Смерть...

является благом для человека. Как умирать, не боясь? Кто победил смерть? Все мы умрём, но тема смерти - табу в мирском общении. Смертей бывает много: есть духовное умирание, есть фактическое разлучение души от тела, есть смерть даже и как благо, когда плоть мертва для греха, а дух жив для Господа. Об этом ниже, а ещё ниже - несколько заметок о том, как кто умирает в больнице и ответ на письмо о страхе смерти святителя Николая Сербского из книги Миссионерские письма. И рассказ умершей.
О смерти хорошо сказал протоиерей Андрей Ткачев в беседе о законе Божием: http://www.pravoslavie.ru/92027.html О СМЕРТИ (+ВИДЕО)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа восьмая
Протоиерей Андрей Ткачев
Чем христианское понимание смерти отличается от мирского? Сколько смертей носит в себе человек? Можно ли быть одновременно и мертвым, и живым? Когда смерть во благо? И неизбежна ли она?
Здравствуйте, дорогие о Господе братья и сестры!
Мы сегодня дерзаем поговорить об очень серьезной теме, которая касается каждого человека, – о смерти. Эта тема табуирована в современном обществе: при всей тотальности смерти, она отодвигается на задворки сознания – для того, чтобы не пугать современного человека и не мешать ему наслаждаться жизнью. Происходит нечто странное: в средствах массовой информации не стыдятся показывать расчлененные бандитами трупы, взорванные террористами города, окровавленные жертвы автотрагедий, что, собственно, и есть смерть. Но при этом говорить об этом в обществе не принято. Попробуй заговорить с кем-то о смерти! Тебя сочтут не совсем вменяемым человеком. И это несправедливо.
Смерть вошла в человека, когда сказал Господь: «Смертью умрете», – значит, это и совершилось. И смерть является благом для человека. Это трудно понять, но вот у святителя Амвросия Медиоланского есть даже книга об этом – «Смерть как благо».
Вообще смертей на самом деле много. Есть смерть духовная, которой тут же, после вкушения запретного плода, умерли Адам и Ева. Жили они еще долго: 930 лет Адам плакал о грехе своем – но умер он сразу по грехопадении. Эта смерть проявилась в том, что он испугался Бога, Которого раньше слышал ходящего в раю, чувствовал близость Его и разговаривал с Ним. И он понес на себе плоды грехопадения и изменился телесно и душевно. Душа Адама разлучилась с Господом, телесные его составы претерпели чувствительное изменение – стали подвержены тлению. Ему напомнил Господь: «Ты земля и в землю вернешься», – а этого не должно было быть.
Святитель Григорий Палама пишет, что смерть души – это разлучение души с Богом. Смерть тела – это разлучение тела с душой. Это рассечение человека на двоякое состояние: душа отдельно, тело отдельно – привычное нам понимание смерти. Душа живет без тела, тело без души не живет. Духовная смерть, повторюсь, – это разлучение ума, и души, и сердца с Богом. И в этом состоянии смерти пребывает огромное число людей. Нужна благодать Божия, нужны покаяние и вера, чтобы вернуть свои отношения с Творцом в должное русло и восстановить распадшееся. Слово «religare», от которого произошло слово «религия», как раз и означает восстановление – восстановление бывшей связи, порвавшейся по каким-то причинам.
Слова о том, что смерть бывает благом, можно подтвердить высказыванием апостола Павла, который говорил, что если Христос в вас, то тело мертво для греха, а дух жив для Господа (ср.: Рим. 8: 10). Тело, мертвое для греха, при духе, живом для Господа, – это свойство во Христе живого человека. То есть для того, чтобы во Христе ожить, нужно для греха умереть. Как видим, смерть и жизнь постоянно борются в человеке. Чтобы жить для Господа, нужно умирать для греха, а чтобы жить для греха, нужно умирать для Господа.
Так что смерть – духовное явление, она не обязательно ассоциируется с трупом, которого отпевают и хоронят, она может быть спутницей нашей жизни. Мы читаем об этом в притче о блудном сыне, потому что, когда блудный сын вернулся – а это образ покаявшегося человека, – отец сказал о нем: «Сын мой сей мертв был и ожил, пропадал и нашелся». То есть физически блудный сын не умирал, он действительно пропадал и нашелся, но в духовном смысле он умер, а потом ожил. Умер грехом, а воскрес покаянием.
