— Может, не пойдём? — спросила она. — Голова раскалывается. Мама сегодня плохо себя чувствовала, пришлось ехать, потом в офисе аврал...

— Мы обещали, — отрезал Андрей, глядя, как она торопливо подкрашивает губы. — И не делай такое лицо. Софья каждый раз накрывает стол, словно королевский приём.

Ирина молча кивнула, поправила серый джемпер, попыталась пригладить непослушные волосы. Серёжки — скромные жемчужные пуговки — единственное украшение. «Как училка», — вдруг подумал Андрей, и эта мысль его почему-то разозлила.

Софья открыла дверь — ухоженная, с идеальным макияжем, в белом облегающем платье. В её руках бокал шампанского, на губах — улыбка кинозвезды. Из гостиной доносился смех, звон посуды.

— Наконец-то! — она чмокнула Ирину в щёку, окутав её ароматом дорогих духов. — Проходите! Виктор только что открыл коллекционное вино.

Вечер тянулся, как карамель — сладко и вязко. Виктор рассказывал о новом проекте, гости слушали, Софья порхала между ними, доливая вино, подкладывая закуски, сверкая браслетами, смеясь над каждой шуткой. Андрей поймал себя на том, что следит за ней глазами. Как она наклоняется к гостям. Как откидывает волосы. Как её платье обрисовывает фигуру, которой могла бы позавидовать тридцатилетняя.

Ирина сидела рядом — притихшая, с бледным лицом. Под глазами залегли тени, которые не скрывала даже косметика. «Когда она стала так выглядеть?» — подумал Андрей с недовольством. Разве не может она сделать усилие? Хотя бы для него?

В машине по дороге домой он не выдержал:

— Ты заметила, как Софья выглядит? Ей же под пятьдесят. А ты? Посмотри на себя.

Ирина повернулась к окну, но он успел заметить, как дрогнуло её лицо.

— Завтра к маме в восемь. Потом на работу, — сказала она тихо. — И ужин приготовить. И постирать. И...

— Господи, да хватит жаловаться! — он стукнул ладонью по рулю. — У Софьи тоже дом, муж...

— У Софьи домработница, личный тренер и свободное расписание, — голос Ирины звучал устало. — Виктор даёт ей столько, сколько нужно на салоны, рестораны и шоппинг. Она не работает с восьми до восьми.

Андрей замолчал, разозлившись ещё больше. Ирина была права, но от этого становилось только хуже. Он сам не давал жене столько, сколько давал Виктор своей. Но признать это значило признать, что он чего-то не достиг. А Андрей не привык проигрывать, даже в негласном соревновании.

После этого вечера что-то случилось в их отношениях. Между ним и Ириной. И между ним и Софьей.

Он стал звонить Виктору чаще, заезжать к нему домой под предлогом обсудить дела. Иногда Виктора не было — совещания, командировки. Софья встречала его одна, и эти визиты постепенно становились всё длиннее.

Она была такой... лёгкой. С ней можно было говорить обо всём и ни о чём, она смеялась над его шутками, слушала с интересом. Он забывал про бизнес, про Ирину, про то, что дома его ждут. С ней время растворялось, как сахар в горячем чае.

Ирина заметила перемены. Конечно, заметила. Стала молчаливее, замкнулась. Однажды спросила прямо:

— Что происходит, Андрей?

— О чём ты? — он отвёл глаза, делая вид, что занят телефоном.

— Ты изменился. Постоянно куда-то спешишь. У тебя... кто-то есть?

— Господи, Ира, — он деланно рассмеялся. — Кто? Где? Когда? Мне сорок пять, у меня бизнес, дочь в университете. Какие женщины?

Она не стала настаивать. Только глаза стали ещё печальнее.

А потом случилось то, чего не должно было случиться. Софья была одна, Виктор уехал на конференцию. Они сидели в гостиной. Пили вино. Говорили о пустяках. В какой-то момент их пальцы соприкоснулись. Андрей поймал её взгляд. Вопросительный, с лёгкой улыбкой.

— Не смотри на меня так, — сказала она тихо.

— Как?

— Так, будто мы одни в мире. Будто нет Виктора и Ирины.

Андрей помолчал, потом достал телефон и написал сообщение, которое перечеркнуло двадцать лет его жизни: «Ты особенная. Иногда мне кажется, что я женился не на той женщине».

Он нажал «отправить» и посмотрел на неё. Телефон Софьи звякнул, она прочла сообщение, и её лицо изменилось.

— Андрей... — она покачала головой. — Давай не будем переходить черту.

Но в её глазах не было решительности, только растерянность. И что-то ещё, что он принял за ответное желание. Когда он подался вперёд и поцеловал её, она не отстранилась сразу. Было мгновение, короткое, как вспышка, когда она ответила на поцелуй.

А потом она всё-таки отодвинулась:

— Нет. Это неправильно. Виктор твой друг. Ирина моя подруга. У нас семьи.

— Мы никому не расскажем, — хриплым от волнения голосом сказал он.

Она покачала головой:

— Тайное всегда становится явным, Андрей. Всегда.

Он ушёл расстроенный, но не отчаявшийся. Первый шаг сделан. Теперь, если Софья не прекратит их встречи, значит, она тоже чувствует то же, что и он. А она не прекратила.

Их встречи стали регулярными. Невинными, если смотреть со стороны — деловые партнёры, старые друзья. Но внутри них нарастало напряжение, почти осязаемое, от которого кружилась голова. Они шли по краю, не переступая последнюю черту, но каждый раз подходя всё ближе.

