Поход Аргонавтов

Царь фессалийского города Иолка, набожный Эзон, имел коварного брата Пелия, все время устраивавшего против него заговоры. Слабый царь всегда прощал его, пока Пелий, собрав отряд негодяев, не захватил дворец и не сбросил Эзона с престола. Именно тогда у Эзона родился сын - Язон. Узурпатор, чтобы удержать царскую власть для своих потомков, решил убить младенца. Об этом узнал старый слуга Эзона и предостерег родителей. Те распространили слух, будто он заболел, а еще через несколько дней - что он умер. Рабыни выбежали из дома и горько заплакали. А тем временем под прикрытием ночи, единственного свидетеля этих хитростей, мать, запеленала Язона в пурпурные пеленки, отнесла в пещеру к кентавру Хирона.

Под наблюдением мудрого полубога парень воспитывался Язон до двадцати одного года, сохраняя чистоту языка, мысли и обычаев. Он ничего не знал о своем происхождении. Став взрослым юношей, он поблагодарил Хирона и пошел в поисках приключений и славы. Однажды он остановился у реки, довольно глубокой. Ища брода, юноша пришел к тому месту, где река образовывала широкое плоское зеркало. В эту минуту перед ним появилась старая бабушка и попросила перенести ее на другой берег. Язон охотно взял ее на спину и, перепрыгивая с камня на камень, перебежал на другую сторону. Бабушка поблагодарила его, пожелала счастья и исчезла. Царевич не знал, что это была богиня Гера, которая хотела таким образом испытать доброту его сердца. С тех пор обладательница небес стала его дружелюбной опекуншей. Погода стояла прекрасная, и Язон, переполненный радостью молодости, шел так быстро, что не заметил, как потерял в речном иле одну сандалию. К обеду он увидел стены города. Это был Иолк. За городом росла священная роща, а в том лесу стоял самый древний жертвенник Посейдона, и на нем в это время приносили жертву. Среди жрецов, сияя золотом и пурпуром, молился озабоченый и мрачный царь Пелий - его грызли заботы. Недавно он послал гонцов в Дельфы и оракул сделал ему грозное предостережение: «Избегай встречи с мужчиной, который будет одновременно чужестранцем и земляком, который спустится с гор, обутые в одну сандалию, и, направляясь на запад, войдет в славный Иолк. С тех пор Пелий не знал покоя. И даже в эту минуту, принося жертву и молясь богам, он тревожно оглядывался и пристально смотрел на ноги всех, кто проходил мимо жертвенника. Вдруг заметил Язона и задрожал. Перед ним стоял русый, красивый юноша, крепкий и высокий, в широкополой дорожной шляпе, подвешенной на ленте за плечами, с копьем в правой руке, обутый только в одну сандалию. Пелий показал на него распорядителю и велел пригласить ко дворцу. Язон еще никогда до этого не разговаривал с царями, но, оказавшись перед Пелием, не испугался. Смело сказал, как его зовут. Царь спросил: - Что бы ты сделал, Язон, если бы был царем и знал, что тебе погибнуть от руки одного из твоих гостей? - Я послал бы того гостя на поиски золотого руна. - Прекрасно, - сказал царь - Так знай же, что это именно ты и есть. Так пойди и принеси мне золотое руно. Язон потерял дар речи. Еще до сегодняшнего дня он был ничем и вдруг стал человеком, которого боятся цари. Когда он выходил из дворца, к нему подошел старый слуга, тот самый, который когда предупредил его родителей о гневе Пелия, и рассказал ему историю его рода. Потом слуга проводил его до жилища. Бывший царь с супругой и несколькими рабами жил в бедной хижине тихо и обособленно, чтобы не привлекать к себе внимания мстительного брата. Увидев взрослого сына, Эзон заплакал. Язон, глубоко тронутый отцовским несчастьем, вырвался из его объятий и побежал во дворец. Он в глаза сказал Пелию о его недостойном поведении и потребовал, чтобы тот вернул богатство и власть. Хитрый царь ответил: - Я стал слаб и отдам тебе скипетр, который уже тяготит мои руки. Но мы говорили о золотом руне. Так знай, царь Иолка должен сначала привезти руно золотого барана, иначе он накличет на себя гнев богов. Иди принеси его, как ты пообещал, и возвращайся с благословением богов, чтобы сесть на престол в богатом Иолке. Странная история того золотого руна. Язон подробно знал ее из рассказов Хирона. В древнем беотийськом городе Орхомен жил царь Атамас, которому жена Нефела родила двоих детей: сына Фрикса и дочь Геллу. Когда Нефела умерла, Атамас женился на Ино, дочери фиванского царя Кадма. Ино была злой мачехой и хотела избавиться от пасынка. Она подговорила