Смерть как благо – это смерть для греха; смерть как благо – это смерть со Христом. Но если вы умерли со Христом, то и воскресли с Ним. И пост, например, – это умирание со Христом, Пасха – это совоскресение с Ним. «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе; сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави, Спасе, во Царствии Твоем». Чудесные поэтические слова Пасхального канона, сказанные преподобным Иоанном Дамаскиным!
Итак, смерть как благо – это смерть для греха. Смерть как ужас – это смерть для Бога. Смерть как конечный факт – это работа похоронных бюро; служение священников, отпевающих покойников; работа тех, кто обмывает и обряжает тело, накрывает погребальные столы. А смерть как постоянный факт нашей жизни, спутник наш – это то, о чем говорит Господь Бог про грешника: «Сын Мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». А в другом месте в Евангелии Христос говорит такие слова – в ответ на просьбу Своего ученика разрешить ему похоронить отца: «Остави мертвых погребсти своя мертвецы» (Мф. 8: 22). Значит, есть несколько видов смерти, раз одни мертвые погребают других мертвых. Это может означать, что мертвые духом хоронят мертвых телом, а ты иди и возвещай Евангелие, то есть оживи сам духом, будь жив и делай прочих живыми.
Опознать в себе мертвеца надо каждому человеку. В особенности человеку, который знает, как зовут Того, Кто пришел избавить нас от вечной смерти. Тот, кто знает Иисуса Христа, верующий, должен опознать в себе человека, нуждающегося в Искупителе, человека, который носит в себе смерть – носит смерть души и, конечно, носит смерть тела. Смерть души проявляется через грехи; смерть тела проявляется через наши болезни, которые, как вестники дальние, высылаются Богом к нашей плоти многострастной, сигнализируя ей о том, что она из земли взята и должна разойтись на составляющие, на элементы, на молекулы, на атомы и в землицу лечь, чтобы, там очистившись, впоследствии совоскреситься, совоссоздаться в день славного и страшного пришествия Господа Иисуса Христа.
Многогранная тема смерти заставляет нас искать спасителя от нее и искать ответа на вопрос: почему хорош наш Господь Иисус Христос? А почему Он является таким единственным, как мы говорим: «единый Человеколюбец»? – Да потому что Он победил главного врага. Смерть – главный враг человечества. Наука борется с голодом, социальные движения борются, например, с рабством или с безмерным унижением одним человеком другого человека, борются с расовой, гендерной или иной какой-то несправедливостью. Наука дает нам крылья самолетов – для того чтобы мы пересекали огромное расстояние за маленькое время. Наука дает нам другие какие-то вещи, позволяющие нам говорить друг с другом на расстоянии, видеть друг друга на расстоянии. Одного только не может наука – сразиться со смертью и победить ее. Попытки есть, но попытки абсолютно бесполезные, потому что смерть смеется над силой сильного, над умом умного, над знатностью знатного, над богатством богатого. Только над Христом смерть не смеется. Вот Он – Крепчайший на смерть. Так мы и говорим: «Крепчайший на смерть был еси, Христе: темже ту связав, нас избавил еси». Вот Он – Единый Человеколюбец. Он не ученый, Он не правитель, Он не полководец в современном понимании этого слова, то есть тот, который командует войсками, Он не миллионер – но Он сильнее смерти, Единственный, приносящий миру настоящее благо, избавляющий нас от смертного страха.
Как только мы понимаем, что мы смертны, но при этом не уверуем в Господа, жизнь наша тут же теряет вкус и смысл. И мы рискуем обезуметь от страха и перестать действовать активно в этом мире. Как только мы познали, что мы смертны, но при этом имеем веру в Сладчайшего Иисуса, Который сильнее, чем смерть, – мы получаем прямую дорогу в вечность и учимся умирать, не боясь. Есть такое благо в человеческом роде, Христом подаренное: умирать, не боясь. Страшно грешнику впасть в руки Бога Живого. Страшно и нам будет стоять перед судом Всесвятейшего Слова. Однако Христос, Который Сам перед смертью за наши грехи страшился и ужасался, беря их на себя, дает праведникам такую власть – умирать с радостью. «Иду, Господи, иду! “Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое: воспою и пою во славе моей” (Пс. 107: 1)». «Прими с миром дух Мой!» – говорил на кресте Жизнедавец. Так говорят и умирающие праведники: «Прими с миром дух мой».
