду было лет семь. Был, кстати, ещё младший брат, Роджер, но я не нашел о нем ничего. Сестер мать забрала в свой второй брак, а граф Марч и его брат были оставлены под опеку короны. Ричард II прочил Эдмунда Марча в преемники, поэтому Генрих IV посадил братьев под стражу в Виндзор. Не в тюрьму, но все же в изоляцию. С одной стороны, легко обвинить короля в параноидальности узурпатора. С другой стороны, граф Марч был ещё так мал, что не мог сам определиться в том, кто ему друг, а кто - нет. И его отношения с королевской семьей были непростыми. В любом случае, ни малейшего вкуса к власти этот ребенок не имел, и вряд ли был благодарен леди Констанс за "освобождение" из Виндзора, которое сильно смахивало на похищение. Их перехватили до того, как они достигли границы с Уэльсом. Самое интересное, что леди Констанс вышла из ситуации не замарав даже туфелек, но смогла отомстить братцу Эдварду за мужа, назвав его вдохновителем похищения. В результате, тот провел в каталажке 17 долгих недель! Умерла Констанс в 1416 году, успев увидеть смерть обоих братьев, любовника, и даже старшего сына. Дочь Изабель она, тем не менее, успела удачно выдать замуж за Ричарда Бьючема, графа Вустерского. Пару благословляли в аббатстве. Когда Ричард погиб во время эпической осады Мо, Изабель перевезла его тело в Тьюксбери, построили часовню в его честь, освятила её, и... вышла замуж за кузена покойного, которого тоже звали Ричард Бьючем.

Этот второй муж леди Изабель, был тем самым прославленным "галантным Уорвиком",которого так боготворили за смелость и безошибочную галантность и друзья, и враги. Он умер в Руане в 1439 году, и снова Изабель отправилась доставлять тело мужа домой. Этого Ричарда Бьючема захоронили в Beauchamp Chapel в Уорвике

Изабель умерла вскоре после мужа, в том же году - в Лондоне, попросив короля позаботиться о сыне, которому было 14 лет, и о том, чтобы те богатые дары, которые она завещает аббатству, были действительно туда доставлены. Генри Бьючем, единственый настоящий друг насчастного Генриха VI, прожил всего 21 год, и был тоже похоронен в аббатстве. Его захоронение нашлось во время ремонта 1875 года. Титул и имущество унаследовала, в конце концов, сеста Генри - Анна, которая вышла за Кингмейкера, и стала матерью Изабеллы и Анны Невилл. Как при этом были обойдены три дочери Ричарда Бьючема от первого брака - сложно сказать, но они подавали жалобу, и эту жалобу официально отклонили. Кстати, парламент Эдуарда IV посмертно реабилитировал Томаса Деспенсера, в очень поэтичных выражениях, оцените: "certeyn persons of evill riotous and cedicious disposicion, joyned in rumour and rebellious novelryes, tirannyously murdred with grete cruelte and horrible violence in an outcrageous hedy fury the right noble and werthy lordes John Montague late erle of Salesbury and Thomas late lorde le Despenser". По жуткой иронии судьбы, в то же царствование, которое реабилитировало Деспенсера, был убит герцог Кларенс. Поскольку при жизни аббатство Тьюксбери было под покровительством Изабеллы Невилл и её мужа, оба похоронены там. Впрочем, Джон Эшдаун-Хилл очень подробно описал свои изыскания в гробнице Кларенса в книге The Third Plantagenet: George, Duke of Clarence, Richard III's Brother (2014) От себя могу только добавить, что скромность их захоронения меня просто покоробила. Хотя, конечно, кто может сказать, чьи кости сейчас собраны в том склепе? За сотни лет новые покровители и важные для Тьюксбери люди ожидали быть похоронены внутри аббатства, и старые саркофаги бесцеремонно сталкивали в сторону и переносили куда подальше. Сейчас это выглядит так:

Мне остается только показать плиту, указывающее на захоронение принца Эдуарда, сына Маргарет Анжуйской и Генриха VI, павшего в битве при Тьюксбери, и несколько витражей.

На улице - лепота.

У помещения, где аббатство проводит социальную работу, находится очень странная скульптурная группа. Женщины как раз расходятся со сходки какой-то мамской группы.