Традиционная тряпичная кукла, на первый взгляд - простейшее изображение женской фигуры. В ней нет ничего лишнего, она почти символ. Основу куклы составляет кусок ткани, свернутый в скалку, грудь из туго набитых шариков, коса, пестрый наряд. Но эта простота таит в себе глубинный смысл. Долгое время исследователи не догадывались заглянуть внутрь тряпичной куклы, где, как оказалось, и скрыты самые важные её тайны. Русская тряпичная кукла включает в себя несколько архетипов сформированных традицией: - столбушка (столбец, полено, чурка), -крестушка или крестец, -кукла на палочке, -узловая (узелковая кукла), -пеленашка, -закрутка (скрутка, скалка, скатка), -набивная кукла – мешочек. Все они бытовали одновременно в XIX – первой половине XX века в деревне и малых провинциальных городах. Каждый тип в свою очередь имел множество вариантов, характерных для данной местности. К примеру, на Русском Севере дольше сохранялся архаичный тип куклы на палочке, скромных размеров и благородной красоты; Само туловище сохраняло первичную основу – об этом свидетельствует кукольная традиция даже в ХХ веке. Куклу к подобию человека приближали очень осторожно, боясь нарушить её самостоятельное бытие. При всех своих этнографических различиях, кукла везде являет собой мифологическую формулу мироустройства, отражая самую суть вселенского круговорота в природе и в жизни человека. Простейшая трёхчастная фигурка, перетянутая по месту шеи и перепоясанная единой красной нитью, строилась по схеме триединого мира: верхнего, среднего, нижнего. Голова куклы - небесный мир, тулово – земной мир, ноги – подземный мир. Крестовидные куклы указывали еще и на четыре стороны света. Так в самой конструкции содержалось универсальное число семь – символ мироздания. Магия семерки живет в нашей речи и сегодня: «семь раз отмерь», «седьмая вода на киселе», «на седьмом небе» - значит наверху блаженства, «в раю». Вспомните еще пословицы, поговорки, крылатые выражения, сказки с числом семь. В русских сказках часто действуют три брата (сестры), семь богатырей, клад спрятан «за семью печатями», «за семью замками»… Наконец, каждодневное слово «семья» звучит как древнее заклинание: «я» - в центре мироздания, «я» должен повториться семь раз – тогда будет семья. Эта мощная символика зашифрована в кукле. Косой крест, который перевязывал кукле грудь, фиксирует местобытие куклы в центре мифологической модели триединого и четырехстороннего мироздания. И значит, простейший по конструкции архетип тряпичной куклы передавал из поколения в поколение по наследству код древнего мироустройства. У многих народов, в мифологических представлениях о происхождении человека говорится об андрогинной природе первопредка, т.е. наделенного мужскими и женскими признаками одновременно. В русской тряпичной кукле в полней мере отразилась эта мифологическая символика. Женский образ был ведущим не только в обрядовой, но и в традиционной игровой кукле. Он очень близок фольклорному женскому образу. Так в песнях, сказках обычно эстетизированы «белое и круглое лицо», «коса до пояса», «полнота», «высокая грудь» и пышный наряд. С особой тщательностью в тряпичной кукле прорабатывалась пышная грудь. Прикрепляя к кукле два туго набитых шарика-комочка, перетягивая кукольную грудь косым крестом, мастерицы не вкладывали в это действо особого смысла. Руководствовались скорее общепринятыми понятиями о женской красоте. Однако именно такая подробность в тряпичной игрушке, как грудь, возведенная в незыблемый канон, - явный признак того, что куклу породило первичное обрядовое сознание, мифологическое мышление наших предков. «Грудастая девка» - живой пример почитания женского божества Матери-Земли, материнского начала. Куклы - мужички не были характерны для традиционной игрушки. Они скорее исключение нежели правило. Деревенские старожилы из разных мест отвечают одинаково: «Мужичков не делали, не принято было», «а если в свадьбу играли, брали вместо жениха палочку»… Мы видим, что традиционная кукла несет в себе не только женское, но и мужское начало. Такая кукла таила в себе родовую силу, несла идею продолжения рода. Смерть рождает новую жизнь, а жизнь продолжается в гармоничном слиянии двух природных начал, мужского и женского. Вот емкая символика тряпичной куклы. Из выше сказанного мы можем сделать вывод, что долгое время в сознании людей традиционная кукла являлась переходным мостиком между материей и духом, соединяющим в себе представление о бытии и небытии, о жизни и смерти. Первооснова куклы напоминала им предка, а кукла в целом – конкретный этнический типаж, обладающий одновременно как женской, так и мужской символикой. Почему тряпичная кукла долго оставалась безликой? Мистическая безликость – тоже одна из древних тайн тряпичной куклы. Это роднит ее с обрядовыми фигурками, чаще всего тоже безликими. Родовой и домашний очаг, память о предках, нить личной судьбы – на этих ценностях “сходился белый свет”, когда углы светлой полотняной тряпицы связывались крепким узлом из льняной нитки, обтягивая шаровидную голову. если такие жизненно важные идеи “замуровывались” в голову куклы, то вполне логично, что само лицо теряло всякое значение. Изображение лица в кукле долгое время было в крестьянской среде под запретом. Безликость сохраняла куклу в целости, подобно упаковке. Cмысл этой стойкой символики в кукольной традиции давно забыт. На вопрос, почему у куклы нет лица, деревенские женщины отвечали, что оно ей просто не нужно, что в доме не должно быть лишних глаз. Значит, зрячая кукла опасна для ребенка. Ведь глаза, нос, рот, уши, даже и нарисованные – все равно есть врата, через которые происходит связь с космическими силами, светлыми и темными, добрыми и злыми. Следовательно, лучше не открывать эти врата, надежнее наложить на них табу. Кукла без лица отрешена от бытовой конкретики, от живого человека. Она слепа, глуха и нема – сама по себе, сама в себе. Только в таком “гробовом” молчании и можно сохранить тайну рода, семьи. В конце XIX века заметно стремление сделать тряпичную куклу более правдоподобной. Облик куклы менялся с изменением ее функции. Условная безликая фигурка утрачивала магическую обрядовую роль, становясь развлекательной игрушкой, купленной на ярмарке. Тряпичная кукла “обретает лицо”, которое становится важнейшим элементом кукольного облика. Традиционно лицо куклы рисовали углем из печки, и это говорит о связи игрушки с домашним очагом. Пользовались простыми, химическими и цветными карандашами, чернилами. Но чаще вышивали, используя традиционные приемы народной вышивки, где женские лица обозначались крестообразными и ромбовидными узорами. Глаза изображены крестиками или отмечены точками. Их “гляделки” – пустые ромбики, “не видят ни крошки”, совсем как в народной приговорке ” у доброй девки ни ушей, ни глаз”. Рот, как правило, вышивали красными нитками плотными стежками или традиционным крестиком (”закрыт на замок”). Ротики были маленькими: кукла не смела “рта разинуть”, молчала, “как воды в рот набрала”. При всем разнообразии кукольных ликов все они сходны своей строгостью и благообразием. Нет ни одной веселой, смеющейся куклы. В этом сказывается связь игрушки с культом предков, а также с благообразием православных женских образов, которые постоянно были перед глазами