Денис пожал плечами — «ладно, раз уж ты настаиваешь» — и пошёл переодеваться. Двадцать два года, почти выпускник юрфака, сдержанный, как отец. Только без его вечной снисходительности.

Она выросла в семье, где красное разрешалось по праздникам, а счастье — только в пределах разумного. «Ты что, в цирке?» — говорила мать, когда Марина смеялась слишком громко. «Тише, что люди подумают». Когда Игорь изменил, мать сказала: «Все мужики такие. Терпи». Но Марина не стала терпеть.

В зале было тесно и шумно. Денис держался позади, между ними — толпа плотной стеной. Марина пробиралась ближе к сцене. Пять лет назад, когда она ушла от мужа, все вокруг — даже мама, даже сын — уговаривали остаться.

«Куда ты одна за сорок?» — говорили они.

«Лучше одна, чем с ним», — отвечала она и собирала вещи.

В толпе кто-то задел её плечом. Она обернулась — молодой парень с виноватой улыбкой.

— Простите, — крикнул он сквозь музыку.

— Ничего страшного.

— Вы одна?

— С сыном!

Он кивнул, словно это что-то объясняло, и исчез в толпе. А потом появился снова — с бутылкой воды.

— Вот, берите. Здесь дышать нечем.

Что-то было в его глазах. Не снисходительность, не интерес к «взрослой тётке», а... участие? Тепло?

После концерта она увидела его в фойе, рядом с Денисом. Они смеялись.

— Мам, — окликнул сын, — это Артём. Мы учились в одной школе.

Сначала это было просто. Случайные встречи, разговоры о книгах, музыке, кино — о том, что не с кем было обсудить. С возрастом умных собеседников не становится больше, только темы сужаются — дети, работа, болезни. А с Артёмом можно было говорить обо всём.

Потом — случайное прикосновение в кафе. Его глаза напротив. Внезапное «можно вас проводить?». И вечер, когда они стояли у её подъезда, не находя сил разойтись.

— Это глупо, да? — спросила она тогда. — Я старше тебя на...

— На столько, на сколько надо, — ответил он. И поцеловал её так, что земля под ногами дрогнула.

Утром она смотрела на себя в зеркало. И думала, что поступает неправильно. Ему двадцать четыре. У него вся жизнь впереди. А впереди была работа, где никто не должен был узнать, что директор отдела маркетинга спит с мальчишкой.

Он звонил каждый день. Приезжал, когда Денис был на учёбе. Они ходили в кино, в парк, в музей — туда, где на них никто не смотрел. Или им так казалось.

В тот день Марина вернулась домой раньше обычного — в офисе душно, голова разболелась. Дверь открыла своим ключом, и услышала голоса. Денис и Артём.

— Ты в своём уме? — голос сына звенел от ярости. — Ей сорок пять! Она моя мать!

— Денис, я понимаю, как это выглядит...

— Как это выглядит? Как извращение! Она старше тебя на двадцать лет!

— А отец твой был старше своей новой жены на пятнадцать. И что?

Тишина. Потом грохот — что-то упало или кто-то с силой что-то поставил.

— Ты сравниваешь? Там нормально. Мужчина и женщина. А здесь...

— А здесь что? — спросила Марина, входя в комнату.

Денис вздрогнул, развернулся. Его лицо было белым, как бумага.

— Мама? Ты что здесь...

— Я здесь живу, — она поставила сумку на стул. — И да, мы с Артёмом встречаемся. Если тебя это так волнует.

— Это... это мерзко, — выдавил сын. — Ты... ты же старая!

Старая. В сорок пять. С двумя высшими образованиями, должностью, квартирой, умением говорить на трёх языках. Она — старая. А Игорь, которому сорок семь и который женился на двадцатидвухлетней секретарше, — нет?

На работе всё изменилось в один день. Утром она зашла в лифт, коллеги замолчали. На совещании — та же история. В столовой никто не сел рядом.

Только в конце дня секретарша, Ниночка, робко постучалась в кабинет.

— Марина Викторовна, вы не волнуйтесь. Они просто завидуют. У вас такой красивый мальчик...

— Что?

— Ну, вы и ваш... — Ниночка замялась, — друг. Я вас видела в «Мелодии». Он вам так шарфик поправлял...

В горле пересохло. Если знает Нина, то знают все. Весь офис. Весь город.

