Тетралогию «Песен Гипериона» Дэна Симмонса сложно переоценить. Не всякие книги целиком меняют представление о космической опере, становятся в один ряд с такими шедеврами, как «Дюна» Фрэнка Герберта и «Основание» Айзека Азимова, отмечаются премией «Хьюго» и признаются впоследствии лучшим сериалом в жанре космооперы последнего десятилетия. Не всякие — но эти! Парадоксальный и глубоко проработанный мир, невероятные масштабы и удивительная детализация, потрясающие воображение звездные баталии и тонкие психологические конфликты — эти эпитеты даже частично не отражают великолепия «Песен Гипериона»! Потому приведем факты. На Старой Земле конца двадцатого века «Гиперион» стал экзаменом для вступления в Клубы любителей фантастики, знаком зрелости и подготовленности читателя. Один николаевский фэн для того, чтобы приобрести долгожданный «Восход Эндимиона», решился продать ваучеры, ибо ждать зарплаты не доставало терпения. В середине девяностых книги Симмонса шли по рукам так, словно это были переводы «Неукротимой планеты» в глухих к зарубежной фантастике семидесятых. Одним словом, мир «Гипериона» достоин того, чтобы открыть в рубрике «Врата миров» серию обзоров о научно-фантастических вселенных. Мир Дэна Симмонса запечатлен в четырех романах-эпопеях: «Гиперион» (Hyperion, 1989), «Падение Гипериона» (The Fall of Hyperion, 1990), «Эндимион» (Endymion, 1996), «Восход Эндимиона» (The Rise of Endymion, 1998); в отдельной повести «Сироты Спирали» (Orphans of The Helix, 1999) — и умах миллионов читателей, с головой углубившихся в разверзшуюся перед ними Связующую Бездну.

Дэн Симмонс

Дэн Симмонс родился 4 апреля 1948 года в Пеории, штат Иллинойс. Писать начал рано: в пятом классе сочинил продолжение «Волшебника Страны Оз», а немногим позже — рассказ про полет на Луну. Известно, что учительница здорово отругала молодого Дэна за смелую выдумку. Каково было ее удивление, когда спустя несколько лет Армстронг сделал свой знаменитый «маленький шаг»! После окончания Вашингтонского университета будущий мастер фантастической прозы целиком посвящает себя преподаванию в общеобразовательных школах. В 1981 году Дэн Симмонс принимает участие в семинаре для начинающих писателей и по совету Харлана Эллисона отправляет рассказ «Река Стикс течет вспять» на конкурс, из которого рассказ выходит победителем. Дебют Симмонса как романиста состоялся в 1985 году. Роман «Песня Кали» сразу же после издания удостоился Всемирной Премии Фэнтези. Большинство романов автора написаны в жанре ужасов: «Лето ночи», «Дети Ночи» (дилогия о графе Дракуле), «Утеха падали», «Горящий Эдем»; в них чувствуется влияние «черного зверя научной фантастики», духовного учителя Харлана Эллисона. У Симмонса также выходит несколько сборников рассказов и повестей. Из всего написанного автором особое — и главное — место занимают «Песни Гипериона». Дэн Симмонс — лауреат премии Хьюго (1990), Всемирной и Британской премии Фэнтези, дважды лауреат премии Брема Стокера и регулярный соискатель читательской премии журнала «Локус«. Произведения автора активно переводятся на русский язык.

Гегемония Сети, станция отправная

Великая Сеть — это, по разным данным, более двухсот звездных систем, объединенных порталами в единое федеративное государство. Каждый мир великолепен и уникален. Безбрежное Море — планета, полностью покрытая океаном, Лузус — перенаселенная планета-улей, что-то вроде азимовского Трантора; Пасем — мир костелов и базилик, Тянь-Шань — планета теряющихся в облаках горных пиков, каждый из которых несет на себе буддистский или кришнаитский храм. Некоторые планеты, такие, как Мауи-Обетованная, достались Гегемонии без боя. На других пришлось полностью уничтожить существовавшие там разумные цивилизации. Непригодные для жизни планеты подверглись терраформированию (сложный процесс изменения биосферы под организм человека) и рано или поздно обзавелись сингулярностью для включения в Великую Сеть. Единственное, чего не хватает в Гегемонии Симмонса, — это Земли. По преданиям, Старая Земля погибла незадолго до Хиджры (эпоха колонизации) в результате Большой Ошибки, когда ученые попытались поместить в ядро колыбели человечества небольшую черную дыру. Но человечество по этому поводу особого огорчения не испытало, распространившись среди звезд и открыв для себя десятки Новых Земель (ностальгия), практически ничем не уступавших прародине.

