«Давай ко мне переезжай», — сказал он ей после трёх месяцев встреч. Спросил же потом себя: и чего так быстро было? Но на тот момент идея казалась отличной. Она двадцатичетырёхлетняя, симпатичная, жизнерадостная — а у него квартира, машина и стабильная работа. Нормальный размен, если подумать.

Размен. Игорь поморщился. Уже начал мыслить терминами товарооборота. Тридцать четыре года — и уже циник.

Он остановился у супермаркета, набрал в пакет нужного: хлеб, колбаса, пиво. На душе было муторно. Не то чтобы он ждал, что Лера будет стоять с горячим ужином у порога и махать кружевным платочком... Хотя почему, собственно, нет? Не то чтобы он совсем уж рассчитывал на пельмени (хотя даже пельмени она умудрялась превратить в резиновые), но хоть какой-то признак жизни дома был бы кстати.

Два года. Два года они живут вместе, а по ощущениям — он всё ещё квартиросъёмщик с крупной доплатой за неудобства. Только платит почему-то он — и деньгами, и нервами. А что получает взамен?

Игорь вернулся в машину, бросил пакет на соседнее сиденье. Звякнули бутылки пива.

Кто-то из бригады недавно рассказывал анекдот. Про то, как мужик спрашивает у жены, что та сделала с его зарплатой. А она отвечает: «А что, тебе утюгом не гладила, сковородкой не кормила?» Все тогда ржали, а Игорь думал, что Лера и гладить-то не умеет. Когда он попросил её привести в порядок его рубашки, она на полном серьёзе ответила: «Давай лучше новые купим? Гладить — это так скучно».

Хотя деньги Лера тратила с тем же энтузиазмом, с каким не желала гладить. В промежутках между увольнениями с работы (а работала она продавцом то в одном магазине одежды, то в другом, не задерживаясь нигде более трёх месяцев) весь её вклад в хозяйство составлял... А что он составлял? Вот прямо сейчас. Что конкретно она делает для него, для них, для дома?

«Она красивая», — сказал внутренний голос с интонацией оправдывающегося подростка.

«Тебе тридцать четыре, тупица, а не шестнадцать», — ответил другой, построже.

А за окном город жил своей жизнью, равнодушный к его сомнениям, ночной и пыльный, как недобрая сказка.

Игорь свернул к дому, думая о том, что завтра — снова дела: надо поменять масло в машине, заплатить за квартиру, обновить страховку. Обычные дела обычного мужика. Лере эти вещи были неинтересны. Зато интересны были серьги за пятнадцать тысяч («Это же просто сережки, Игорёчек, они крошечные!») и поездка с подругами в Грузию («Но это же всего на пять дней!»).

Подъезд встретил его запахом кошек и сырости, несмотря на июльскую жару. В лифте кто-то нацарапал нецензурщину, и глядя на эти каракули, он почему-то подумал, что любовь — это когда хочется домой. Когда знаешь, что там ждут.

А его никто не ждал.

Ключ с трудом провернулся в замке. Опять. Игорь вздохнул: сколько раз просил Леру вызвать мастера, когда его нет, — всё бесполезно.

Квартира встретила его запахом духов, разбросанной одеждой и тишиной. Будто и не ждали. Он поставил пакет с едой на кухонный стол, обвёл глазами пространство. Раковина забита грязной посудой, на столе — несколько бутылок с недопитым вином, засохшие кусочки пиццы. Последний ужин подруг-веселушек. Как она их называла? «Мои безумные девчонки»? Что-то вроде.

Игорь открыл холодильник. Пусто, только бутылка кетчупа и чей-то кефир с истёкшим сроком. Ясно.

Достал из пакета колбасу, хлеб, пиво. С каждым движением внутри нарастало чувство неправильности происходящего. Есть совсем не хотелось. Он прошёл в комнату.