А дома ждал звонок матери Артёма.

— Вы... как это... совратили моего сына? — голос в трубке дрожал от возмущения. — Да как вы смеете? Такая взрослая женщина...

— Прошу прощения, но вашему сыну двадцать четыре, — Марина говорила спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Он взрослый человек.

— Он ребёнок! Вы морально изуродовали его!

Марина повесила трубку. Мысли лихорадочно метались. Может, они правы? Может, она и правда должна прервать это? Артём заслуживает свободы, молодости, семьи с ровесницей... Она набрала его номер.

— Нам нужно поговорить. Я думаю, что мы не должны больше...

— Нет, — перебил он. — Я знаю, что ты скажешь. Нет.

— Артём...

— Я переезжаю из дома. Мать закатила скандал. Сказала, что я должен выбрать — или она, или ты. Я выбрал.

Денис съехал к отцу на следующий день. Не попрощался, даже вещи собрала домработница. А через неделю Игорь прислал сообщение: «Нам надо встретиться. Приду в семь».

В квартире было тихо. Артём ночевал у друга — искал работу, потому что в прежней компании узнали, и начались шуточки, намёки... Марина сидела на кухне, смотрела на часы. Без пяти семь. Приготовила чай, хотя больше хотелось водки.

Игорь пришёл не один. С ним была его жена, Кристина. Тоненькая, с кукольным личиком.

— Привет, — сказал он, не разуваясь. — Я думал, ты одна.

— Я одна.

Они сели за стол. Кристина шмыгнула носом. Игорь откашлялся.

— Значит, так, — начал он, — мы с Денисом серьёзно обеспокоены. Он рассказал, что у тебя... неподобающие отношения с молодым человеком. С его другом. Это аморально, Марина.

— Аморально? — она подняла брови. — А бросить жену ради секретарши — это, значит, морально?

— Это другое, — отрезал Игорь. — Я мужчина.

— И что? — Марина чувствовала, как внутри разгорается огонь, но говорила спокойно. — У тебя какие-то другие правила?

— Понимаешь, — Кристина вдруг подала голос, тоненький, как у школьницы, — мы переживаем. Это ненормально. Артём такой молодой, а вы...

— А я — какая?

— Ну, вы... не молодая, — Кристина покраснела. — У вас сын его возраста!

— И что? — Марина сцепила руки на столе, чтобы не выдать дрожь. — Какое это имеет значение, если мы оба считаем это нормальным?

— Марина, — Игорь повысил голос, — ты позоришь нашу семью! Денис не может в университете нормально появиться — все обсуждают его мать и этого...

— Этого — кого?

— Этого альфонса! Ну кто он? Студентик недоучившийся! Что он в тебе нашёл? Понятно же — деньги, квартиру, стабильность!

Кристина снова шмыгнула носом.

— Думаешь, он любит тебя? — продолжал Игорь. — Да брось! Ты видела себя в зеркало? Он же с такими, как ты, только от безысходности! А потом всё равно уйдёт!

Марина слушала эту речь и понимала, что больше не чувствует боли. Ни от слов бывшего, ни от осуждающего взгляда его новой жены. Как будто внутри выключили рубильник страха.

Она встала. Прошлась по кухне. Остановилась у окна. Потом обернулась.

— Ты бросил семью ради молодой девушки, — сказала она тихо. — И никто не сказал: «Как ты мог? Ты же старый! Сколько ей лет! Ты ее совратил!» А я... я просто люблю. Не уводила, не врала. Просто люблю. И если кому-то мешает моё счастье — это его проблема. Не моя.

— Счастье? — фыркнул Игорь. — Ты думаешь, это счастье? Да над вами все смеются! Ты для него — мамочка с кошельком, а он для тебя — игрушка!

— Нет, — она покачала головой. — Это ты измеряешь всё деньгами и статусом. Ты ушёл, потому что тебе надоела взрослая жена. А мне не надоел взрослый муж. Мне надоело чувствовать себя тенью. Служанкой. Фоном. И сейчас я впервые за многие годы чувствую себя живой. И ты это не отнимешь.

— Поговорим через год, — процедил Игорь, — когда он тебя бросит.

— Если бросит — значит, так тому и быть, — она пожала плечами. — Но это будет моя жизнь, мои решения. И мои ошибки — тоже мои.