женщин из Орхомена обдать посевное зерно кипятком и таким образом вызвать в стране неурожай. Так и произошло. Когда хлеба не взошли, Атамас отправил гонцов к оракулу спросить, как отвлечь божий гнев. Ино подкупила гонцов, и они принесли царю ответ, который она подготовила сама: боги требуют, чтобы им принесли в жертву царских детей. Но и Нефела наблюдала детей. Материнская душа появилась во сне Фриксу и велела ему бежать вместе с сестрой. Пусть ночью выйдут за город, там их будет ждать барашек, который унесет их, куда они захотят. Фрикс сразу проснулся, а его малая сестренка спала. Он взял ее на руки и вышел из города. Еще издали он услышал блеяние барашка. Это было чудесное животное, божественного происхождения, все покрытое золотым руном. Барашек умел говорить человеческим голосом и летать в воздухе. Дети сели ему на спину и, держась за золотую шерсть, ехали, как на коне. Барашек пролетал над горами, островами и морем быстро, как ласточка. В узком проливе, который отделяет берега Азии от Европы, неожиданно поднялась буря. Малая Гелла, испугавшись высоких волн и завывание урагана, потеряла сознание и упала в море, с тех пор пролив называется Геллеспонт. Фрикс высадился в Колхиде, стране у Черного моря, где и жил спокойно до конца своих дней. Барашка он кормил и ухаживал, пока тот не состарился и сам не попросил, чтобы его убили. Фрикс принес его в жертву Зевсу, а золотое руно царь Колхиды Эет повесил на дубе в священной роще Ареса. Все это Язон вспомнил, возвращаясь от Пелия. Он был именно в том возрасте, когда ни о чем так горячо не мечтают, как о великих подвигах и славе. Поэтому Язон не колебался, когда случилась такая действительно исключительная возможность. Он разослал по всей Греции гонцов, призывая желающих принять участие в заморском походе. Еще никогда Иолк не видел среди своих стен столько отважных мужей. Жители города, оставив свои дела, собирались возле городских ворот и смотрели, как прибывали сильные, высокие, прославленные выдающимися победами герои, окруженные большой свитой. Первыми появились те, которые всегда оказывались там, где можно было проявить силу или отвагу: богоподобный Геракл со своим сыном, прекрасным, как солнечный день, Гилом, Тезей, Пелей, Пирифой, Кастор и Полидевк, Мелеагр, Нестор, быстроглазый Линкей, взгляд которого достигал морских глубин. Затем прибыли менее известные, хотя не менее отважные герои, пока не собралось пятьдесят участников. К ним присоединились вдохновенный певец Орфей и Аполлонов сын Асклепий. Построили корабль и назвали его «Арго», что означает «быстрый». Сама Афина присматривала за этой работой. В нос корабля вставили кусок священного дуба из Додон. Этот кусок дерева говорил человеческим голосом и указывал дорогу в морских пространствах. Надо было выбрать вождя. Взгляды всех обратились к Гераклу. Однако он сказал: - Пусть никто не решается класть эту честь на меня или себя. Тот, чье несчастье собрало нас, должен руководить нами. И Язон стал вождем похода аргонавтов. Он принес жертвы морским богам. Орфей заиграл на лире, и быстрый «Арго», отвязанный от причала, выплыл на голубое морской пространство. Погода стояла прекрасная. Теплый, но сильный ветер надувал паруса, так что весла были нужны. Герои ели, попивали сладкое вино и рассказывали о своих приключениях. В очень хорошем настроении они прибыли в Лемнос и вышли на берег отдохнуть и развлечься. На этом острове господствовали странные обычаи. Здесь совсем не было мужчин, хозяйничали только женщины: это потому, что несколько лет назад лемнийки навлекли на себя гнев Афродиты. Из-за заклинания богини от них начало так неприятно пахнуть, что мужчины почувствовали к ним отвращение и, развелись с ними, решив взять себе в жены женщин из соседней Фракии. Тогда лемнийки сговорились и за одну ночь убили всех мужчин. Вероятно, со временем у них исчез тот неприятный запах, потому аргонавты пробыли в этом женском царстве два года, а Язон, влюбившись в царицу, вообще не хотел и слышать о дальнейшем путешествии. И только Геракл суровыми упреками пробудил в нем бывший воинственный дух. С Лемноса аргонавты поплыли на остров, где был расположен город Кизик. Но оттуда не могли выехать из-за встречного ветра. Тогда они пошли на недалекую гору, посвященную Великой Матери богов, и там горячо помолились. Богиня проявила к ним необычную милость. Деревья покрылись плодами, а земля под ногами героев