Лера спала, раскинувшись по-детски, раскрытые во сне губы чуть приоткрыты. Длинные волосы разметались по подушке. В этот момент она казалась такой беззащитной, такой... юной. Игорь почувствовал, как что-то дрогнуло внутри. Всё-таки есть в ней это — способность выглядеть невинно даже тогда, когда вокруг бардак.

Он сел в кресло, откупорил пиво. На журнальном столике — журналы, маникюрные пилочки, крем для рук, какие-то флакончики. Ни единого намёка на то, что здесь живёт вообще кто-то кроме Леры. Два года, а он по-прежнему гость в собственной квартире.

Телефон завибрировал. Пришло сообщение от товарища по вахте, скинул ссылку: «Глянь, в точку про наших благоверных!»

Игорь открыл. Статья называлась «10 признаков того, что ваши отношения существуют только благодаря вам». Банальщина какая. Тем не менее, он начал читать.

«Пункт первый: вы оплачиваете всё — от квартиры до зубной пасты, а вторая половина считает это нормой».

Игорь хмыкнул.

«Пункт второй: ваш партнёр вспоминает о бытовых обязанностях только после напоминания».

А вот и про Леру.

«Пункт третий: ваши проблемы никогда не становятся общими, зато его/её проблемы всегда должны решаться вместе».

Он отхлебнул пива. Вспомнил, как полгода назад у него были проблемы с начальством, и он хотел обсудить это с Лерой. Она выслушала минуты три, а потом вдруг перебила: «Слушай, а давай в кино сходим? Сил нет эти проблемы обсуждать, у меня от них голова болит». А потом ещё обиделась, что он отказался.

К середине статьи Игорь поймал себя на том, что мысленно ставит галочки напротив каждого пункта.

В комментариях мужики делились историями. Кто-то писал про жену, работающую на полставки, но требующую «как у людей» — и шубу, и отпуск дважды в год. Кто-то — про девушку, которая два года жила за его счёт, а потом ушла к другому, прихватив подаренные золотые серёжки. Обычные истории обычных мужиков.

Игорь посмотрел на спящую Леру. Если бы сейчас проснулась — что бы он сказал? «Доброе утро, кстати, ты — потребитель, а не партнёр»? Смешно. И грустно.

Телефон снова завибрировал. Сообщение от Вовки из бригады: «Зацени, что мне жена на возвращение приготовила!» И фото: праздничный ужин, свечи, бутылка вина. Обычный ужин обычной жены. Которая помнит, что муж возвращается с вахты, и думает, что ему будет приятно.

А что Лера? «Ой, ты уже вернулся! А я хотела завтра прибраться...»

Игорь прошёл на кухню, достал из ящика блокнот и ручку. Просто ради интереса: давай посчитаем. Он расчертил лист на две колонки. Слева записал: «Я даю» Справа: «Лера даёт».

В левую колонку лаконично внёс: «Квартира. Еда. Машина. Развлечения. Подарки. Платежи за коммуналку. Бензин. Ремонт всего сломанного».

Посмотрел на правую колонку. Что там? «Близость? Но это взаимно. Общение? Тоже взаимно. К тому же, последнее время они почти не разговаривали по-настоящему. Что ещё?»

Ему вдруг вспомнилось, как они планировали поездку на море. Он копил, откладывал с каждой зарплаты. Лера знала об этом. А потом внезапно заявила, что её подруги собираются в Грузию и ей очень-очень нужно с ними. «Всего на пять дней, Игорёчек!» Он дал ей денег. Почему? Да просто не хотел скандала. А море? Они так и не поехали. Потому что потом нужно было срочно чинить машину, а свободных денег уже не осталось.

Лера считала его жадным. А он считал себя — кем? Спонсором?

Он посмотрел на пустую правую колонку. Посидел так ещё минуту. Потом скомкал листок и выбросил в мусорное ведро.

Потом вернулся в комнату, лёг на диван, не раздеваясь. И незаметно для себя провалился в тяжёлый сон.

Утром его разбудил звонок. Прораб: авария на объекте, нужно срочно вернуться, хотя бы на пару дней.