Каждый мир имеет свою инфосферу — организованную и структурированную систему комлогов (полуразумных компьютеров) и нуль-Т-порталов — арок, через которые совершается телепортация в определенную точку Сети. Заправляют инфосферой ИскИны (искусственные интеллекты), обитающие в таинственном Техно-Центре и изредка предстающие перед людьми в образе голограмм и кибридов. Инфосфера позволяет всем планетам Сети жить в едином ритме, словно кварталы Венеции, — их разделяют проливы вакуума в сотни парсеков, но связывают перекинутые мосты порталов. Среди всех достопримечательностей Гегемонии, пожалуй, самой великолепной, настоящим шедевром конструкторской (но, к сожалению, не человеческой, а ИскИновской) мысли можно считать Реку Тетис. В прямом смысле, это и есть река. Только река, при помощи порталов протекающая через все планеты Сети, везде разная и везде единая. Для разнообразия и самоутверждения Гегемония ведет кровопролитную войну с Бродягами, звездными Роями существ, некогда называвших себя людьми. Теперь они посредством генной инженерии адаптировались к жестоким условиям космоса и утратили чистоту вида. Бродяги отвергают порталы и терраформирование, и вообще проявляют себя крайне агрессивно по отношению к планетам Сети. Потому бравые эскадры ВКС время от времени вправляют им мозги.

Гиперион, песнь первая

Так уж получилось, что центром событий в романе явилась периферийная планета Гиперион. Вращается этот небольшой мирок вокруг желтой звезды класса G2. Есть на планете несколько больших городов: Порт-Романтик, Китс (названный в честь английского поэта восемнадцатого века, кибрид которого станет основным героем «Падения»), Эндимион — и множество крошечных селений, где жизнь немногим отличается от средневековой. Планета очень прихотливая: в связи с непостоянством магнитного поля путешествие на привычных для жителей Гегемонии скиммерах и ТМП невозможно. Потому в небе Гипериона то и дело мелькают грузовые дирижабли, а по судоходным рекам сплавляются пароходы. Именно это добавляет паломничеству к Гробницам Времени особую романтику.

Земную кору планеты пронизывают коридоры Лабиринта — доисторические подземные коммуникации неизвестного происхождения, с квадратным сечением и идеально гладкими стенами тридцатиметровой высоты. Изюминкой Гипериона является Долина Гробниц, где расположились движущиеся, вопреки энтропии Вселенной, из будущего в прошлое, таинственные сооружения: Сфинкс, Хрустальный Обелиск, Нефритовая и Пещерные Гробницы. Здесь, перекатываясь на песчаных дюнах, шумят невидимые временные волны антиэнтропийного поля. Долгое время Гробницы не проявляли активности, предоставляя ученым — исследовать, а туристам — истаптывать свои коридоры. Но настал час древним сооружениям открыться. В роли исполинской живой «открывашки», сплошь составленной из шипов и колючек, выступает Шрайк — хромированное божество, перемещающееся вне времени и пространства и смертельно разящее всех, с кем столкнет его господин Случай. И к этому божеству, мифическому ангелу мщения, направляются семеро отобранных Церковью Шрайка паломников. Ведь ощетинившийся сталью Гудвин (точно как в «Волшебнике страны Оз»!) волен выполнить желание пришедшего к нему просителя. Правда, только одного. Остальных паломников ждет незавидная участь — смерть.

Гексамерон, подвид кентерберийский

Что бы ни говорили, а подкупает «Гиперион» в первую очередь формой. Шестисотстраничный роман состоит из пролога, шести коротеньких главок — и такого же количества великолепных историй, рассказанных паломниками на пути от «Иггдрасиля», дерева-корабля тамплиеров, через Травяное море — к Гробницам. Посредством этих историй — священника и воина, поэта и ученого, детектива и консула — и происходит проникновение читателя в мир Симмонса. Священник Ленар Хойт рассказывает историю отца Поля Дюрэ, который столкнулся на Гиперионе с племенем бикура, носителями крестоформа — симбионта в форме креста, дарованного Шрайком и обеспечивающего владельцу вечную жизнь. Взамен за бессмертие бикура становятся бесполыми умалишенными существами. Рано или поздно Полю Дюрэ приходится пополнить их ряды. Не желая смиряться с таким бессмертием, он после неудавшейся попытки побега распинает себя на электрическом дереве тесла. Хойт находит его испепеленным до костей и, в прямом смысле, принимает его крест. Воин ВКС Кассад рассказывает историю любви к несуществующей женщине, являвшейся к нему сперва в битвах на тренажере-эмуляторе, а потом и во вполне реальных баталиях. Кассад надеется найти свою Монету на Гиперионе, даже если ради этого придется сразиться с самим Шрайком. История, рассказанная поэтом Мартином Силеном, повествует о последних днях существования Старой Земли, о том, как после анабиозной заморозки поэту пришлось изъясниться при помощи девяти нелицеприятных слов, поскольку остальные он забыл, — и о том, как Силен написал пророческие «Песни», в соответствии с которыми развиваются события в тетралогии. Музой Силен избрал Шрайка. История ученого — о безуспешной борьбе с синдромом Мерлина, страшном диагнозе, поставленном его дочери. Молодая девушка по имени Рахиль, археолог, длительное время исследовавшая Гробницы, стала стареть в обратном направлении. Каждое утро она просыпалась, не помня дня предыдущего, и зная все меньше. Вырастив дочь, Солу Вайнтрубу пришлось, в конце концов, растить ее «обратно». И, с запеленатым младенцем на руках, ученый направляется к Шрайку, чтобы, согласно видению, принести дочь в жертву.

