МОСТ.

События, описанные в рассказе, произошли
в ноябре 1941 года и в августе 1947 года
в селе Алексеевка
Матвеево Курганского района
Ростовской области
Узкая проселочная дорога, вся в серой пыли петляет змейкой меж полей, по ней оставляя за собой клубы, пыли движется грузовик. За рулем сидит бойкий молодой паренек, рядом с ним мужчина с орденами по всей груди, на кузове грузовика расположились попутчики – дед с бабкой, да мальчик.
- «Здорово, бабоньки! Урожай-то как?! Жара нестерпимая, а вы на поле». Весело окрикнул мужчина с орденами женщин убирающих пшеницу.
- «И не говори, милок, уже в глазах чернеет от этой жары. За все лето ни одной капли воды так и не упало», выпрямляясь и глядя на него ответила жница.
- «Да что ты, Лукерья, уж пусть еще малость подержит. Хлеб убрать надо. Лето зиму кормит!» - тут же затараторила другая.
- «И то верно! А вы часом не знаете; мост через Миус восстановили, али нет еще?», поинтересовался военный.
- «Восстановили, милок, восстановили, уже год как. А тебе зачем, служивый?».
- «Да я этот мост в ноябре 1941 года взрывал. В саперном отряде служил. Помню, холодно было, по небу все тучи тяжелые плыли. А уж вечерело, туман на степь начинал садиться, где низина, так там уже и ни чего и не видать было. Подготовили мы, значит, с ребятами мост для взрыва, заминировали. Все, как положено, сделали. Ребята в перелеске засели, а у меня на душе что-то неспокойно. «Дай – думаю - еще раз гляну, что да как». И только на дорогу вышел, слышу в тумане, как будто, скачет что-то. Все так об землю бум-бум и затихнет, потом опять бум-бум. Начал прислушиваться. Слышу, смешок детский такой тихенький, тоненький, так и звенит где-то вдали. Я на этот смешок идти стал. Шагов пять сделал, вижу; двое ребятишек с мячиком из туманного облачка бегут, на горку поднимаются. Мальчонка, годков девяти, и девочка с ним рядом, поменьше его будет. Я на них смотрю, как на чудо, какое, а они на меня, остановились и глядят. Мальчонка тот хоть и постарше, да как заплачет, как закричит, как запричитает! В ушах звенеть стало. Его-то и понять можно. Погода была такая, что все мы, саперы, поверх формы в плащи одеты были, поэтому и понять-то трудно было, кто мы немцы или свои.
А девчонка пошустрей оказалась, ко мне подскочила и смотрит. Я тогда у нее и спросил; чьи они, да чего одни ходят и откуда? А она мне тут же так и отрапортовала, тараторкой. Как сейчас помню, выпрямилась, голову высоко подняла и говорит: - «Я, Карпенко Надежда Ивановна – Надежда Ивановна это вам не шутки, а сама махонькая – Мы идем из Большой Кирсановки, там наша мама родила нам еще одну сестричку - Катеньку. Идем мы домой в Алексеевку, у нас там свой дом, корова, телка, овца. А вот и наша мама с дедушкой идут» Из тумана вырисовались две фигуры. Одна - тоненькая, стройная, как молодой тополек, а другая - низкая, постоянно хромающая, от этого издали казалось пританцовывающей. «Нашего дедушку зовут Савченко Егор Андреевич - продолжала девочка – Он у нас старенький, поэтому хромает на одну ножку и идти быстро не может. А маму мою зовут Настя, а папу Ваня, он у нас служит на войне.
Мальчонка же побежал навстречу фигурам и бойко что-то стал рассказывать стройненькой. Видно было, что все трое спешат к нам. Молодая женщина с ребенком на руках подошла первой. Я ей объяснил, что мы свои, саперы, что у нас задание, как можно скорее, взорвать мост через реку, для того чтобы лишить врага ценной переправы.
- «У вас, молодайка, кто-то из детей счастливый! Если бы вы шли минутой позже, мы бы вас уже не спасли. Переходите мост скорее – посоветовал я – Да открывайте по шире рты, кричите или пойте, чтобы не оглохнуть. Взрыв будет сильным».
