— Работа, дети, дом, — улыбаюсь я, разворачиваясь к плите. — Чай будете?

— Буду, куда ж я денусь, — смеется он, и мне кажется, что в этой фразе больше правды, чем он сам понимает.

Петр Андреевич сидит за столом, рассказывает мне новости с первого этажа, где живет вечно недовольная Зинаида Петровна («Представляешь, опять жаловалась на шум, а у меня всего-то телевизор работал!»), а я киваю, разливаю чай, ставлю конфеты на блюдце — золушка на вечном дежурстве.

— Мишка на работе? — спрашивает он между делом.

— Да, совещание важное.

— Важное, — хмыкает Петр Андреевич. — Что может быть важнее семьи?

И я не отвечаю — не говорю, что иногда это может быть работа, от которой зависит, будет ли у этой самой семьи еда на столе. Приучена молчать. Воспитана быть хорошей невесткой.

В комнату влетает моя Юлька, шестнадцать лет, в наушниках и в своем мире.

— Привет, дед, — кивает она, мимоходом чмокая Петра Андреевича в щеку, и тянется к конфетам.

— Дед! — доносится из коридора голос девятилетнего Кирилла. — А ты обещал мне на выходных в зоопарк!

Петр Андреевич расцветает. Для него мой сын — это словно его сын, его наследник, продолжение фамилии. Порой мне кажется, что он помнит о моем вкладе в появление Кирилла только когда нужно указать, кто должен приготовить ребенку обед.

— Соскучился по деду? — Кирилл уже на коленях у Петра Андреевича. — А я тебе кое-что принес...

И он достает из кармана старого пиджака пятисотрублевую купюру. Кирилл благодарно прижимается к деду, а я в который раз думаю: это любовь или покупка? Каждый подарок, каждый поход в зоопарк, каждая игра — всё потом становится валютой, которой он оплачивает мое время, мое внимание, мое раболепное уважение.

— Петр Андреевич, может не надо деньгами? — осторожно говорю я, но он уже отмахивается.

— Алин, ну что ты начинаешь? Внуку нельзя деду копейку сунуть? А кто ему в прошлом году телефон купил? — Он говорит это беззлобно, почти весело. Но я знаю, что за этим стоит.

Я вспоминаю, как они с Мишей решили купить Кириллу смартфон. Не посоветовавшись. Просто поставили перед фактом. А потом я полгода слышала при каждом удобном случае: «А айфон-то кто подарил? То-то и оно».

— Мам, я дойду до Тани? — Юлька уже у двери, одной ногой на улице. — У нее новая игра.

— Конечно, только к ужину...

— Эх, молодежь, — перебивает меня свекор. — Никакого уважения. Даже не спросила, как здоровье у деда.

Юлька закатывает глаза, неуловимо для Петра Андреевича, но я вижу. Она давно все понимает.

— Как здоровье, дедуль? — говорит она механически.

— Да какое здоровье в мои годы, — тут же начинает Петр Андреевич. — Давление скачет, голова кружится. Вчера так прихватило — думал, скорую вызывать.

Юлька смотрит на меня с молчаливым «опять началось» во взгляде, и исчезает за дверью.

— Молодость, — вздыхает свекор. — Всё бегом, всё мимо. А вот когда я был в её возрасте...

И он начинает рассказывать одну из тех историй, которые я слышала уже десятки, если не сотни раз. Про то, как они с друзьями ходили на танцы в клуб «Заря», как уважали старших, помогали по дому. Как он сам пятерых младших братьев и сестер вынянчил. Как его все уважали.

Я слушаю вполуха, киваю, говорю «да» и «надо же» в нужных местах, автоматически, как робот. Мысли далеко — о непомытой посуде, о неотвеченных рабочих письмах, о разговоре с учителем Кирилла, который я в очередной раз не успела провести.

— ...а у меня, кстати, рецепт от давления новый, — внезапно меняет тему Петр Андреевич. — Татьяна с первого подъезда дала. Там травы какие-то настаиваются. Я тебе выпишу, сделаешь?

— Конечно, — снова киваю я, понимая, что это значит еще один пункт в моем бесконечном списке дел.

— Хорошая ты, Алина, — говорит он вдруг, и его глаза теплеют. — Не то что нынешние. Миша не прогадал.

И в этот момент я снова не знаю, что чувствовать. Благодарность за похвалу? Раздражение от скрытого сравнения? Или глухую тоску от того, что даже самый искренний комплимент от него — это просто еще один способ обозначить мое место: я хорошая, потому что правильно служу.

А может, я просто устала. Устала так, что не осталось сил даже злиться.

Звонок раздался в одиннадцать вечера — в тот самый момент, когда я наконец-то закрыла ноутбук и собиралась лечь. Такой привычный и такой невыносимый звонок. Я знала, кто это, еще до того, как взяла трубку. В этой квартире Петр Андреевич звонил только в двух случаях: когда ему было скучно, или когда ему было плохо.

— Алиночка, — голос свекра звучал надтреснуто. — Ты не спишь еще?

— Нет, Петр Андреевич, не сплю, — я закрыла глаза, пытаясь сдержать раздражение. — Что-то случилось?

— Сердце колотится, — вздохнул он. — Давление, наверное, подскочило. Таблетки выпил, а толку никакого. Может, зайдешь, померяешь?

Я скосила глаза на часы. Без четверти двенадцать. Миша уже спал, завтра ему рано вставать. Дети тоже. А у меня презентация на работе, к которой я готовилась всю неделю.

— Петр Андреевич, может, врача вызвать? — спросила я осторожно.

— Какого врача на ночь глядя? — в его голосе появились знакомые нотки недовольства. — Приедут, увезут в больницу, а я там один пропаду. Нет уж.

Я вздохнула. Этот аргумент всегда работал безотказно. Одиночество — самый страшный призрак в его жизни, особенно после того, как ушла Анна Павловна. Три года прошло, а он все еще не может смириться. И использует это как самое острое оружие.

— Хорошо, сейчас приду, — сказала я и положила трубку.

Миша пошевелился в постели: — Что там?

— Твой отец, — ответила я коротко. — Давление.

— А-а-а, — протянул муж и перевернулся на другой бок. — Скажи, чтобы таблетку выпил.

— Он уже выпил.

— Ну тогда еще одну, — пробормотал Миша, уже засыпая. — Или сходи, померяй...

И в этом весь он. Мой муж, который искренне не понимает, почему поход к его отцу в полночь — это проблема. Ведь это же отец. Ведь это же семья. Ведь это же само собой разумеется, что женщина все бросит и пойдет.

Я накинула халат и вышла. Петр Андреевич жил в соседнем доме. В «сталинке», где мы с Мишей познакомились на дне рождения общего друга. Ирония судьбы. Теперь я живу в пяти минутах ходьбы от человека. Который требует моего внимания двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Это только начало истории. Продолжение читайте сегодня в 18:15.