История детектива Ламии Брон — расследование виртуального убийства вирусом СПИД-2 (Artificial Intelligence Deficit Syndrome) кибрида Джона Китса. В результате следствия выясняется, что Китс, воссозданная копия средневекового поэта, служит связующим звеном между Техно-Центром и Шрайком. Кому-то это не нравится, и Китс умирает во второй раз, уже физически. Детектив Ламия Брон приносит сознание погибшего клиента в петле Шрюна (имплант вроде продвинутой флэш-карты) на Гиперион. История консула, пожалуй, самая яркая и слезоточивая. Повествует она о любви космопроходца, расширяющего границы Гегемонии на кораблях с двигателем Хоукинга, и девушки Сири, ведущей оседлый образ жизни на планете плывучих островов Мауи-Обетованная. Каждый раз, возвращаясь из однолетнего путешествия к дальним звездам, корабельщик находит Сири постаревшей на десятилетие (смещение временных масштабов из-за движения на сверхскоростях). Однажды, возвратившись из шестого путешествия, он узнает, что от Сири остались одни воспоминания… Подобная манера подачи материала — явное заимствование, и автор этого не скрывает. Что-то взято из «Кентерберийских рассказов» Чосера (истории, рассказанные паломниками), что-то — из «Декамерона» Боккаччо (десять дворян, укрываясь от чумы в отдаленной усадьбе, на протяжении декады рассказывают друг другу правдивые или вымышленные истории). Но для научной фантастики роман в новеллах — если не новшество, то невспаханное поле для смелых экспериментов, на котором и преуспел Дэн Симмонс.

Падение Гипериона, песнь вторая

У первой книги конец более чем открытый — паломники подошли к гробницам, начинается буря, седьмой член группы (тамплиер Хет Мастин) таинственно исчез, впереди — полная неизвестность. И вот в следующем стандартном земном году в печать выходит второй том «Песен». Сиквел, в отличие от первой книги, не столь романтичен. Роман тяжел, массивен, нескончаемые политические разборки и стратегические планирования военных действий призваны создать ощущение рутинной документальности. Более того, есть в нем доля циничности, ибо все события преломлены через восприятие главного героя — реконструкцию кибрида Джона Китса, который уже трижды не человек, и его мало интересует мир «медленный», в сравнении с мегасферой (высший уровень инфосферы) Техно-Центра. Первая глава — описание пира во время чумы. В системе Гипериона сходятся корабли ВКС и рои Бродяг, разворачивается беспощадная космическая баталия — а «сильные мира того» беспечно стекаются на Центр Тау Кита по реке Тетис, чтобы отпраздновать еще не вырванную победу. Однако кибрид Джона Китса на ТКЦ не просто гость — он важный консультант Сената Гегемонии, ибо во снах ему являются паломники. Здесь Симмонс опять не прогадал с формой: когда кибрид бодрствует, он становится свидетелем крушения огромного флота ВКС, когда спит — читателю позволяется в реальном времени лицезреть события, которые происходят с застрявшей во временном шторме шестеркой путников. Под черным от песчаной бури небом Гипериона, тускло расцвечивающимся сполохами взорванных кораблей-факельщиков, раскрываются Гробницы — и из них выходят другие Шрайки. Кибрид Джона Китса умирает от туберкулеза, перенесенный Ангелом Возмездия на целую и невредимую покинутую Старую Землю; Шрайк в молчании стоит над его могилой… Без разрушений, «не взрыв, но всхлип», Сеть падает. Гробницы Времени выполнили свое предназначение: порталы разрушены, планеты разделены сотнями и тысячами парсеков — великая Гегемония прекращает свое существование. Читатель, ошалело вглядывающийся в последние строки, еле сдерживает слезы… счастья.

