Повсюду мифы и загадки! Как слабый древний человек умудрился выжить среди хищников, куда делись неандертальцы и почему вообще антропологам можно верить? Доцент кафедры антропологии биофака МГУ Станислав Дробышевский разобрал наиболее популярные заблуждения и заодно рассказал, как всё было на самом деле. 1. Человек — самое слабое животное Как древние люди смогли выжить без клыков и когтей? Разве что чудом! Человек — самый злобный и стрёмный хищник. Потому что человек очень умный — у него есть палка или камень, которые можно кинуть. И как только он более 2,5 миллионов лет назад это сообразил и обзавёлся орудиями, все проблемы с выживанием исчезли. Посмотрите ролики на YouTube, как бушмены или масаи голыми руками, без оружия, отнимают добычу у гепардов и львов. Да, есть ненулевая вероятность, что бушмен попадёт в зубы льву. Но скорее лев пострадает от бушмена, чем наоборот. И это касается всех охотничьих групп. Возьмите эвенков: медведь, конечно, может убить эвенка… однако медведей становится меньше, а у охотников всё хорошо! Бывало, люди гибли по вине животных. Среди древних находок есть прокусанные черепа — например, череп неандертальца из Кова-Негра с двумя дырочками от клыков. Но это исключения. А вот костей хищников на стоянках первобытных людей — полным-полно. Если мы посмотрим на современные племена охотников-собирателей, увидим ту же картину в деталях. Этим летом я ездил в Африку. На территориях, где живут хадза, зверей увидеть невозможно. Они прячутся, и бедным хадза приходится охотиться на песчанок и горлиц.

При этом из оружия у хадза только луки — самые убогие и примитивные. Наконечники, правда, металлические, и они их ещё ядом смазывают. Но при этом сами их делать не умеют. Им соседи-скотоводы мастерят эти наконечники из консервной банки за три минуты. И всё, этого достаточно. Да, леопард может напасть на человека из засады и захомячить его. Ну так и человек может из засады напасть на леопарда! Только люди делают это гораздо эффективнее: продумывают стратегию, план, знают, где укрыться от зверя и как его выследить. Если вы видели, как в заповедниках крупные животные лезут под окна автобусов, — это исключительно потому, что там за охоту сразу упекут в тюрьму на несколько лет. Плюс эти животные не понимают, что в машине — человек. Вот павианы умные, они понимают и боятся подходить. А там, где племенам можно охотиться, зверьё сразу разбегается при виде людей. Так что мнение, будто человек беспомощный, хилый, и бегает-то он медленно, и видит-то плохо, и слышит никак, а нюхать вообще не может — это всё чушь современного городского обывателя. Как итог, человек — доминирующий вид, у которого проблема перенаселения, тогда как перед крупными хищниками стоит проблема вымирания. 2. Первобытное оружие — ни на что не годная рухлядь Как они вообще воевали и охотились? Разве можно без гранатомёта завалить мамонта? В плане нанесения максимального урона человечеству наиболее смертоносным является копьё. Его использовали во все времена. Длинная палка, заточил её — и всё. Если наконечник приделать — вообще красота. Универсальная штука: можно бросить, можно рукой ткнуть, убойная сила невероятная.

Лук — тоже очень эффективное оружие, из-за которого проливались реки крови. Но он получил распространение порядка десяти тысяч лет назад, а до этого два миллиона лет человечество обходилось копьями. Если посмотреть фильмы про постапокалипсис или нашествие зомби, там все герои — лохи полные. Ведь первое, что надо сделать в столь жуткой ситуации — заточить себе здоровенное копьё. С ним уже ничего не страшно. А все ходят с какими-то ножиками, молотками… полный бред. 3. Первобытные воины сражались за территории За Родину, за дом, милый дом, за берёзку над рекой. А за что же ещё воевать? Вы, несомненно, слышали байку о покупке Манхэттена у индейцев за бусы. Это реальный факт, и подобных случаев было много. А происходили они потому, что территория никакой ценности не имела. Первобытные люди жили группами в 15-30 человек — больше они просто не могли прокормить, поэтому им было не с руки заниматься экспансией. Они постоянно кочевали, поскольку ресурсы на занятой территории заканчивались. Представьте, маленькая группа людей, а вокруг предледниковая степь или африканская саванна. Зачем воевать? Если пришёл кто-то чужой, — проблем-то: встал и ушёл на сто километров в сторону. Когда в неолите появилось производящее хозяйство — тогда появился и смысл объединять племена, захватывать пленных и как-то их напрягать. Да и то их тогда чаще приносили в жертву, чем использовали как рабочую силу. А если речь о более древних временах, зачем группе какие-то чужаки? Это лишние рты.