Ирина больше не задавала вопросов. Отстранилась, погрузилась в работу, заботу о больной матери, домашние дела. Она словно давала ему пространство, в котором он мог бы сделать свой выбор. Он не задумывался о том, что чувствует жена. Его захватила новизна, игра, возможность снова почувствовать себя молодым, желанным.

В тот вечер Ирина была непривычно тихой. Попросила его сходить в аптеку за лекарством для мамы, а сама осталась дома. Когда он вернулся, она сидела на кухне, перед ней лежал его телефон.

— Ты забыл его, — сказала она бесцветным голосом. — Там сообщения. От Софьи.

Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Внутри всё оборвалось.

— Ира...

— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Я всё видела. Я долго думала, что делать. У нас двадцать лет брака. Дочь. Общий дом. Но я не могу делить тебя с ней. Не могу притворяться, что мне всё равно.

— Ничего не было, — быстро сказал он. — Это просто флирт, безобидные сообщения...

Ирина горько улыбнулась:

— Знаешь, что самое страшное? Я позвонила Виктору. Он тоже должен знать.

Андрей похолодел. Виктор. Его лучший друг, партнёр по бизнесу. Человек, которому он обязан половиной своего успеха.

— Зачем? — только и смог выдавить он.

— Затем, — ответила Ирина, и в её голосе впервые зазвучала злость, — что я не собираюсь хранить твои грязные тайны. И Софья не будет. Виктор сейчас дома. Софья всё ему рассказала. Всё, Андрей. И про сообщения, и про ваши встречи, и про поцелуй.

Он сел, почувствовав слабость в ногах.

— Что теперь?

— Теперь, — она пожала плечами, — ты можешь быть свободен. Собирай вещи и уходи.

— Куда?

— Может быть, к Софье? — в её голосе звучала горькая ирония. — Раз уж она «особенная»?

Он вздрогнул, услышав собственные слова.

— Ира, послушай... Это было наваждение, глупость. Я даже не...

— Не продолжай, — она встала. — Наши отношения закончились, Андрей. И не из-за Софьи. Из-за тебя. Из-за того, что ты не ценил то, что имел.

Он собирал вещи в оглушительной тишине. Ирина не плакала, не кричала. Просто наблюдала, стоя в дверях спальни с застывшим лицом.

— А как же Даша? — спросил он, имея в виду дочь.

— Даша взрослая. Я поговорю с ней. Она поймёт.

Уже в дверях он обернулся:

— Ира, я...

— Иди, — она отвернулась. — Просто иди.

В ту ночь Андрей ночевал в гостинице. Виктор не брал трубку, Софья тоже. Он чувствовал себя выпотрошенным, опустошённым. Двадцать лет брака, бизнес с Виктором, всё рушилось из-за мимолётного увлечения, из-за момента слабости.

На следующий день Виктор позвонил сам.

— Приезжай в офис. Нам нужно поговорить.

Виктор ждал его. Перед ним лежала стопка бумаг.

— Я выкупаю твою долю, — сказал он без предисловий. — Вот расчёты. Предлагаю цену на тридцать процентов выше рыночной. Ты подписываешь, забираешь деньги, и мы больше не встречаемся.

— Витя...

— Не начинай, — Виктор поднял руку. — Я доверял тебе. Считал другом. А ты... — он оборвал себя. — Неважно. Подписывай и уходи.

— А как же Софья? — вырвалось у Андрея.

На лице Виктора мелькнуло что-то вроде жалости.

— Софья? Она вчера всё рассказала. Плакала, просила прощения. Сказала, что это было глупо, что она никогда... — он не договорил. — У нас двадцать пять лет брака, Андрей. У нас сын, который через месяц женится. Ты думал, она всё бросит ради тебя?

Андрей молча смотрел на бумаги. Виктор прав. Он не думал о последствиях, о чувствах других людей. О Софье как о живом человеке, а не картинке. О том, что она может любить своего мужа по-настоящему, крепко, несмотря на лёгкость и кокетство.

— Я подпишу, — сказал он наконец.

Три месяца спустя Андрей снимал небольшую квартиру в спальном районе. Деньги от продажи доли в бизнесе лежали на счету, но он не знал, что с ними делать. Начать что-то новое? Уехать? В сорок пять начинать с нуля страшно. А может, и не нужно.

С Ириной они виделись только на встречах с юристами — оформляли развод, делили имущество. Она похудела, но выглядела неожиданно хорошо. Спокойнее, увереннее. Как-то раз она сказала:

— Знаешь, я вдруг поняла, что могу всё. Сама. И это освобождает.

Он смотрел на неё и думал: какой же он был идиот. Погнался за блестящей оберткой, потерял настоящее сокровище. Но вслух сказал только:

— Я рад за тебя.

В тот день он зашёл в кафе выпить кофе — простое место в деловом районе, куда обычно не ходил. И вдруг увидел её — Ирину, сидящую за столиком у окна. Напротив неё был мужчина — высокий, седеющий, с приятным лицом. Они о чём-то говорили, и Ирина улыбалась — свободно, легко. Такой улыбки он не видел у неё много лет.

Андрей замер. Почувствовал, как что-то сжимается внутри. Ревность? Зависть? Или просто осознание, что теперь её счастье — не его заслуга?

Он не стал подходить. Молча вышел, закурил, хотя бросил пять лет назад.

Это начало истории. Продолжение завтра в 12:15

Рассказ большой и в один пост не помещается, поэтому ждите продолжения