украсилась всевозможными цветами. Львы вышли из своих пещер и стали перед ними, помахивая хвостами. Из священной горы забил большой источник, который местные жители с того времени называли Язоновым источником. Преисполненные надежд аргонавты спустились к пристани и застали там Геракла, который сражался с великанами. Пока аргонавтов не было, к морю причалили дикие люди, здоровенные и очень сильные, которые начали заваливать выход из порта каменными глыбами, чтобы поймать корабль, как зверя в яме. Геракл справился с ними, а тех, кого он не успел убить, повалили герои, которые как раз подоспели. Хорошая погода, попутный ветер способствовали путешествию аргонавтов, которые плыли вдоль берегов Фракии, пока не приплыли к местности, где жил слепой царь-вещун Финей. За то, что он самовольно предсказывал людям будущее, боги наказали его слепотой и еще наслали на него Гарпий - жестоких чудовищ с женским лицом и телом птицы. Они прилетали, как только Финей садился к столу, выхватывали у него еду или так загрязняли ее гадостью, что к ней нельзя было прикоснуться. Бедный царь просто умирал с голоду. В благодарность за хорошие предсказания аргонавты освободили его из-под власти Гарпий; сыновья бога ветра Борея, Калайд и Зет бросились за ними в погоню и прогнали далеко за пределы страны - Гарпии больше не вернулись. У входа в Черное море, там, где теперь открывается серебристый коридор Босфора, проход закрывали две странные скалы, называемые Симплегады. Ежеминутно они сходились, словно хотели обняться, и снова расходились, открывая на мгновение проход. Ни корабль не был способен проплыть там, потому что его могло сокрушить в каменных тисках этих скал. Аргонавты, по совету Финея, остановились у самых Симплегад и сначала выпустили голубя. Птица пролетел так быстро, что скалы, которые соединились, вырвали у него лишь несколько перышек из хвоста. Герои, воспользовавшись минутой, когда скалы разошлись, дружно взялись за весла и поплыли так быстро, что скалы успели только разбить кусок дерева на корме корабля. Симплегады замерли и с тех пор больше не двинулись. Орфей, который во время опасной переправы все время играл на лире и пел божественные песни, впоследствии рассказывал, что это его волшебная музыка остановила Симплегады. Через несколько дней аргонавты прибыли к берегам Колхиды. Герои крепкими канатами привязали корабль к скалам на пристани и направились в столицу. У подножия Кавказских гор, где когда страдал Прометей стоял роскошный дворец. Бронзовые колонны поддерживали балконы и террасы, заросшие плющом, виноградом и цветами. Во дворе били четыре фонтана. Из двух лилось молоко и вино, с третьего - ароматное масло, а с четвертого вытекала волшебная струя, зимой была горячей, а летом холодной, как лед. Геракл не разделял восхищения товарищей, он говорил, что уже видел такое у царицы Омфалы и еще где-то. Царь Ээт за вежливой улыбкой скрыл свое смущение, охватившее его при виде могучих воинов. Выслушав, чего они пришли, царь сказал: - Я не отказываю благородному Язону в золотом руне, хотя это талисман, который дает счастье моей земле. Но пусть он, по рыцарскому обычаю, покажет свою силу и отвагу. У меня есть пара быков - дар Гефеста. Они бронзовые, а из их пастей и ноздрей взрывается сокрушительный огонь. Пусть Язон запряжет этих быков в плуг, распашет Аресово поле, посеет зубы дракона, которые я ему дам, и победит воинов, которые родятся из этого посева. А тогда уже останется иметь дело только с драконом, охраняет в роще золотое руно. На следующий день, как только рассвет прогнал с неба блестящие звезды, все живое спешило на священное Аресово поле. Отдельно стали колхидцы и отдельно - греки во главе с Язоном. Царь Ээт в пурпуре и со скипетром в руке сидел на возвышении. Посредине был большая пустая площадь. На нем неистово хрипели быки Гефеста, выбрасывая пламя из бриллиантовых ноздрей. От их дыхания вокруг выгорала трава. Воцарилась тишина, так как к быкам шел Язон - голый, блестящий от масла, которым смазал свое тело, красивый, как статуя бога. Страшные головы с железными рогами повернулись к нему, бронзовые копыта зловеще били о землю, грозный рык вырывался в голубое небо. Язон шел без страха. Приблизился к чудовищам, словно не чувствуя их ядовитого дыхания, смелой рукой согнул их шеи под ярмо, запряг в плуг и погнал через поле. Колхидцы были потрясены. Греки радостно вскрикнули. Когда поле было уже