Соответственно, идти войной на кого-то смысла нет. Если численность группы превысит 30 человек, они умрут от голода — где охотникам-собирателям взять столько еды? А самое главное, чужие группы ничем не отличаются. У них и численность, и оружие — всё такое же. Единственное, что может дать перевес — если в одной из групп по какой-то случайности взрослых мужиков оказалось меньше. Допустим, в одной группе три мужика, а в другой пять. С таким раскладом можно ночью подкрасться и всех перебить — успех! Но риск от таких действий большой, а толк какой? Разве что съесть убитых. Но поедать друг друга — не очень классная стратегия: соседи быстро кончатся, а кушать надо каждый день. Человек редко плодится, длина поколений — 25 лет. Поэтому, хотя каннибализм был распространён повсеместно, охотиться на людей не имело смысла — их не напасёшься. Другое дело, если случайно где-то чужак подвернулся, тогда да, почему бы и не съесть. 4. Кроманьонцы устроили геноцид неандертальцев Куда ещё они могли деться? Наверняка пришли кроманьонцы из Африки в Европу, увидели там инородцев, да и истребили под корень. Времена-то стояли нетолерантные… Нет ни одного внятного свидетельства, что неандертальца убил кроманьонец. Есть убитые неандертальцы. Есть убитые кроманьонцы. Но как узнать, кто их убил? Вероятнее всего, это сделали соседи. Представление о геноциде исходит из того, что для кроманьонцев другие кроманьонцы — это «свои», а неандертальцы — «чужие». Но современные расистские представления базируются на категориях Железного века. Тогда как для охотника-собирателя «свои» — это те 30 человек, кого он лично знает, его семья. А остальные — что медведи, что неандертальцы, что кроманьонцы — это чужаки. Чем они «свои»? Тем, что у одних лоб более вертикальный, а у других более покатый? Ну и что? У них у всех другой язык, всё другое. Когда у амазонских индейцев спрашивали, как они воспринимают соседние племена, те говорили, что в джунглях водятся ягуары, капибары, индейцы другого племени, тапиры, прочие звери — всё это через запятую. Так что не стоит думать, что первобытные люди, у которых ещё даже племён не было, воспринимали свой вид как некую общность.

Что случилось с неандертальцами? Произошло обычное экологическое вытеснение. Кроманьонцы быстрее плодились; у них, в отличие от неандертальцев, было метательное оружие, то есть они получали больше добычи. Плюс кроманьонцы шире использовали ресурсы — жрали всё подряд: рыбу, моллюсков и прочее. А неандертальцы были более специализированными — ели только крупных копытных. То есть одна и та же территория могла прокормить много кроманьонцев и мало неандертальцев. Кроме того, шла метисация. Причём часть метисов мужского пола, судя по всему, была бесплодной, что тоже демографически било по неандертальцам. А по кроманьонцам это било гораздо меньше, поскольку новые чистокровные постоянно лезли из тропиков, где и среда богаче, и площадь больше (сравните размеры Африки с Европой, половину которой тогда занимал ледник, а ещё треть была нежилой из-за холода). Новым неандертальцам взяться было неоткуда. Их как сидело в Европе около десяти тысяч человек, так и всё. И за 10-15 тысяч лет они растворились в кроманьонцах. Теперь в нас небольшой процент их генов. 5. Эволюция — это гипотеза, которую скоро опровергнут Учёные сегодня говорят одно, завтра откроют что-нибудь новое и будут говорить совершенно другое. Стоит ли воспринимать их слова всерьёз? Теория эволюции в качестве гипотезы никогда и не озвучивалась. Дарвин её 20 лет переводил из гипотезы в теорию. Когда он опубликовал свой труд, это было настолько аргументировано, что с этим уже мало что можно было сделать. Однако тогда ещё ничего не знали про гены. Кстати, первые генетики, в частности, основатель этой науки Томас Морган, были противниками теории эволюции. Но в 1920–30-е годы ещё было непонятно, как всё работает, а ген был некоей мистической фигнёй. Когда разобрались, к середине 20 века появилась синтетическая теория эволюции. Следующие 70 лет тоже зря не прошли. Последние публикации в научных журналах о том, что эволюция не работает, относятся, насколько мне известно, к периоду ещё до войны.