Итак, дорогие христиане, смерть живет в нас. Не вокруг нас только, но и в нас тоже – это нужно знать. Сильнее смерти – Христос, Его нужно знать, за Него держаться. «Хватайся за вечную жизнь», – писал Павел Тимофею. И вы хватайтесь за ризы Того, Кто Единственный в мире сильнее смерти. И знайте, что смертей бывает много: есть духовное умирание, есть фактическое разлучение души от тела, есть смерть даже и как благо, когда плоть мертва для греха, а дух жив для Господа. Вот сколько важного, даже если поверхностно касаешься этой тайны. «Что сие еже о нас бысть таинство? Како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти?»
И, пожалуй, источники для глубокого церковного понимания этой великой тайны смерти и воскресения – чин Погребения православного мирянина, который стоит почитать каждому из нас, а батюшки его хорошо знают, многие и наизусть, и чин Пасхальной службы. В чине Погребения преподобный Иоанн Дамаскин, как никто другой, выразил трепетную тайну неизбежности умирания и ужасности ухода за гроб человека из этой жизни и слез прощальных над его бездыханным телом. А в пасхальных песнопениях тот же Иоанн Дамаскин с величайшей радостью и проникновенностью описал нам то, что «пожерта бысть смерть победою. Где ти смерте, жало; где ти аде, победа?..» «Воскресе Христос, и жизнь жительствует, и мертвый ни един во гробе». Все это наша жизнь, наши слезы и наша радость.
Думайте об этом, и да вразумит вас Господь думать глубже, думать сильнее и думать правильно. С Богом!
Протоиерей Андрей Ткачев
1 апреля 2016 г.
Источник: http://www.pravoslavie.ru/92027.html Смотреть на Ютубе: https://www.youtube.com/watch?v=OUCQ2jhKzII&index=8&list=PLURDbynGfsfVGUShGKWeJaayKQefGfMgw&nohtml5=False МОЙ БРАТ РАБОТАЕТ МЕДСЕСТРОЙ
Записки из реанимации
Инокиня Наталья (Каверзнева)
Когда-то он был курсантом престижного военно-политического училища. Но еще до наступления «перестроечных» времен так остро стал чувствовать фальшь советской идеологии, что ушел с последнего курса. Закончил медицинское училище и поступил работать в реанимацию травмы. Его сокурсники стали капитанами, а он – медсестрой. Потому что ставки «медбрат» не существовало – бородатого дядю оформили медсестрой. В этой роли он и пробыл несколько лет, совмещая работу в реанимации с учебой в институте. Вместе с ним работала его родная сестра. Многие ситуации они увидели и описали именно как верующие люди...
**Интонация**
Типичный зэк. Зачем-то его, «ходячего», спустили из отделения сверху на сутки в реанимацию. Был он маленький, тщедушный, без единого живого места от татуировок и чесотки.
Такие люди, с безобразно разболтанной нервной системой, одинаково болезненно реагируют и на грубый тон, и на елейный. Мы его довольно быстро поняли, и дежурство прошло спокойно. Но утром в новой смене оказался кто-то с плохим настроением. Одно слово, сказанное с пренебрежительной интонацией, вызвало у зэка приступ истерической ярости. В мгновение он подхватил американскую стойку для капельницы, которая весила не меньше его самого, и высадил оба огромных реанимационных окна.
На крики и грохот прибежал пятнистый охранник. Увидел испуганные и растерянные лица медперсонала и уверенно сделал успокаивающий жест – ситуация под контролем. Затем суперменским движением навел на орущего зэка газовый пистолет.
Бах!..