вспахано, герой посеял на нем драконовы зубы. За несколько минут из ядовитой пашни вырос отряд воинов, направивших свое оружие на царевича из Иолка. Да он и теперь не испугался, а схватил огромный камень и бросил его на драконовых сыновей. И случилось невероятное чудо: те, что минуту назад лавиной наступали, повернулись друг к другу и начали драться, как заклятые враги. Еще и солнце не зашло, а они уже все лежали мертвые на земле, из которой вышли несколько часов назад. И тогда народ хлынул на площадь. Товарищи обнимали и целовали Язона, а колхидцы, онемев от удивления, смотрели на хорошего юношу, в этот день приобредшего бессмертную славу. Только Геракл что-то бормотал и качал головой. Казалось, он почему-то не доверяет ему. Язон избегал его взгляда, потому сомнения Геракла имели основание. Царевич из Иолка совершил все подвиги с помощью женщины. Дочь Эета, Медея, влюбилась в него, как когда-то Миносова дочь Ариадна в Тезея. Влюбилась с первого взгляда, как только он пришел к ним, смелый, красивый и совсем не похожий на мужчин, которых она видела раньше. Она была волшебницей и помогла избраннику сердца: дала ему чудодейственный бальзам. Язон помазался им и стал неуязвим - не боялся ни ран, ни огня. В его тело вступила сверхчеловеческая сила, ему не вредило ядовитое дыхание чудовищ. Без Медеи Язон никогда не смог бы ни победить бронзовых быков, ни взять золотое руно из священной Аресовой рощи. Язон пошел туда ночью. На широкополом возрастном дубе висела шкура божественного барашка, светясь в темноте, как звездное небо. Возле дерева караулил дракон, который никогда не спал. Герой облил его отваром из волшебного зелья и трижды произнес слова, которые укрощают даже бушующее море и полноводные реки. Медея была с ним. Она излучала большую силу, и под влиянием ее взгляда, магических слов и отвара волшебного зелья сон закрыл глаза змея. Дракон растянулся, мерцая своими многочисленными кольцами, словно волна, неслышно ложится на берег. В эту же минуту Язон отрубил ему голову и сорвал с дерева золотое руно. Преисполненный гордостью и радостью, вывозил Язон с Колхиды золотое руно, вместе с ним радовалась Медея, которая сбежала из родительского дома. Они отплыли утром. Около полудня заметили на горизонте корабль, за ним другой, третий, целую флотилию. Царь Ээт преследовал аргонавтов. Колхидские корабли подплывали все ближе. Тогда Медея убила своего маленького брата, Абсирта, которого, убегая, похитила из дома, порезала его тело на куски и разбросала по морю. Увидев на волнах куски сына тела, Ээт остановил корабли чтобы собрать их. Между тем быстрый «Арго» отплыл далеко. Никто не благодарил волшебницу за спасение. Ужас охватил героев. Наказывая за неслыханное преступление, Зевс отвернулся от аргонавтов. Начались дни невзгод и лишений. Небольшое расстояние от Азии в Грецию они преодолевали много лет: их возвращению препятствовала то буря, то какая-то грозная опасность. Не было города на западе и на севере, где не осталось бы о них воспоминание: здесь построили храм, там ввели игры, в другом месте сражались с дикими племенами. Они возвращались покрытые славой. Весь Иолк вышел приветствовать Язона. В толпе собравшихся, не было только отца. Он лежал дома безнадежно болен. Когда Язон вошел, старик не узнал сына, потому что глаза его были уже обращены в потусторонний мир. Царевич так верил во всемогущество Медеи, что и сейчас пристально вглядывался в ее лицо, надеясь прочесть на нем обещание, которое подавало бы надежду. Волшебница кивнула головой. Она действительно имела большую силу - ей служили духи воздуха, земли, неба, ветра, горы, реки, озера, различные лесные и ночные божества. С их помощью она могла возвращать течения ручьев, останавливать реки, будоражить спокойное море, собирать и разгонять тучи, усмирять и насылать ветры, сдвигать скалы и вырывать из земли леса; по ее велению вздрагивали горы, стонала земля, выходили из могил покойники, солнце и даже розовая заря покрывались мертвенной бледностью. На небе светила полная луна. Медея вышла из дома сама, подпоясанная, босая, волосы у нее спускались на голую спину. В руке она несла серп. Шла через долины и ущелья Фессалии, срезая бронзовым серпом травы, которые имели скрытую силу. Девятого в ночь она вернулась с охапкой чародейных трав. С дерна она составила два жертвенника: для Гекаты, богини чар, и для богини молодости. Украсив их зелеными ветками и