Так они и ушли. Мы с ребятами подождали несколько минут, чтобы знакомые наши немного подальше отошли и взорвали мост. С тех пор я их больше и не видел. Интересно всегда было; как они добрались до своего дома, как войну пережили?»
- «Ой, бабоньки! Да это же тот солдатик, про которого Настя Карпова все рассказывала, жизнь который их семейству спас! Здравствуй еще раз, милок! Вот бы они тебя увидеть были бы рады! Все тоже за твою судьбу думали; жив ли, здоров ли? Передадим, что был в наших краях.
Настенька сейчас дома за малышкой смотрит, она недавно родила. Семья у них большая, восемь детей. Пять девочек, а то трое - хлопцев. Хорошие они люди, добрые, трудолюбивые. А Наденька и Петруша, который ревел, говоришь сильно, сейчас в саду, яблоки собирают, это недалеко отсюда. Мужчин в деревне не много осталось, не то, что до войны, бабы одни, сам видишь, а те которые уцелели сейчас на комбайнах, с степи хлеб убирают. А мы все здесь поближе к отряду трудимся. Мы, женщины, пшеницу жнем. Детям тоже посильную работу нашли – яблоки в саду собираю. Сад у нас в колхозе большой, хороший. Вот и Петруша с Надеждой там трудятся тоже. Молодцы детки хорошие».
- «Ну, вот и ладно. Привет им передавайте. На обратном пути, Бог даст, свидимся! Ехать надо».
Мужчина в орденах повернулся к машине, лихо вскочил в нее, сел рядом с шофером, и грузовик под тяжестью цемента, насыпанного в его кузов, словно огромный железный вол, тяжело покатил дальше по пыльной проселочной дороге, поднимая за собой коричневое облако густой пыли, которое еще долго тянулось туманной змейкой по простору степи. Жницы, еще немного постояв, взяли в руки серпы, и вновь, нагнувшись к золотому простору поля, начали жать.
* * *
Метрах в семидесяти от моста на большом дереве висел буфер от железнодорожного вагона, каждый день в 12 часов, в него звонили, как в колокол, созывая колхозников на обед. Но в этот день часа через три, после тока как все разошлись по своим рабочим местам, после обеденного перерыва, прозвучал второй набат. Услышав его жницы переглянулись и, оставив свою работу, не спеша отправились на звон.
Но чем ближе они подходили к мосту, тем яснее им становилось, что случилось что-то не доброе. Они укорили шаг. В скорости жницы, увидели мужчин, которые непрерывно ныряли в реку один за другим и что-то усиленно и поспешно искали в ней. За тем на берег из быстрой и мутной реки Миус, которая на каждом километре своего пути, петляет игривой змейкой, словно туда-сюда меняя свое направление, достали молодого парня, того самого шофера грузовика с цементом. В след за ним, чуть дальше от моста подняли и тело военного. Мужчины с отчаянными криками кинулись спасать утопленников. Но все было напрасно, река поглотила их светлые жизни в своем быстром мутном потоке.
- «Что случилось?!!» - в отчаянном горе вопрошали женщины.
- «Мост не выдержал!! Машина-то с цементом шла!».
- «Ой, милок!! – завыла пожилая женщина, с пол часа назад разговаривавшая с погибшим мужчиной – утоп, соколик.»
Прибежали дети из сада, в надежде второго обеда.
- «Петя, посмотри, Петруша! Вот тот солдат, который спас вас на мосту. Он? Вот и свиделись….». Петя подошел к солдату. Надя стояла у него за спиной и громко плакала. Отец детей, спасавший вместе с остальными мужчинами солдата и его напарника, узнав, что этот ушедший человек, ему не чужой, заплакал тоже. Плакали и попутчики, оставшиеся в живых, бабка, дед и мальчик, благодаря тому, что сидели на кузове машины.
Степь же, словно застыдившись своей красоты и широты безмерной, начала окутывать свои просторы вечерним сумраком. А следом, как бы любопытствуя всеобщему горю и плачу, взошла Луна