Сейчас на теории эволюции основываются палеонтология, сравнительная анатомия, сравнительная этология, биохимия, биофизика, молекулярная биология, генетика. Она практически применима — из неё следуют выводы, которые мы используем в жизни: в фармакологии, в сельском хозяйстве, сейчас вот генная инженерия подъехала. У неё есть прогностическая ценность (то есть если мы с помощью теории предсказываем следствия из наблюдаемых фактов, а потом они исполняются, значит, теория работает). Но если кто-то хочет её опровергнуть — удачи. Это что касается теории эволюции. А сама эволюция как процесс идёт почти четыре миллиарда лет, и в наших объяснениях того, как это происходит, ещё будет масса уточнений. Каждый год совершаются открытия. В этом и весь смысл науки. 6. Человечество возникло благодаря инопланетянам Наши предки-пришельцы оставили древним людям свои технологии. Если бы люди были порождением какой-нибудь инопланетной сущности, они не были бы родственны другим живым организмам на планете и не смогли бы вписаться в экосистему. Жизнь, возникшая в других условиях, на другой планете, не будет приспособлена к нашему климату, температуре, микроэлементному составу, атмосферному составу и пр. Мы просто не смогли бы питаться. Что касается инопланетных технологий, которые обычно мерещатся в постройке пирамид, этому нет никаких доказательств. Если инопланетяне, пролетев сотни световых лет, на Земле оказались способны только навалить кучу до небес из кривых-косых блоков, пилёных каменными или в лучшем случае медными орудиями, — это какие-то странные инопланетяне, мягко говоря. При этом любые студенты на археологической практике делают голыми руками всё то же самое. Их работа, как правило, наоборот, разбирать каменные завалы, но разница невелика. А строительство пирамид связывают с инопланетными технологиями только криворукие и ничего не умеющие делать люди. Человек мастеровитый и с головой, немного почесавшись, способен сам всё это соорудить. Просто больше делайте своими руками, и вся эта дурь про инопланетян выветрится. 7. Древние животные погибли от потопа, он отражён в преданиях всех народов Он отражён не везде, а в Междуречье, где плоская равнина между Тигром и Евфратом. Там потоп был. Эти реки периодически разливаются до горизонта. С точки зрения жителей, не имевших понятия ни о чём, что существует дальше тридцати километров вокруг них, это был вполне себе всемирный потоп.

Такое регулярно происходило и в Северной Африке, где ещё не перегороженный плотинами Нил тоже разливался до горизонта, и только отдельные каменные холмики выступали из воды. Древние люди сидели на этих холмах, клепали свои каменные орудия и ждали, пока вода спадёт. Так что потопы в их мифах — это не какая-то выдумка. Они и сейчас бывают: Приамурье затапливает каждый год, в моей родной Чите дачные посёлки регулярно смывает. Но если бы это было в масштабах всей планеты, у нас бы были немереные толщи отложений этого самого потопа. Причём случалось, что за них принимали отмывочные отложения от разных наводнений. Видите ли, когда вода долго куда-то течёт, она всё разрушает, а потом обкатывает. Всё должно быть перемешано характерным образом с песком, раковинами, моллюсками, рыбой. Любой может пойти на ближайшую речку и потыкать дно палкой — со дна поднимется муть, которая осядет поверх уже лежащего песка. Представьте подобное в большом масштабе. Вот это и есть флювиальные отложения. Там, как правило, хорошо отсортированные по размеру гальки и прочее, потому что вода несёт разный вес в зависимости от силы потока. Геологи это без проблем различают на глаз. А негеолог может поковырять стенку в любом карьере и тоже ознакомиться с явлением.