Звонки не прекращались. Мать Артёма. Её собственная мать. Коллеги. Знакомые. Все хотели узнать, правда ли, что она, «такая разумная женщина», связалась с «мальчишкой». Некоторые «доброжелатели» присылали гадости в соцсетях.

Директор вызвал её к себе через две недели.

— Марина Викторовна, вы понимаете, что компрометируете компанию? — он нервно барабанил пальцами по столу. — Мы работаем с серьёзными клиентами. С международными партнёрами. Репутация — наше всё.

— Мои личные отношения не имеют отношения к работе, — ответила она. — Моему отделу нет равных по эффективности. Посмотрите цифры.

Ей казалось, её уволят, но пока обошлось. Только атмосфера становилась всё напряжённее. Перешёптывания в спину. Взгляды. Сплетни.

Но в тот вечер, когда она вернулась домой, на кухне горел свет и пахло ванилью.

— Привет, — Артём выглянул из-за двери. — Я приготовил ужин. Ничего особенного, но, надеюсь, тебе понравится.

Он улыбался, и его светлые глаза сияли. В этот момент было не важно, сколько ему лет и сколько ей. Была только эта улыбка, этот запах, это ощущение дома.

Они не собирались никуда уезжать. Не прятались. Ходили в кино, в театр, в кафе, в парк. Не демонстрировали чувства, но и не скрывались.

Денис позвонил через месяц.

— Ты как? — спросил он напряжённым голосом.

— Нормально. А ты?

— Слушай, я... я не понимаю, как ты можешь, — голос дрогнул. — Это странно. Неправильно. Все смеются...

— Кто — все?

— Сокурсники. Рассказывают про тебя и... этого. Знаешь, что говорят.

— Знаю, — она вздохнула. — И что?

— Тебе всё равно?

— Нет, не всё равно. Обидно, что мой сын слушает чужой бред и верит ему, а не маме.

Пауза. Шуршание. Вздох.

— Я не знаю, что думать, — наконец выдавил он. — Это же дико, мам. Он... он моих лет.

— Он старше на два года.

— Не в этом дело! — в трубке послышался грохот, будто Денис что-то уронил. — Пап говорит, ты от одиночества прыгнула на первого попавшегося. Что ты скоро опомнишься. Вы же не будете вместе долго, да?

Марина закрыла глаза.

— А если будем?

Тишина.

— Не знаю, — честно сказал сын. — Я... тогда я не знаю, как с этим жить дальше. Как с тобой общаться.

— А с отцом — знаешь? Хотя он бросил твою маму? Хотя он ушёл к девушке, которая младше тебя всего на три года?

— Это другое, — повторил Денис отцовскую фразу. — Там всё... нормально.

Марина молчала. Чувствовала, как внутри что-то обрывается.

— Знаешь, сынок, — сказала она наконец, — я всегда буду рада тебя видеть. Слышать. Обнимать. Но я больше не буду проживать чужую жизнь. Даже ради тебя. Прости.

Звонки постепенно стихли. Не все отвернулись — нашлись люди, которые, пусть и не понимали, но уважали. Её выбор. Её право на счастье. На второй шанс.

Артём нашёл новую работу. Иногда Марина ловила на себе взгляды — любопытные, осуждающие, насмешливые. Но теперь ей было всё равно. В своём красном платье она шла сквозь строй чужих мнений, как сквозь огонь — обжигаясь, но не оборачиваясь.

Однажды вечером они сидели на балконе. Внизу шумел город — равнодушный к их истории, к их любви, к их выбору.

— Думаешь, мы справимся? — спросила она, глядя на огни.

— А разве не справляемся? — он взял её за руку.

— Тебе будет тяжело. Со временем. Когда я буду стареть, а ты — нет.

— А может, я буду стареть быстрее? — улыбнулся Артём. — Никто не знает, что будет через пять, десять, пятнадцать лет.

— Сын не общается. Коллеги смотрят косо. Твоя мать звонит с угрозами, — Марина покачала головой. — Стоит ли оно того?

Он посмотрел на неё долгим взглядом.

— А что, если стоит? — тихо спросил он. — Что, если именно так и должно быть? Неидеально. Нестандартно. По-настоящему.

Она не ответила. Смотрела на огни города и думала, что возможно, эта сказка не будет долгой. Не будет простой. Но она будет их собственной.

И впервые за долгие годы Марина была просто женщиной, которая живёт так, как хочет.

История Марии