Прораб говорил что-то про обрушившиеся леса, про наряд техники безопасности, про важность присутствия бригадира. Игорь кивал в трубку, механически произнося «да», «понял», «буду». Взгляд скользил по стенам, не задерживаясь ни на одной детали. Всё в этой квартире вдруг стало чужим.

Лера проснулась от разговора, потянулась, как котёнок, и спросила сонно: — Ты уже вернулся? А я и не слышала.

И вот это её «а я и не слышала» вдруг показалось настолько обычным, настолько привычным, что Игорь почувствовал себя лишним в собственной жизни.

— Да, — коротко ответил он. — И уезжаю обратно. Авария на объекте.

— Как? — Лера тут же надула губки, на лице появилось обиженное выражение, от сна не осталось и следа. — Но ты же только вернулся! А у нас вечером с девочками намечается...

Игорь смотрел на неё и не мог понять: когда он перестал замечать, что для неё его приезд — это помеха? Когда начал закрывать на это глаза? Она даже не спросила, что случилось, всё ли с ним в порядке.

— Тебе ведь жаль не то что я уезжаю, а то что придётся самой платить за свои выходы с подругами, — сказал он тихо.

— Что за глупости ты говоришь? — она даже привстала на кровати. — Я просто соскучилась.

— Да? И как это выражается? — Игорь обвёл рукой комнату. — В том, что здесь бардак? В том, что в холодильнике хоть шаром покати?

— Ой, начинается, — она закатила глаза. — Ты же знаешь, я не очень домашняя.

— Не очень домашняя. А ещё какая? — он впервые позволил себе задать этот вопрос вслух.

Её глаза удивлённо расширились: — Ты чего, Игорёчек? Не выспался?

И это прозвучало так снисходительно, будто он был капризным ребёнком, а не взрослым мужиком, только что вернувшимся с вахты. Игорь вдруг понял, что не хочет это обсуждать. Говорить о том, что имеет право ожидать от неё элементарной заботы. Что имеет право не быть банкоматом. Что имеет право на нормальные отношения, в конце концов.

— Я уезжаю через час, — сказал он просто. — Возможно, на неделю.

— Игорь, ты специально так делаешь, да? — Лера соскочила с кровати, запустила пальцы в волосы. — Я ведь уже девчонок пригласила на вечер. И Димка обещал диджей-пульт принести.

Игорь замер. — Диджей-пульт? Кто такой Димка?

— Ну, брат Аньки, — отмахнулась Лера, нервно расхаживая по комнате. — Нормальный парень, работает в клубе. Мы хотели тут вечеринку устроить...

— В моей квартире.

— В нашей, — поправила она, но не очень уверенно.

— Нашей? — Игорь усмехнулся. — А где твой вклад в "наше", Лера? Ты хоть раз платила за коммуналку? За еду, которую ешь? За бензин?

— Ты сейчас намекаешь, что я должна тебе денег? — она сузила глаза, и в них мелькнула неприкрытая злость. — Я думала, у нас отношения, а не... бухгалтерия.

— А я думал, отношения — это когда два человека создают что-то общее. Когда заботятся друг о друге.

— Я и забочусь! — почти выкрикнула она. — Я всегда рядом, я...

— Тогда где завтрак, Лера? — он спросил это спокойно, глядя ей прямо в глаза. — Я вернулся ночью. Где моя чистая рубашка, если ты знала, что я приеду? Где хоть одно доказательство того, что ты думаешь обо мне, а не о своих вечеринках?

Она смотрела на него так, будто он говорил на другом языке. Непонимающе, обиженно, зло.

— Ты просто ищешь повод уйти! — она перешла на крик. — Признайся, у тебя кто-то есть? Что случилось, Игорь?

Случилось. Она даже не поняла, в чём дело. Искала причину где угодно, только не в себе, не в своём отношении к их жизни.