Потоковых отложений в мире сколько угодно. Но какого-то одного, которое было бы на всей планете синхронно, и чтобы ниже было что-то одно, а выше — новый мир, такого нет. Геологи уже исследовали всю планету и ничего подобного не обнаружили. Но предположим, у нас вдруг из ниоткуда появляется куча воды, которая накрывает всю планету, а потом вдруг куда-то таинственным образом исчезает. Я не очень понимаю, как это, но предположим. Первое следствие: все наземные фауны у нас пропадают с концами. Все пресноводные фауны пропадают: если бы всемирный потоп был, он был бы солёным, поскольку разливается мировой океан. Второе следствие: все морские фауны становятся одинаковыми — отличаются только экваториальная и полярная, а в остальном по широтности должно быть размазано одно и то же. То есть атлантическая и тихоокеанская фауна появляется везде одновременно. Примерно таким был бы итог потопа. Но, естественно, ничего этого нет. 8. Люди жили в эпоху динозавров и, возможно, приложили руку к их исчезновению Динозавры вымерли 66 миллионов лет назад. В это время жил наш прямой предок — пургаториус. Это самый первый примат, вот только длиной он был сантиметров десять, и мозгов у него — меньше грамма. Пургаториус гораздо больше похож и размером, и общей формой на соню (грызун), чем на человека. Небиологу сложно заподозрить в нём родню. К счастью, у нас есть наука палеоантропология, и благодаря ей видно, что остатки предков людей очень красиво и закономерно выстраиваются от первых приматоподобных — этих самых пургаториусов — до современного человека. Так что во время вымирания динозавров предок человека был существом чуть побольше мыши. Только он ещё был и намного примитивнее мыши. Охотиться на динозавров и истребить их он вообще никак не мог.

Надо сказать, что во времена, когда жили динозавры, существовало много видов млекопитающих. Их найдено больше видов, чем собственно динозавров. Но, несмотря на большое видовое разнообразие, все они — как и пургаториус — были мелкими и ныкались по лесной подстилке. То есть никакие другие не выживали. И только после исчезновения динозавров все эти сотни видов мезозойских млекопитающих стали давать вариативность по размерам и образу жизни. Существа, более-менее похожие на человека — прямоходящие, с двумя ногами, двумя руками, — появились в лучшем случае семь миллионов лет назад. То есть спустя 59 миллионов лет после того, как все динозавры уже исчезли. 9. Мутации — зло, ничего хорошего от них не бывает Мутации — это основа изменчивости. Без них мы бы до сих пор были обрывками РНК, которые так и болтались бы где-то в катархее. Мутации — это то, что создаёт генетическую изменчивость. Потом это всё усиливается рекомбинациями, но всё равно мутации — основа, благодаря которой и появляются виды. Другое дело, что у нас геном состоит из трёх миллиардов пар нуклеотидов. Это десятки тысяч генов — из них около 30 тысяч рабочих генов, кодирующих белки, и надо понимать: когда мы говорим «человек отличается от шимпанзе на два процента», то два процента генома — это очень много. И эти отличия возникли в результате огромного количества мутаций. (Как правило, для любого отдельно взятого признака нужно много мутаций. Случается и так, что одна маленькая мутация имеет много эффектов, но это скорее исключения).

Затем мутации закрепляются отбором. То есть сами они случайны, но их адекватность, релевантность окружающим условиям уже неслучайна. Отбор работает очень просто: кто выжил — тот и выжил. То есть существует изменчивость — варианты, которые возникают в результате мутаций и рекомбинаций. А потом те, кто адекватен условиям среды, получают шанс размножиться — оставить много своих генетических копий. В результате в следующем поколении частоты признаков другие, чем были в первой версии. Потом появляются новые мутации и новые рекомбинации. Дальше, в новых условиях, кто-то очередной выживет, а кто-то нет. Когда это продолжается на протяжении многих поколений, то итог очень отличается от исходника. Вот вкратце вся теория эволюции. И никакого замысла или хитрых намерений участников тут нет. Причём всё не так хорошо и разумно устроено. Становится холодно, и овечки отращивают длинную шерсть? Нет — становится холодно, и все, у кого недлинная шерсть, вымирают, а остаются только те овечки, которые случайно оказались длинношёрстными. И следующее поколение будет всё более длинношёрстным не потому, что оно так захотело, а потому, что все короткошёрстные сдохли от холода. А может, и не все сдохли, а кто-то выжил, но теперь их стало мало. Тут всё решает частотность. Дальше условия снова изменятся. И может оказаться, что те, кто в прежних условиях еле выживал, в новых станет самым адаптивным и самым успешным. Такое происходило миллионы раз. Есть куча ископаемых существ, которые вымерли. У них не возникли удачные мутации и не дали им адаптацию к изменившимся условиям. Те же динозавры. Не повезло! Могли бы и выжить. Собственно, 180 миллионов лет и выживали, а потом не повезло.