Супермен не учел разбитых окон – газ понесло сквознячком к дверному проему, где столпились медики. А газ был нервно-паралитический... Зэк продолжал бушевать в зале, а медперсонал сполз на пол по косякам, где стоял.
Как-то все это закончилось наконец: зэка скрутили, побили; медиков привели в чувство, лишили премии; с больных убрали осколки стекол... В общем, за одну хамскую интонацию пострадали все, и хорошо еще, что обошлось без человеческих жертв.
**Воскресение**
Вечером умерла какая-то бабуля. Как водится, во избежание путаницы тело ее подписали и выкатили на железной каталке в тупик коридора. Всех, кто умирает в вечерне-ночное время, отправляют в морг утром – ночью гонять машину за каждым нет возможности. «Сутки» выдались совсем спокойные, и у больных дежурила только одна медсестра. Остальные разбрелись по помещениям.
Посреди ночи умершая вечером бабушка воскресла
Посреди ночи умершая вечером бабушка воскресла. В смысле – ожила. Она и так была закоченевшая, а на холодной железной каталке почувствовала себя совсем неуютно. Кое-как слезла на пол, прикрылась бывшей на ней простынкой и пошла искать людей.
Первой на ее пути комнатой оказалась стерилизационная. Там как раз в это время санитар изощрялся в остроумии перед медсестрой. Он стоял спиной к двери, а она – лицом. И она первая увидела бабушку, плохо прикрытую простыней. И надпись на ее бедре йодом – она сама подписывала тело шесть часов назад...
От дикого крика медсестры санитар выронил бикс с инструментами и схватился сперва за стенку, а потом за сердце. Сбежались все. Бабушку уложили на нормальную каталку, наставили уколов и дали согревающее питье. Она ничего не говорила, но была, несомненно, живая. Через пару дней она опять умерла. На этот раз окончательно. В смысле – до общего воскресения.
Зачем-то дал ей Бог эту пару дней?
Один доктор утром после того дежурства побежал в церковь – креститься. А другой сказал: «Надо же, как бывает!» – и пошел дочитывать бульварный детектив.
**Мальчики**
Медики были не виноваты, очень уж запутанная клиника. Парнишка лет пятнадцати подрался – обычное дело. Он даже не заметил, что повредил одну из лицевых костей черепа. Через неделю он простыл, в гайморовых пазухах скопился гной и на месте раздробленной косточки стал источником сепсиса. Естественно, что этот источник долго не могли найти – про драку парень давно забыл. В реанимацию его привезли уже с точным диагнозом, но безнадежного. Вечером он очнулся и сказал:
– Умираю я.
В отличие от большинства людей, он трезво смотрел на ситуацию. Ему было очень страшно, но он не обманывал себя и не пытался бежать от этой мысли. Наверное, поэтому ему, двоечнику и балбесу, Бог дал настоящую христианскую кончину.
Сестра спросила:
– Аркаша, может быть, тебе позвать священника? Хочешь исповедоваться?
– Да, да! Очень хочу! Позовите…
Мальчик исповедался, причастился и тихо упокоился от своей непутевой жизни
Священник из больничной церкви пришел быстро. Мальчик исповедался, причастился и тихо упокоился от своей непутевой жизни.
Через месяц поступил другой мальчик, постарше. Он нечаянно вывалился из окна, получил тяжелые травмы и сильно страдал. Почти все время был в сознании, но говорил мало, отрывочно. Часто повторял только одно:
– За что? За что мне это?
А перед самой смертью вдруг сказал:
– Господи! Прости!!!
**О смысле страданий**
С начала 1990-х годов одной из самых многочисленных категорий наших пациентов стали «новые русские». Недобитые. Запомнился один из первых.
Киллер расстрелял его в пух и прах. Девять пулевых ранений! Пулевые переломы руки, ноги, челюсти… мочевой пузырь собрали из кусочков, пули в легких и бедре не смогли достать… В добавок всего прочего что-то там случилось с его финансами, и первое время он оказался всеми брошенным, без возможности нанять сиделку и даже просто купить сок.
