ПРОГРАММА РАСПОЗНАВАНИЯ

#субботние_истории_СЗ
Говорят, нет ничего легче, чем почувствовать себя счастливой. Для этого достаточно, чтобы что-то в твоей жизни заметно ухудшилось, а потом снова стало как было. Вуаля – ты счастлива! Сегодня я, измотанная почти недельной ангиной, наконец-то смогла сделать несколько глотков куриного бульона, не морщась от боли, – и готова была согласиться с этим утверждением.
ПРЕРВАННЫЙ СОН
Дверной звонок ворвался в мой послеобеденный сон, как сердито жужжащий шмель. Мне снился залитый солнцем двор детства, качели в высокой траве. Я взлетала на них высоко вверх, к самому небу, а сероглазый мальчишка в синей полосатой тенниске смеялся и протягивал руки, готовый меня поймать… Звонок повторился, и я проснулась с явным сожалением. Протирая глаза, откинула плед и села на диване, нашарила ногами тапочки и побрела открывать.
– Иванова, слава богу, ты жива. Звоню-звоню, а ты не открываешь. Я уж волноваться начал…
На пороге стоял Лёша Харитонов, мой коллега и очень хороший друг. На его бородатом лице еще читалась тревога, но она испарилась на глазах, и Лёша расплылся в ухмылке. Вид у меня и впрямь был забавный: шорты и майка – в комплекте с шерстяным лохматым шарфом, в несколько витков обмотанным вокруг больного горла, и шерстяными же носками. Плюс – прическа в стиле «взрыв на макаронной фабрике», вполне естественная для моего состояния.
– Смешно тебе? Ладно-ладно, – просипела я из глубины шарфа, закашлялась и отступила назад, пропуская гостя в прихожую.
ДВА ОДИНОЧЕСТВА
Лёша разулся и, не спрашивая разрешения, протопал на кухню. Здесь, поставив на стол объемный пакет, он извлек из него связку бананов и кулек персиков.
– Специально пришлось узнавать, какие фрукты можно есть при ангине, – деланно пробурчал он. Потом по-свойски включил чайник, уселся за стол и, наконец, посмотрел мне прямо в лицо своими добрыми карими глазами.
– Тебе хоть немного получше?
Я кивнула и потянулась за самым соблазнительным персиком.
– За проекты свои можешь не волноваться, мы с коллегами все поделили по-братски. Так что болей себе на здоровье еще хоть целую неделю, – гудел Харитонов. – Но чтобы к следующей субботе была как новенькая. В кино как раз новый фильм выходит, продолжение твоего любимого боевика...
Перехватив мой удивленный и немного испуганный взгляд, он добавил:
– Ничего же страшного не случится, если мы с тобой сходим в кино? Как два одиночества?
НЕ ИСКРИТ
Мы с Лёшей были знакомы уже года три, с тех пор как я устроилась на нынешнюю работу. По моему мнению, он был безупречен: спокойный и надежный, сильный и добрый. А еще… разведенный и явно неравнодушный ко мне.
Мы работали в соседних кабинетах. Наше неформальное общение началось однажды в обеденный перерыв, в столовой, когда выяснилось, что нам нравятся детективы одного и того же автора. Потом оказалось, что у нас много и других совпадений: по любимым фильмам, блюдам, местам для отдыха… У Лёши было прекрасное чувство юмора, а еще мне нравилось, что в разговоре он всегда внимательно слушал – а не просто ждал паузы в монологе, чтобы вставить свое словечко, как это делают некоторые. Я тоже была разведена, и потому с некоторых пор коллеги все чаще подкалывали нас насчет скорой свадьбы. Однако я уже понимала: свадьбы не будет. Мне было комфортно рядом с ним, но… той искры, которая заставила бы меня шагнуть в объятия этого мужчины и забыть обо всем на свете, я не ощущала, хоть убей.
Я пыталась, правда. Мы с Лёшей ходили на свидания, пили кофе. Целовались на прощание у подъезда. Один раз я даже рискнула остаться у него дома с ночевкой, но… в итоге вернулась к себе среди ночи, на такси. Ни его запах, ни прикосновения не находили во мне никакого отклика. Я любила Харитонова – но только как друга. Его же чувства ко мне явно выходили за дружеские рамки, и это несовпадение казалось нам обоим обидным и несправедливым.
У нас случился откровенный разговор, после чего Лёша на время отстранился, замкнулся. Но однажды сам подошел и предложил снова общаться. Мол, почему бы нам не дружить… пока два одиночества не найдут свое счастье?
ГОЛОС ИЗ ПРОШЛОГО
Проводив Лёшу и вернувшись на диван, я в очередной раз задумалась. Может, проблема в том, что я просто разучилась что-то такое чувствовать к мужчинам? Может, в мои тридцать с лишним лет уже нет смысла ждать какой-то искры, надо просто брать хорошего мужика – пока он сам не против? А то буду потом локти кусать и заводить кошек, чтобы спастись от одиночества…
Размышления прервал телефонный звонок, на экране мобильника высветилось имя – «Юра К.», и я чуть не поперхнулась. Не может быть! Сколько же лет мы не общались?
Юра был тем сероглазым парнишкой в синей полосатой тенниске, который однажды проводил меня, 14-летнюю, домой после школы, а потом еще целый месяц дарил цветы и водил в кино, держа за руку. Но однажды он не пришел в назначенное время и пропал… почти на 10 лет. Позже, когда уже во взрослой жизни мы с ним вдруг столкнулись в случайном магазине на окраине города, он, снова взяв меня за руку, рассказал, что же тогда произошло: его отца-военного срочно перебросили в другой город, а он, Юра, был так расстроен фактом предстоящей разлуки, что решил вообще ничего мне не сообщать. Он предложил снова встречаться, но у нас обоих к тому времени уже были семьи, и наш роман просуществовал совсем недолго…
Проблема была в том, что именно рядом с Юрой у меня по спине бежали мурашки, в голове искрило, а земля уходила из-под ног. Только с ним и ни с кем другим у меня возникало такое чувство – словно в меня, по умолчанию, была вшита какая-то особая программа распознавания «своего мужчины».
Пока я собиралась с духом, телефон умолк. «Ну ничего, – подумала я. – Сейчас он перезвонит, и тогда я обязательно отвечу».
Но Юра не перезвонил.
Фото: Shutterstock