Предыдущая публикация
Да не судимы будете…
История о том, как 36 лет назад ангарского школьника-радиолюбителя Женю Сарсенбаева признали «злостным расхитителем социалистической собственности»...
В 1983 году на экраны советских кинотеатров вышел фильм о судьбе трудных подростков, пацанов. Пронзительная драма моментально завоевала сердца зрителей всех поколений. Фильм и сегодня невозможно смотреть без слез. Он захватывает все чувства, подчиняет, будоражит душу и долго не отпускает. Тот, кто хоть раз услышал песню, которой заканчивается фильм, никогда не сможет ее забыть.
Это как укол в сердце. Как напоминание о том, какой трудной дорогой иногда идет подросток в своем маленьком противостоянии с судьбой за право стать достойным человеком в мире взрослых. Там, где возможны предательство и обман, где сильный старается утвердиться за счет слабых, где часто приходится решать – останешься ты членом группы или станешь изгоем и сможешь ли сохранить свою честь, признав ошибки и ответственность за свой выбор…
Это как укол в сердце. Как напоминание о том, какой трудной дорогой иногда идет подросток в своем маленьком противостоянии с судьбой за право стать достойным человеком в мире взрослых. Там, где возможны предательство и обман, где сильный старается утвердиться за счет слабых, где часто приходится решать – останешься ты членом группы или станешь изгоем и сможешь ли сохранить свою честь, признав ошибки и ответственность за свой выбор…
Встретил известного в Иркутской области депутата и бизнесмена Евгения Сарсенбаева случайно, во время одного из спортивных мероприятий, на котором мы оба оказались участниками мастер-класса на аквабайках… Я был под впечатлением от пересмотренного накануне фильма и влиянием адреналина фестиваля, и напел эту пронзительную песню. А проходивший мимо Сарсенбаев вдруг удивительно чистым голосом продолжил ее, взмахнув рукой в сторону залива. И вдруг осекся и спросил: «Вы тоже не можете сдержать эмоций, когда смотрите этот фильм?». Я кивнул, а он вздохнул: «Это в чем-то и обо мне».
00:32
Я не был на том мероприятии журналистом, но удержаться не смог: «Вы ведь тот самый бизнесмен Сарсенбаев, о котором говорят, что он скрыл от всех свою судимость? Вы ведь это сейчас имели ввиду, когда сказали, что фильм во вчерашнем вечернем кинопоказе – о Вас?».
Я получил утвердительный ответ и услышал его рассказ. Даже не рассказ, а настоящую исповедь – и 15-летнего мальчика Жени, и, одновременно, 51-летнего зрелого и умудренного жизненным опытом мужчины Евгения Сейтовича...
До пятого класса вообще учился на одни пятерки. Потом, когда перешел в шестой, среди парней появилось веяние, что хорошо учиться – это дурной тон, а вот огрызаться на учителей – признак «взрослости». Тем не менее мы были воспитаны еще в советском духе и особых дерзостей себе не позволяли.
С шестого по восьмой класс у меня уже одна-две тройки в четверти проскакивали. Но все равно по духу я продолжал оставаться первым. Меня первым приняли в октябрята, первым – в пионеры, а потом и в комсомол – тоже первым...
Нас было четыре друга не разлей вода: все учились в одной школе, все росли без отцов. Трое из одного класса, четвертый – из параллельного. И общее увлечение себе нашли – радиоэлектронику. Паяли, конструировали, собирали радиоприемники по схемам из журнала "Юный техник", цветомузыку для школьных дискотек мастерили...
Только вот беда: в то время радиодетали, как и многое другое, относились к разряду дефицита. И хотя в Ангарске уже существовал чудный магазин «Олимпиада», где появлялись в продаже вещи, которых и в Иркутске не найдешь, новые радиодетали были нашим семьям просто не по карману. Поэтому мы лазили по свалкам, искали разбитые радиолы, радиоприемники, телевизоры, смотрели, где что можно выпаять. И выпаивали. И всем эти богатством потом обменивались. Мы не были трудными подростками, мы были, как бы сказали сейчас, увлеченными, на своей волне.