Он лежал и страдал. Каждую минуту, каждую секунду. Через несколько дней такой жизни он открыл для себя и стал говорить удивительные вещи. Счастье, оказывается, не во власти и не в деньгах; семью он бросил напрасно и в разводе сам виноват, подлец; с людьми он обращался как собака – за что его Бог и наказал; а если не до смерти, так это только за мамины молитвы. И так далее.
Было по-человечески его жалко, тем более что он почти не терял сознания, и это усугубляло его мучения. Ворочать такого здорового мужика, да к тому же всего изломанного, оказалось непросто, и вскоре ко всем его ранам добавились еще и пролежни.
Он каялся, удивлялся тому, что выжил, и благодарил Бога
Он бывал рад, когда с ним заговаривали – разговоры отвлекали его от физических страданий и отчасти облегчали душевные. И он говорил, рассказывал, каялся, удивлялся тому, что выжил, и благодарил Бога. Человеком он оказался интересным, рассуждения его были достаточно глубоки и самобытны.
Когда он пошел на поправку, его перевели из реанимации в отделение. К этому времени к нему вдруг «вернулись» деньги и друзья; он смог нанимать сиделок, покупать самые лучшие лекарства и продукты. Переломы срастались, раны и пролежни заживали, боли утихали...
Мы как-то оказались в том отделении и зашли его проведать незадолго перед выпиской. Нас встретил исполненный чувства собственного достоинства «новый русский». Отключил телевизор с неприличной видеозаписью, барским жестом пригласил угощаться неведомыми заморскими фруктами. Разговорились. Сестра сказала:
– Все-таки чудо какое, что киллер тебя не убил. Ведь почти в упор стрелял и так долго.
А он ответил:
– Ну, я же уворачивался!
**Бомж**
Умер бомж Вася.
Искалеченные бомжи стали такой же многочисленной категорией наших пациентов, как и недострелянные миллионеры. Богатых убивают из мести, из зависти, из расчета, а бомжей – просто так. Кто-то бьет бомжей, развлекаясь, кто-то – утверждая свое чувство превосходства. Уголовники, говорят, отрабатывают на них всякие убийственные приемы. Бьют их, бывает, и за дело.
Когда он умер, посиневшая лепешка его лица преобразилась в строгий и просветленный лик
За что избили до смерти Васю? Он говорил, но я уже забыл. Кажется, наркоманы развлекались. Респектабельные такие наркоманы, студенты Института востоковедения. У них важные папы и мамы, богатые квартиры и уверенность, что сами-то они никогда бомжами не будут. Посмотрим...
Но может быть, это не Васю забили студенты престижного вуза, а кого-то еще?.. Не помню… Запомнилось только одно: когда умер Вася, в реанимации сам собой установился негласный траур. Наши сотрудники, насмотревшиеся на всевозможные ужасы и смерти, скорбели по убитому бомжу.
Он был совсем обыкновенный, этот Вася. Просто он не проклинал своих обидчиков, не роптал на то, что его искалечили, не жаловался, не врал, не завидовал, не злобился… Тихо лежал и тихо терпел страдальческий конец страдальческой жизни. Так мы его понимали, догадываясь, что жизнь была страдальческой. И так оно, видимо, и было, потому что когда он умер, заплывшая от побоев, посиневшая лепешка его лица преобразилась вдруг в строгий и просветленный лик. И вся реанимация притихла, отдавая дань его скорбному жизненному пути и страдальческой кончине.
Инокиня Наталья (Каверзнева)
16 февраля 2018 г.
Источник: http://www.pravoslavie.ru/110768.html святитель Николай Сербский
***Миссионерские письма***
Письмо 107. Ставро И., о страхе смерти
Слышал ли ты о блаженном диаконе Аввакуме(ссылка 255 ниже)? Когда турки вели его через весь Белград, закованного в вериги, чтобы посадить на кол, этот мужественный босниец пел: «Серб Христов радуется смерти!». Слова эти в духе апостола Павла, который обращался к филиппийцам: /имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас/ (Флп. 1, 23). Апостол говорит не о смерти, а о переходе из этой жизни в иную жизнь. И той жизни радуется больше, нежели этой.
Я спросил недавно одного старика, чего больше всего он хотел бы получить от Бога. Положив руку на грудь, он ответил:
– Смерти, только смерти!