листьями, принесла в жертву подземным богам черную овцу, вылив ее кровь в выкопанные у жертвенников ямки. Затем еще трижды приносила жертвы из меда, смешанного с молоком, из вина и воды, и умоляла богов смерти не посягать на жизнь Эзона. По приказу Медеи тело старого вынесли и положили на траву. Тогда она велела всем отойти. С распущенными волосами, как вакханка, она обошла вокруг пылающих жертвенников, взяла факел, окунула его в кровь животного, зажгла от жертвенного огня и трижды очистила Эзоново тело огнем, водой и серой. Вентиляторы радиатора служат для улучшения охлаждения охлаждающей жидкости, за счет увеличения скорости и количества воздуха, проходящего через радиатор. А в это время в медном котле варилось зелье. Медея добавила к нему росы, упавшей с месяца, перья вампира и таинственный камня, принесенный с дальних земель Востока, немного песка, вымытого морским приливом, несколько лоскутов кожи ядовитой змеи и еще множество всякой всячины. Когда все это закипело так, что пена покрыла венца посуды, Медея острым мечом рассекли старику шею и влила в рану приготовленный отвар. Эзон поднялся и стал бодр, как сорокалетний мужчина. Весть об этом чудесном омоложении разошлась по всему миру. В самом Иолке говорили о нем целыми днями и ночами. А больше всего во дворце царя Пелия, который был стар и болен. Дочери его долго совещались между собой и наконец пошли к Медее, чтобы она то же сделала обряд для отца. Медея знала, сколько горя причинил Пелий семье Язона, а потому что сердце у нее было жестокое, она и месть задумала жестокую. Приготовила все, как и в первый раз, но бросила в котел не чудодейственное зелье, а другое, которое совсем не имело силы. Потом велела дочерям убить отца и порубить его тело на куски. Когда они сделали это, Медея положила кровавые останки в котел и ушла. Непроизвольные отцеубийцы обезумели от отчаяния. Язону теперь было опасно оставаться в Иолке. Все забыли о прежних грехах Пелия и были охвачены ненавистью к волшебнице из Колхиды. Супруги тайком сбежали из города. После похода Язон стал народным героем, и перед ним всюду гостеприимно распахивались двери. Наиболее радушно встретил его царь Коринфа, Креон. Он отдал ему часть дворца для жилья и слышать не хотел об отъезде. Да и сам Язон не думал об этом, потому что сильно подружился с дочерью Креона, прекрасной Креус. Правда, Медея тоже была хороша. У нее были черные волосы и черные глаза, горевшие необычным огнем. Сам Зевс влюбился в нее, но она отвергла его ухаживания. А Креус, простая и тихая гречанка, манила сердце Язона своей лаской и обаянием. Ему было с ней хорошо и спокойно. Медеи он всегда боялся. Она имела такую силу, о которой он не мог думать без страха. Да еще и осознание того, что он всем обязан ей было Язону досадно, неприятно и жгло его стыдом. К тому же он чувствовал в ней что-то чужое. Она носила яркий восточный наряд, который странно отличался рядом со скромной одеждой Креус. Видя, что коринфская царевна становится все более благосклонно к нему, Язон набрался смелости и рассказал Медее правду: что он не любит ее, что заморские браки в Греции незаконны и он намерен жениться на Креус. Он даже удивился, что его слова почти не произвели впечатления на Медею. Она покорно поцеловала ему руку, поблагодарила за все хорошее, что знала его, и сказала, что сохранит о нем самые лучшие воспоминания. А для невесты сделала брачный дар - удивительно хорошее платье. На второй день должна была состояться помолвка Язона и Креус. Царевна сняла с себя пеплос и хитон и на голое тело надела подарок Медеи. Платье осадило ее тело, крепко прилипло к нему и жгло, как огонь. Золотой венец на висках тлел, и пламя поползло по ее бледным щекам. Пробовали тушить огонь, но вода превращалась в пар и окутывало царевну молочной тучей. Ничто не помогло. Наряды, пропитанные ядовитыми соками разного зелья, велось в тело, и бедная девушка горела заживо. Она кричала в смертельных муках. А Медея, услышав крики Креус, убила своих детей и на колеснице, запряженной крылатыми драконами, убежала в Афины. Тела ее сыновей коринфяне похоронили в храме Геры, и на их могиле ежегодно происходило богослужение. Неизвестно, что произошло с Язоном. Говорят, через некоторое время он снова встретился с Медеей. Они простили друг друга и уехали в Колхиду. Старый Ээт радовался возвращению зятя, ибо не имел наследника, а его царству угрожали враги. #ИсторииИЛегенды