Естественно, в родном квартале излазили все подвалы и чердаки. Но одно из бомбоубежищ – как раз в доме напротив моего – было постоянно закрыто. Одна дверь – намертво. Или заварена была, или подпорки какие стояли – уже не помню. А вот на другой висел обычный гаражный замок – такой же, как на кладовках. При этом мы ни разу не видели, чтобы туда кто-нибудь заходил. Никогда.
Нам стало вдвойне любопытно. Вместе с другом подобрали ключ, сняли замок, зашли и обнаружили... какие-то запчасти: платы с кнопками. А на платах – заветные радиодетали.
Естественно, ни на стенах, ни на дверях – никаких указаний на то, что это такое: склад, не склад... Поэтому мы просто не понимали, чье это и зачем здесь лежит. Конечно, в итоге не устояли и все-таки взяли себе. Теперь понимаю, что отвратительно поступили. Но очень уж велик был соблазн. Дома эти детали раскрутили, распаяли, остатки железок выбросили в подвал. И просто забыли о них...
И вот как-то утром иду я в школу. Навстречу – мужчина. Спрашивает: «Женя?» – «Да» – «Сарсенбаев?» – «Да». Уже не помню, как представился мне этот следователь. «Вы взяли платы из бомбоубежища?» – «Да, мы...» – «А вот нельзя было брать!».
Следственных мероприятий практически не проводилось, потому что мы сами обо всем рассказали...
Боже, как мне тогда стыдно было! Тем более что в тот момент был комсоргом.
Судебное заседание провели прямо в школе, в здании столовой. Мы с другом стояли перед учениками и учителями. И не могли смотреть в глаза классному руководителю, которую ужасно подвели. Ведь в советское время был особый спрос классных руководителей. Из комсомола меня, разумеется, исключили. И только потом, в армии, я снова стал комсомольцем...
Что касается какого-то сокрытия судимости, то ничего ни от кого я не скрывал. Нам дали наказание с отсрочкой приговора, и адвокат объяснила маме, что судимость в этом случае будет полностью снята. Я так и считал эти 36 лет. Тем более что во всех справках, которые брал, ни о какой судимости не упоминалось. По факту же оказалось, что она не снята, а просто погашена.
Не стану оправдываться тем, что я, тогда еще подросток, как-то неосознанно действовал. Да, азарт, интерес, восторг Самоделкина. Ума может было не очень много, но ведь и злого умысла, конечно же, не было… Раскаяние на грани отчаяния пришло еще тогда, в юности, оглушающе мгновенно, оно просто накрыло меня целиком. Сожаление, боль и невозможность отмотать назад время и поступить по-другому. Это чувство так и осталось со мной на всю жизнь.
Есть буддийская притча, которая гласит: большинство ошибок человек совершает не из-за намерений, а по невежеству. Эта история во многом сформировало мою судьбу и мой характер. Это – единственный случай, когда я позволил себе взять что-то чужое...
Я получил утвердительный ответ и услышал его рассказ. Даже не рассказ, а настоящую исповедь – и 15-летнего мальчика Жени, и, одновременно, 51-летнего зрелого и умудренного жизненным опытом мужчины Евгения Сейтовича...
Роковое увлечение
– Это случилось 36 лет назад, в 1987-м. На тот момент в школе я был на хорошем счету. Как-то с самого детства старался радовать маму. Она одна воспитывался нас с младшей сестрой. Крутилась на двух работах, и хотелось, чтобы у нее хоть с нами не возникало проблем.До пятого класса вообще учился на одни пятерки. Потом, когда перешел в шестой, среди парней появилось веяние, что хорошо учиться – это дурной тон, а вот огрызаться на учителей – признак «взрослости». Тем не менее мы были воспитаны еще в советском духе и особых дерзостей себе не позволяли.