– А веруешь ли ты в жизнь после смерти?
– Именно по этой вере я и желаю скорой смерти, – сказал старец.
Неверующие боятся смерти, ибо видят в ней уничтожение жизни. Многие верующие боятся смерти, потому что считают, что не исполнили свое послушание в этом мире: не поставили детей на ноги или не закончили начатое. Даже некоторые святые испытывали страх в смертный час. Когда Ангелы спустились, чтобы принять душу святого Сисоя, этот небесный человек молился, чтобы они оставили его еще немного в этой жизни, чтобы он мог покаяться и подготовиться к иной жизни. Вернее, святые боялись не смерти, а Суда Божия после смерти. И это единственный оправданный страх христианина, который твердо верит в вечную жизнь и Божий Суд.
А без веры в иную, небесную жизнь страх смерти просто веревка на шее, за которую смерть тащит осужденных в свою пасть. Жизнь для неверующего не что иное, как дуновение смерти, дуновение, которое поднимает и низвергает мертвый пепел, ворошит и прибивает его к земле. Если бы безбожник мог до конца логически все продумать, он должен был бы сказать, что жизни вообще нет. Смерть – его единственная вера, смерть – единственная вечная сила, смерть – единственный бог.
Для нас же, христиан, смерть – это окончание школы, сигнал окончания военной службы и призыв к возвращению на родину; для верующих во Христа смерть сама по себе – ничто. Господь сказал Марфе и говорит нам сегодня: /Я есмь воскресение и живот, верующий в Меня не умрет/256. Кому же нам верить, если не Христу, брат Ставро? Людям не можешь верить, даже когда они называют свое имя, и еще меньше, когда скажут: «Я заплачу тебе завтра», а особенно если говорят о глубоких и возвышенных вещах. Кроме Сына Божия, никто ничего не знает ни о смерти, ни о том, что нас ждет после смерти. Но Он знал, и явил, и показал. Его победа, по словам апостола, истребила смерть257. Зачем же нам бояться того, что побеждено воскресением Христовым? Страх смертный не прилепляется к прилепившимся ко Христу, Победителю смерти и Жизнодавцу.
И все-таки один страх остается, совершенно уместный и оправданный: тот страх, который чувствовали и святые души в свой смертный час. Это не страх смерти, но страх своей неподготовленности к вечной жизни. Страх своей душевной нечистоты. Ибо нечистые не узрят Бога и жизнь истинную на святых небесах.
Господь да будет твоей храбростью и утешением.
* * *
255 Аввакум, диакон, и Паисий, игумен, мученики († 1814; память 1730 декабря), насельники монастыря Трнава близ города Чачак в Сербии. Пострадали от турок: были посажены на кол. Неся орудие своей казни (кол) по улицам Белграда, мужественный Аввакум пел. Когда рыдающая мать умоляла его принять ислам, чтобы турки сохранили ему жизнь, воин Христов ответил ей: Мать, за то, что вскормила, тебе благодарен, А совету твоему я не рад: Серб Христов, страха Божия ради, Смерть лицезреет как тысячу наград. Ни человека, ни демона он не страшится, Ибо Господом верным Своим слава творится, И челюстям злобы любой к ним путь заградится. Муки были – они миновали, Лишь бы в вечном Царстве Христовом Нас венцами славы встречали.
Источник: https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Serbskij/missionerskie-pisma/107 ***Рассказала друг по Одноклассникам Вера***:
Всё помню , почти всё... Я не сразу же поняла , что на обочину дороги отнесли моё тело , думала ,, мужичёк маленький, почему то на моём сиденье в машине оказался,,. В общем подумала, что ему было хуже чем мне, я то - вот она стою себе за машиной, жива - здорова, а у него вся голова в крови, вот и подумала , что кто то его на моё место посадил. А я наверное из машины вылетела при столкновении. Я была в джинсах, в "Аляске" и с короткой стрижкой, и вся голова - сплошная кровь. Вот и приняла саму себя за маленького погибшего мужичка . И пошла в Уазик ГАИ - вместе с водителем помогать составить протокол.