Вся эволюция — это дифференцированный перенос генов в следующее поколение. Главная проблема её понимания в том, что люди мыслят на своём личном примере. А это статистика — много случайностей, сливающихся в закономерности. Ещё важно понимать, что по наследству передаются те мутации, которые происходят в половых клетках. И вероятность, что маленькая мутация окажется значимой для выживания, невелика — поэтому они накапливаются. Каждая из них по отдельности вроде бы ничтожна, но в сумме они дают разнообразие. В результате на планете миллиарды разных живых организмов. 10. Эволюция создала человека и на этом закончилась. Спасибо, до свидания Ничего не закончилось, потому что мутации есть всегда, рекомбинации есть всегда, выживают не все, и количество детей на индивида не одинаковое. Из этих факторов автоматически вытекает эволюция. Но чтобы увидеть, во что мы эволюционируем, надо прожить соответствующее время — десятки тысяч лет. Например, за последние 50 тысяч лет наш вид не особо изменился. Вот на масштабе в 200 тысяч лет эволюцию у гоминидов уже прекрасно видно. А если кто-то хочет посмотреть, как люди преображаются на глазах, — ну извините, это не к нам. 11. Цивилизация сделала людей злыми Древние люди жили мирно на природе, лучась добротой и благолепием. Но потом цивилизация их испортила, и они стали жадными, злыми и аморальными. Ничего подобного. Самое первое убийство у наших предков — стопроцентно доказанное — произошло 430 тысяч лет назад в Сима-де-лос-Уэсос, где нашли череп с двумя одинаковыми дырками. Понятно, что вряд ли человек два раза упал на один и тот же камень. О более ранних инцидентах просто нет информации. Зато у нас есть свидетельства более древнего каннибализма, что с доброй мирной жизнью не очень согласуется. Тут, конечно, можно сказать, что человек сам умер, а его подъели, чтобы добро не пропадало. Но это маловероятно. И самый древний такой инцидент, который мы зафиксировали, произошёл 1 800 000 лет назад в Южной Африке. Там нашли череп женщины с надрезками на скуловой кости. То есть, видимо, её кто-то прибил и съел. После этого следы каннибализма встречаются часто и регулярно в самых разных группах. Трактовать находки не всегда можно однозначно, и иногда бывает сложно отделить каннибализм от убийства с ритуальными целями. Но если в заднице здоровенный наконечник застрял, как у кенневикского человека (жил девять тысяч лет назад), то тут уже не поспоришь.

12. Человек — единственное существо, которое убивает себе подобных Это чушь собачья. В животном мире внутривидовой агрессии сколько угодно. В том числе у обезьян. Например, основная причина смерти самцов павианов — это убийство другими павианами. Однако агрессия бывает демонстративная, а бывает контактная. Как правило, чем больше демонстративной агрессии, тем реже дело доходит до драки. Масштабы контактной агрессии в первобытную эпоху для нас определить просто — по количеству проломленных черепов. Определить бесконтактную агрессию более сложно, но тоже можно — по размерам клыков и половому диморфизму (то есть по отличию самцов и самок). Древнейшие человекообразные, судя по короткой морде и небольшим клыкам проконсулов (род приматов, существовавший 17—21 млн лет назад в Африке. — ПИ), были не особо агрессивными. Не исключено, что они для этого были ещё просто слишком тупыми: мозгов у них было не больше, чем у современного павиана. А дальше эволюция пошла двумя путями. Один вёл к современным человекообразным обезьянам: у них стали увеличиваться челюсти, расти клыки и плечи, самцы стали в два раза больше самок. Это означает, что они много друг перед другом выпендривались, — всё решала символическая агрессия. Другая линия вела к современному человеку. У этих обезьян происходило уменьшение клыков, челюстей и полового диморфизма. А если нет маркёров демонстративной агрессии — значит, в ход будет идти контактная агрессия. 13. Любые древние виды хомо, которые находят археологи, — это всё наши предки Картинка из учебника биологии, схематично изображающая на одной линейке все формы от обезьяны до современного человека, безнадёжно устарела. Помимо тех видов, которые были нашими предками, есть и те, которые вообще не при делах. Скажем, 2,5 млн лет назад, наряду с первыми людьми, появились массивные австралопитеки — парантропы. Они вымерли 1 млн лет назад и к нам никаким боком не относятся.