Игорь подошёл к шкафу, достал свою дорожную сумку. Начал методично собирать вещи: пару футболок, носки, бритву. Движения были спокойными, как будто механическими. Лера продолжала что-то кричать, переходя от обвинений к слезам, от слёз — к угрозам. Он не слушал. Он уже всё решил.

— Я вернусь через неделю, — сказал он, застёгивая сумку. — А ты пока подумай, что мы вообще делаем вместе.

Лера смотрела на него растерянно, её гнев сменился недоумением: — Ты серьёзно? Из-за какого-то завтрака?

— Нет, — он покачал головой. — Из-за того, что за два года ты так и не стала моим домом. И я тебе тоже. Я просто кошелёк с ногами.

Он вышел из квартиры, не оборачиваясь на её крики и угрозы. В голове была пустота и странное спокойствие. Через неделю он вернётся и решит, что делать дальше. Хотя на самом деле он уже всё решил.
Финал

Неделя растянулась на десять дней. Игорь не спешил возвращаться, хотя работы на объекте уже закончились. Ночевал у товарища, разбирался с документами, думал. Лера звонила первые три дня — он не брал трубку. Потом прислала сообщение, что если он немедленно не ответит, она соберёт вещи и уедет. Он не ответил.

Она не уехала, конечно.

Когда он, наконец, вернулся, в квартире было неожиданно чисто. На столе — букет полевых цветов, на плите — кастрюля с чем-то, что, судя по запаху, должно было изображать борщ. Лера выскочила из комнаты, бросилась к нему. Глаза заплаканные, волосы собраны в пучок. Такая домашняя, такая... ненастоящая.

— Игорёчек! Я так ждала!

Она пыталась обнять его, но он аккуратно отстранился.

— Надо поговорить, — сказал спокойно, проходя в комнату.

Лера кивнула, нервно вытирая руки о джинсы.

— Я знаю, я была неправа, — начала она. — Я всё обдумала. Я буду больше стараться, правда. Посмотри, я даже приготовила...

— Слушай, — перебил он. — Я принял решение. Не будет больше совместной жизни.

— Что? — она замерла. — Но я же... я исправилась!

— За неделю? — он усмехнулся. — Нет, Лер. Дело не в борще. И не в уборке. Дело в том, что мы с тобой хотим разных вещей. Я ищу партнёра, а ты — спонсора.

— Это нечестно! — она повысила голос. — Я отдала тебе два года жизни!

— Отдала? — он покачал головой. — Ты жила за мой счёт два года. И назвала это отдачей.

Лера заплакала, но как-то неубедительно. Слёзы текли, а глаза оставались злыми и расчётливыми. Она уже прикидывала, как выкрутиться, что сказать, чтобы он передумал.

— А как же наши планы? Мы же хотели на море, потом ремонт доделать...

— Когда это были "наши" планы, Лер? — он вдруг почувствовал усталость. — Это были мои планы и мои деньги.

Она сменила тактику, подошла, попыталась положить голову ему на плечо.

— Ну и что нам теперь делать?

Он достал из кармана листок.

— Вот, — протянул ей. — Телефон риэлтора. Поможет найти квартиру. На первый месяц я дам тебе денег на аренду. На том и закончим.

Она смотрела на бумажку, моргая. Потом перевела взгляд на него:

— Ты... ты просто так меня выгоняешь? Без ничего?

— Без ничего? А что ты хотела? Алименты? — он не выдержал, рассмеялся.

Лера побледнела.

— Знаешь, я всегда считала тебя слабаком, — процедила она. — Но не думала, что ты ещё и скупердяй.

Это должно было задеть. Раньше задело бы. Сейчас он просто пожал плечами:

— Даю тебе два дня на сборы.

Она швырнула в него листок с телефоном, выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Он слышал, как она рыдает, собирая вещи, как что-то падает и разбивается.

Он не пошёл за ней. Открыл окно, впуская свежий воздух. Глубоко вдохнул. На душе было... пусто. Как будто из него вынули что-то болезненное и оставили место затягиваться, как ране.

Через три дня квартира опустела. Стало тихо. Спокойно. Правильно.