Я "пошла" ( считала что иду) в Уазик ГАИ , он был такой, как "скорая" - микроавтобус.
Водителя позвали в салон и я "зашла". Гаишник спрашивал, водитель отвечал. На вопрос "с какой скоростью ехали?" он ответил: "30 км в час". Я поправила: "не 30, а 20 км в час, я же смотрела на спидометр и поторапливала тебя" Гаишник не отреагировал на моё уточнение и произнёс: "так и запишем 30 км в час". Я хотела поспорить, но не стала - кто я такая, всего то пассажир для ГАИ, и естественно он слушает водителя .
Вышла из Уазика и пошла к Микражке (микроавтобус иномарка , который влетел мне в лоб, у нас тоже была иномарка, но легковушка). Так в Микрике кричала женщина пассажир, а медичка и 2 санитара что то пытались сделать через сплющенный дверной проём... Тело "мужичка" по прежнему валялось в сугробе, на обочине дороги, куда его положили санитары.
Я через отверстие лобовое заглянула в Микрик, смотрю пассажирка кричит, а медичка пытается наложить шины.
А надо сказать , что я участвовала в ГО. Это "Гражданская оборона " для оказания помощи потерпевшим во время стихийных бедствий и в случае нападения врага. Это лекции врачей всю зиму раз в неделю, это тренировки оказания первой помощи, и весной соревнования между организациями района.
Поэтому кое что соображала, и, видя что потерпевшая кричит, спрашиваю у медички: "А вы противошоковый ей поставили?" Она не реагирует и по прежнему пытается подвести ей шину под левое бедро. Но я откуда то знаю , просто уверена , что перелом в правом тазобедренном, и начинаю советовать: "Поставь противошоковый и зайди со стороны водителя - с его кресла легче наложить шину".
Медичка опять никак не реагирует, потерпевшая орёт, санитары топчутся за спиной медика.
В это время мой водитель уже освободился от ГАИ и зачем то пошёл смотреть валяющийся на обочине труп мужичка, следом подбежал к медичке и требует поставить ЕЙ укол. Я подумала, что он тоже самое советует: "поставить противошоковый потерпевшей". И снова настаиваю: "поставьте ей противошоковый, прямо сквозь джинсы". Фельдшер по прежнему меня не слушает и пытается подвести шину под бедро.
Водитель вновь побежал к трупу , и стоит там смахивает слезы кулаком...
Я забеспокоилась о состоянии своего водителя - зачем он там плачет около чужого мужика? Стресс видимо, нервишки сдали...
И пошла успокоить его. Подхожу и смотрю на труп, а одна пола "Аляски" откинута и под ней виднеется мой свитер. Странно, - зачем мужику одевать женский свитер с яркими осенними листочками? Обзор головы мне ничего не подсказал, короткий волос и кровь, всё лицо в крови. Опускаю взгляд ниже и вижу мои белые сапожки, выглядывающие из под джинсов. Медленно соображаю что это мой труп, сразу как то эта мысль мною не принимается..... "Ну я же вот она, стою рядом, вижу свой нос, вижу свои руки..."
И вдруг слышу голос моей бабушки , водившей меня в детстве в Храм и умершей еще в 1967 году. А авария в декабре 93 года.
Бабушка теплым ласковым голосом сказала "И душа из нее вон".
Я этот факт приняла очень спокойно и первая мысль: "вот почему меня не слышат ни ГАИ, ни фельдшер, я ДУША, значит начинаем жизнь души, есть же какая то связь с моим миром и этим материальным!"
И пошла пытаться докричаться из другого уже мира до медички.
К ветровому окну Микроавтобуса я уже не подошла, а быстро "подплыла", понимая, что шагать мне не обязательно. Оказавшись у микрика (очень удивилась), ветровое стекло оказалось целым. А как же я по пояс почти заглядывала в кабинку? А, я же душа! Была, не была! И нырнула сквозь стекло. Препятствий не было , порадовалась , мне это понравилось.
Я стала повторять одно и тоже: "Поставь противошоковый, поставь противошоковый" И так несколько раз.
Фельдшерица, как будто вспомнив, произнесла: "Ой, я же противошоковый забыла!"