Империя Пасема, станция пересадочная

Ходят слухи, что автор не собирался писать продолжение. Не верьте им. В первой дилогии столько недоговорок и намеков на развитие темы, что ограничиваться развалом мира у писателя даже в мыслях не было. И спустя 274 года (на Земле прошло всего шесть) на руинах Гегемонии возводится новая империя, не менее грандиозная и страшная — Империя Пасема. Церковь, решившая собирать Сеть по кусочкам, заключила пакт с Техно-Центром. Модифицированные крестоформы, дарящие носителям бессмертие и на первый взгляд ничего не требующие взамен, твердо закрепились на груди каждого. В конце концов, зачем отказываться от вечной жизни «freeware»? Симбиотические индульгенции стали нормой, а для убеждения тех, кто норме не следует, восстала из глубины веков Священная Инквизиция. Империей правит Папа, регулярно воскрешающий экс-паломника Поля Дюрэ, и за его спиной четко угадывается голограмма советника Альбедо — аватары Техно-Центра. Право слово, что плохого в вере, ношении крестоформа, следовании католическим канонам? Вроде ничего — да только вера это поддельная, в бога из машины.

Оказывается, порталы Сети были изобретены ИскИнами Техно-Центра, чтобы миллионы телепортирующихся в данную секунду людей в буквальном смысле отдавали свои мозги на временное пользование — этакая мультипроцессорная счетная машина, сервер на дюнах. Техно-Центр никогда не был единым целым — он существовал в подпространстве, мигрируя с одного ума в другой и эксплуатируя их, как кластеры диска. Когда Сеть рухнула, ИскИны испытали серьезный шок, многие из них отформатировались бесповоротно. К этому времени испытанная на племени бесполых бикура коммуникационная технология уже вышла из стадии разработки и спасла ИскИнов от изоляции в примитивных комлогах. Так появились автономные крестоформы, не менее полезные, нежели порталы. Если Сеть давала свободу перемещения, то крестоформы — сняли ограничение во времени. Жизнь-то вечная! Первым оправданным применением бессмертия стали прыжки на спин-звездолетах. В момент ускорения пилот растекается в протоплазму, а через пару часов — вот он стоит на мостике, свеженький, как огурчик… А зачем лететь дольше, если можно — дальше?

Эндимион и его восход

Дальше, как говорится, больше. Вторая дилогия, в отличие от первой, посвящена не великолепному разрушению, а трудоемкому созиданию. Но происходит это строительство как бы за кадром — все благодаря оправдавшему себя перемещению во времени. В свободное от благих целей время главные герои — Энея, будущая мессия, и Рауль Эндимион (его не звали Пауль!), временно стерилизованный пастух с Гипериона, занимаются попытками спастись от наступающей на пятки Инквизиции и расставляющего хитроумные ловушки Техно-Центра. На старом корабле Консула они достигают планеты бывшей Сети и на обыкновенном бревенчатом плоту сплавляются по реке Тетис. Изредка Шрайк, как Терминатор-2, помогает им выжить. К сожалению, веслами работать Шрайк не умеет… Миры, через которые проходит река, утратили свое былое великолепие — многие лежат в руинах, терраформы вообще непригодны для существования — но жизнь теплится, находит обходные пути… И яростно противится распространению крестоформной заразы.

Во второй книге двенадцатилетняя Энея подрастает, превращаясь в симпатичную молодую женщину — самое время Раулю по уши влюбиться. Повествование ведется от первого лица, и поэтому искренне разбавлено незлым пастушеским скудоумием. В то же время складывается ощущение, что Симмонс решил втиснуть в последний том все накопленные умозаключения и философские сентенции: отсюда почти тысяча страниц и откровенно скучные моменты. Сюжет прост и большей частью состоит из залпов ружей, которые были развешаны в трех предыдущих томах. Но в этом канонадном оркестре есть главная — и новая — пушка: Энея, дочка Ламии Брон и Джона Китса, шагнувшая более двух столетий назад в портал Гробниц, и, наконец, ставшая Той-Кто-Учит. Чему она учит, до последних глав романа не понятно, ибо жуткие порождения Техно-Центра и сторонники Инквизиции постоянно прерывают ее робкие попытки объяснить. Последний паззл втиснут в общую картину, но на поверку он оказывается таким неформатным, что расталкивает, разрушает все, что так долго и с таким трудом собиралось. И это — хорошо. Если верить главному принципу наследия Той-Кто-Учит: «Выбери снова!». И что же выбирает человечество? Свободу и сопереживание. Вселенная разложена по полочкам, свобода выбора восторжествовала, читатель восхищенно сдерживает подкрадывающуюся к губам скептическую ухмылку… И искренне сочувствует Энее.

Земля старая, обновлённая

Не Китсу, не Лонгу и даже не Чосеру обязан Симмонс своим хэппи-эндом, а Герберту Уэллсу с его «Машиной времени». Всех загадочных персонажей цикла ожидает неожиданный финал. А ничуть не менее загадочный Шрайк, состоящий из нескольких метров шипов, колючек и ятаганов, все так же молчаливо и недвижимо будет стоять над могилой поэта, имя которого написано в вечности… Или, по крайней мере, под эпиграфом сей скромной статьи. #ЭтоИнтересно