С шестого по восьмой класс у меня уже одна-две тройки в четверти проскакивали. Но все равно по духу я продолжал оставаться первым. Меня первым приняли в октябрята, первым – в пионеры, а потом и в комсомол – тоже первым...
Нас было четыре друга не разлей вода: все учились в одной школе, все росли без отцов. Трое из одного класса, четвертый – из параллельного. И общее увлечение себе нашли – радиоэлектронику. Паяли, конструировали, собирали радиоприемники по схемам из журнала "Юный техник", цветомузыку для школьных дискотек мастерили...
Только вот беда: в то время радиодетали, как и многое другое, относились к разряду дефицита. И хотя в Ангарске уже существовал чудный магазин «Олимпиада», где появлялись в продаже вещи, которых и в Иркутске не найдешь, новые радиодетали были нашим семьям просто не по карману. Поэтому мы лазили по свалкам, искали разбитые радиолы, радиоприемники, телевизоры, смотрели, где что можно выпаять. И выпаивали. И всем эти богатством потом обменивались. Мы не были трудными подростками, мы были, как бы сказали сейчас, увлеченными, на своей волне.
Тайна секретного бомбоубежища
– Жили в 107-м квартале, в трехподъездных домах с бомбоубежищами. В некоторых ребята делали себе «качалки», старались спортом заниматься.Естественно, в родном квартале излазили все подвалы и чердаки. Но одно из бомбоубежищ – как раз в доме напротив моего – было постоянно закрыто. Одна дверь – намертво. Или заварена была, или подпорки какие стояли – уже не помню. А вот на другой висел обычный гаражный замок – такой же, как на кладовках. При этом мы ни разу не видели, чтобы туда кто-нибудь заходил. Никогда.
Нам стало вдвойне любопытно. Вместе с другом подобрали ключ, сняли замок, зашли и обнаружили... какие-то запчасти: платы с кнопками. А на платах – заветные радиодетали.
Естественно, ни на стенах, ни на дверях – никаких указаний на то, что это такое: склад, не склад... Поэтому мы просто не понимали, чье это и зачем здесь лежит. Конечно, в итоге не устояли и все-таки взяли себе. Теперь понимаю, что отвратительно поступили. Но очень уж велик был соблазн. Дома эти детали раскрутили, распаяли, остатки железок выбросили в подвал. И просто забыли о них...
Расплата за платы
– Как потом выяснилось, найденные нами запчасти принадлежали «Красноярсклифтремонту». Этой организации, видимо, каким-то образом предоставили помещение бомбоубежища, но никого об этом не известили. А лифтов-то ни у нас, ни в домах по соседству отродясь не было.И вот как-то утром иду я в школу. Навстречу – мужчина. Спрашивает: «Женя?» – «Да» – «Сарсенбаев?» – «Да». Уже не помню, как представился мне этот следователь. «Вы взяли платы из бомбоубежища?» – «Да, мы...» – «А вот нельзя было брать!».
Следственных мероприятий практически не проводилось, потому что мы сами обо всем рассказали...
Боже, как мне тогда стыдно было! Тем более что в тот момент был комсоргом.
Судебное заседание провели прямо в школе, в здании столовой. Мы с другом стояли перед учениками и учителями. И не могли смотреть в глаза классному руководителю, которую ужасно подвели. Ведь в советское время был особый спрос классных руководителей. Из комсомола меня, разумеется, исключили. И только потом, в армии, я снова стал комсомольцем...
Что касается какого-то сокрытия судимости, то ничего ни от кого я не скрывал. Нам дали наказание с отсрочкой приговора, и адвокат объяснила маме, что судимость в этом случае будет полностью снята. Я так и считал эти 36 лет. Тем более что во всех справках, которые брал, ни о какой судимости не упоминалось. По факту же оказалось, что она не снята, а просто погашена.