Позже появились архантропы, некоторые их группы были специализированными. Так, часть из них стала яванскими питекантропами, которые вымерли. Часть заселилась на остров Флорес и стала хоббитами — существами с маленьким мозгом и ростом в 1 метр. Это тоже тупиковая ветвь. Сто тридцать тысяч лет назад в Европе из хомо гейдельбергенсиса (Homo heidelbergensis) произошли неандертальцы. Они, конечно, не совсем тупиковые, поскольку скрещивались с кроманьонцами и дали нам два процента генов, хоть и тоже вымерли. А на востоке Азии жили денисовцы, тоже давшие примесь человечеству. Но совсем крошечную — ещё меньше, чем неандертальцы. Таких параллельных человечеств была куча, и мы ещё не все знаем. Со временем их будут находить всё больше. Например, в 2013 году обнаружили, что 300 тысяч лет назад, когда уже почти сформировались сапиенсы, в Африке параллельно с ними обитали Homo naledi. Они тоже не имеют к нам никакого отношения. А только что был описан вид Homo luzonensis с Филиппин и в очередной раз обоснована видовая специфика «мегантропов» с Явы. На очереди описания видов странных ископаемых людей Индии и Сулавеси. 14. Существует граница в происхождении человека от обезьяны, и это поворотный момент в антропологии Во-первых, это никакой не момент. Конечно, если бы вдруг у семьи австралопитеков родились дети хабилисы, можно было бы сказать: «О, вот чёткая граница, давайте праздновать появление человека!». Но так не бывает. Дети лишь чуть-чуть отличаются от своих родителей, и требуются миллионы лет изменений, чтобы мы увидели разницу. Во-вторых, с точки зрения биологии, само противопоставление обезьяны и человека бессмысленно. Биологически человек и есть одна из обезьян. Мы ближе к шимпанзе, чем шимпанзе — к горилле.

Если посмотреть на переходные звенья, то про реконструкцию проконсула большинство людей скажет: «Ну, это точно обезьяна!». Хомо гейдельбергенсиса обыватели, скорее всего, отнесут к себе подобным. Питекантропа пусть со скрипом, но тоже многие признают за своего. А вот уже над австралопитеком будут долго репу чесать: кто это, обезьяна или человек? Смысла в этом не больше, чем разглядывать предков современного долгопята и задаваться вопросом: «А это уже долгопят или ещё обезьяна?» Или про предков медведя гадать: «А это уже медведь или ещё не медведь?» Поскольку учёные должны давать этим видам названия и систематизировать, мы условно считаем, что род Homo, появившийся 2,5 миллиона лет назад, — это люди. 15. С первобытных времён война — двигатель прогресса В первобытных группах вероятность быть убитым для мужчины — примерно 100 процентов. Я не хочу жить в таком обществе. С другой стороны, даже охотники-собиратели при всей их внутривидовой агрессии не особо-то много воевали. Размер первобытных групп — не больше 30 человек. Из них взрослых мужчин — человек пять. Если большинство из них убьют, женщин растащат соседи и группа распадётся. То есть воевать древним людям было невыгодно. Что подтверждают и современные наблюдения. Если посмотреть на нынешних «дикарей», вся их война сводится к партизанщине. Устроить засаду и кого-нибудь убить исподтишка — это пожалуйста. А выйти в чисто поле на честный бой — дураков нет. С одной стороны, первобытный человек был растворён в обществе и природе. А с другой, там индивидуализм страшнейший. Потому что группки маленькие, и каждый там — единственный и неповторимый. Это не как у нас — миллионные популяции, где сто тысяч погибли — и все забыли. Там каждый человек на счету. Поэтому охотники-собиратели собой дорожили, какая тут может быть война?

Но у первобытных групп, как и в группах обезьян, любой чужак воспринимается либо как брачный партнёр, либо как враг, которого надо атаковать. Это передалось и нам с тех времён, когда такие агрессивные примитивные штуки работали. С тех пор как началось производящее хозяйство, мы живём в новых реалиях, а психология у нас ещё дремучая. Такая же, как у обезьян. Поэтому надо задействовать ум. Напрягать свою новую кору конечного мозга, которая подавляет первобытные побуждения и позволяет рассмотреть ситуацию критично. И, если вы видите человека, который отличается от вас по каким-то внешним параметрам — цветом кожи, одеждой, манерами, — это не значит, что он какой-то неправильный и злой; оценивать надо по объективным параметрам. Так уж случилось, что врождённые формы поведения у нас противоречат реалиям. Когда-то они были адаптивными, а теперь они вредны. Для тех, кто поддаётся первобытным побуждениям, придуманы полиция и тюрьмы. С другой стороны, есть какие-нибудь фашисты, которые вполне сознательно считают, что война — двигатель прогресса, давайте всех истребим, и это будет круто. Но это работает, пока их самих не начинают истреблять. Так что живите мирно! #Топ10 #КаменныйВек #антропология