Поставила укол, а я в это время так же неотступно твердила: "сядь на кресло водителя!"
Медичка оглянулась и сказала санитарам: "Я сяду на кресло водителя, оттуда поставлю шины, и вам начну подталкивать её, а вы принимайте". Кто то из них сказал: "Давно бы так".
В это время снег прекратился, выглянуло солнце, и я "пошла" любоваться снежинками, блестящими на кустах за дорогой . Блеск их был настолько ярок и красочен, что невозможно было отвести "глаз".
Я "стояла" у правого крыла нашей исковерканной легковушки и смотрела на радужный блеск хлопьев снега и просто радовалась красоте мира. Мой валяющийся в сугробе труп, меня нисколько не волновал, хотя я видела его, не вспомнила я ни о муже, ни о детях, так как будто... этого и не было для меня.
Каким то задним зрением я видела, как на носилках несут ту женщину к скорой , видела, что водитель мой идёт рядом с медичкой и что то доказывает ей . Я бы наверное могла это и услышать , НО ЕСЛИБ захотела .
Водитель резко развернулся от носилок, подбежал к правому крылу нашей машины, рухнул на колени, и опёршись локтями о левое, целое крыло , громко стал стучать кулаками по вздыбленному капоту и кричать: "Ради Бога , кто нибудь, сделайте, что нибудь! У нее же ЧЕТВЕРО детей!"
Он ещё кричал что то, а меня силой поволокло в серую, грязную трубу со свисающими хлопьями пыли и грязи, я понимала, что меня тянет в тело и не хотела этого -"там же боль"
В то же время я вспомнила своих детей: "а как они без меня?"
Старшему было 17 лет , а маленькой только 6 лет и двое в серединке дочке 15 лет и сыну 12 лет.
Несло меня с огромной скоростью через всю эту грязь, несло долго, очень долго, много лет, так мне показалось. Я почувствовала боль в голове, подняла руку из сугроба, хотелось пожалеть, погладить голову, и пропала в темноту, в беспамятство...
Очнулась уже на столе хирурга, он ковырялся в голове, а я закричала не него , что он не умеет даже шить...
Мужу всё рассказала, но он, атеист, коммунист.., отрицающий вообще мир невидимый, сказал: "Молчи и ни кому не говори, а то сдам в психушку"
Молчала до его смерти.
А у водителя потихонечку выпытывала, что там и как было? Пока я валялась на обочине дороги?
Вот совпало всё, кроме того, что у носилок с потерпевшей он по прежнему требовал поставить мне укол и забрать с собой. На что один из мужиков ответил: "какой там укол? Уже труповозку вызвали..." Это я просто не слушала - любовалась блеском снега .
Ещё после слов: "у неё же четверо детей", он произнёс: "Меня Серега убьёт"
Этих слов я уже не слышала - меня несло по трубе.
И то что я уже не видела:
Когда он кричал, медичка оглянулась на его крик и увидела поднятую в воздух мою руку, закричала: "жива, голосует! бросайте носилки!" Сергей оглянулся на меня, рука была в воздухе поднята, как будто голосую на попутку. Это когда я подняла её, чтоб пожалеть лоб. Рука тут же и упала на пояс. Но медичка уже подбежала, стала ставить уколы. Санитары принесли носилки. Рычаг у носилок сломан (1993 год - всё сыпалось) Тогда они переложили женщину, ту с бедром, на поломанные и оставили на дороге, а меня на целые и повезли в травматологию, вызвав ещё одну скорую для женщины. Сергея тоже взяли с собой - он хромал, лопнул мениск. Время от аварии до погрузки нас на скорую прошло 2,5 часа. Это со слов Сергея водителя .
Где то около двух часов из них моё тело без сердцебиения и дыхания валялось в сугробе. А это то, что я видела...
Ни какой помощи оказано не было, после выноса тела из машины медичка лишь попыталась нащупать пульс, и пальцами на запястье, и стетоскопом прослушать сердце и рукой на шее, даже пыталась измерять давление. Смотрела реакцию зрачков. И лишь после, просто оставила на обочине... видимо ждать труповозку.