Не стану оправдываться тем, что я, тогда еще подросток, как-то неосознанно действовал. Да, азарт, интерес, восторг Самоделкина. Ума может было не очень много, но ведь и злого умысла, конечно же, не было… Раскаяние на грани отчаяния пришло еще тогда, в юности, оглушающе мгновенно, оно просто накрыло меня целиком. Сожаление, боль и невозможность отмотать назад время и поступить по-другому. Это чувство так и осталось со мной на всю жизнь.
Есть буддийская притча, которая гласит: большинство ошибок человек совершает не из-за намерений, а по невежеству. Эта история во многом сформировало мою судьбу и мой характер. Это – единственный случай, когда я позволил себе взять что-то чужое...
…После этого разговора я много дней находился под впечатлением. Почему у богини правосудия Фемиды все время завязаны глаза? Может, все мы ошибаемся, считая это символом непредвзятости? Люди веками считали ее символом справедливости. Но иногда она бывает слишком жестока.
Иначе чем объяснить, что ребенка за первый его серьезный проступок она решила наказать по статье, предусматривающей срок лишения свободы от 3 до 8 лет? Мальчишки из того фильма, «Пацаны» сегодня – это взрослые, седовласые мужчины, ровесники Сарсенбаева. Изменилось время, строй, страна и отношения между людьми и поколениями. Сегодня Фемида вообще подчас притворяется слепой, мило грозя пальчиком какому-нибудь чиновнику, бессовестно разворовывающему бюджетные средства, и наносящему государству миллионный ущерб.
Но ведь и сами мы спешим навешивать ярлыки и судить людей, притворяясь лучше, совершеннее, чем они Начальник спортивно- трудового лагеря в фильме, с которого начался наш разговор с Сарсенбаевым, говорил о своих подростках простыми словами: «Верю, что с ними никогда такого больше не произойдет. Ему стыдно, значит, есть совесть».
Сарсенбаев рассказал свою историю так же просто и так же искренне. Он не был заинтересован во мне, а мне ничего не надо было от него. В разговоре со случайным собеседником мы ведь часто вдруг оказываемся искреннее и проще, нам не надо притворяться и рассчитывать на какую-то выгоду. Встретились – разошлись.
Скоро я поеду на новое мероприятие по экстремальным видам водного спорта. Надеюсь, судьба снова сведет меня с удивительными людьми, взрослыми пацанами с горящими по-мальчишески глазами.
Беседовал Семен РодионовИначе чем объяснить, что ребенка за первый его серьезный проступок она решила наказать по статье, предусматривающей срок лишения свободы от 3 до 8 лет? Мальчишки из того фильма, «Пацаны» сегодня – это взрослые, седовласые мужчины, ровесники Сарсенбаева. Изменилось время, строй, страна и отношения между людьми и поколениями. Сегодня Фемида вообще подчас притворяется слепой, мило грозя пальчиком какому-нибудь чиновнику, бессовестно разворовывающему бюджетные средства, и наносящему государству миллионный ущерб.
Но ведь и сами мы спешим навешивать ярлыки и судить людей, притворяясь лучше, совершеннее, чем они Начальник спортивно- трудового лагеря в фильме, с которого начался наш разговор с Сарсенбаевым, говорил о своих подростках простыми словами: «Верю, что с ними никогда такого больше не произойдет. Ему стыдно, значит, есть совесть».
Сарсенбаев рассказал свою историю так же просто и так же искренне. Он не был заинтересован во мне, а мне ничего не надо было от него. В разговоре со случайным собеседником мы ведь часто вдруг оказываемся искреннее и проще, нам не надо притворяться и рассчитывать на какую-то выгоду. Встретились – разошлись.
Скоро я поеду на новое мероприятие по экстремальным видам водного спорта. Надеюсь, судьба снова сведет меня с удивительными людьми, взрослыми пацанами с горящими по-мальчишески глазами.
Следующая публикация
Комментарии 1