Накануне юбилея телевикторины Своя игра» (НТВ) мы задали легендарному участнику трудные вопросы.
ВСПОМНИТЬ ВСЕ
– Анатолий, как вам кажется, «Свою игру» смотрят, чтобы расширить собственный кругозор или чтобы посоревноваться с эрудитами?
– Почувствовать себя умнее игрока – отдельное удовольствие, и многим зрителям это действительно удается. Причем иногда они дают больше правильных ответов, чем игроки. Как мы говорим, вероятность ошибки обратно пропорциональна расстоянию до игровой кнопки. Дело в эмоциональном напряжении: на игре оно очень велико, а значит, отвечать гораздо сложнее.
– Невозможно знать все. У игроков существуют какие-то алгоритмы поиска правильного ответа?
– В каждом вопросе есть зацепки, позволяющие выйти на ответ, отталкиваясь от общеизвестных фактов. Но для этого требуется нетривиально мыслить. И да, существуют типовые схемы, которые каждый мало-мальски опытный игрок прокручивает по ходу чтения вопроса. И если он уложился в одну из них, то зачастую к тому моменту, когда ведущий произнесет последнюю фразу, ответ уже готов. Со стороны это выглядит так, будто ответ был известен заранее, но, как принято говорить в спорте, мы чистые. Участники знают гораздо меньше, чем кажется, просто думают больше.
– Заметила, что во время игры на вашем лице не отражаются никакие эмоции, оно совершенно бесстрастно. Вы умело скрываете напряжение или попросту его не испытываете?
– У меня оно проявляется иначе. С годами я стал бояться рисковать на аукционах. Я начинаю внутренне дергаться и отказываюсь, даже когда того требует игровая ситуация.
– Как вам удается хранить в памяти такой объем информации?
– Достаточно давно доказано, что мозг фиксирует все. Проблема не в том, чтобы запомнить, а в том, чтобы вспомнить. У меня от природы хорошая память плюс хроническое любопытство.
– «Я знаю, что я ничего не знаю» – можете ли вы сказать так и про себя?
– Вы забыли окончание: «Я знаю только то, что ничего не знаю, а другие даже этого не знают». Действительно, чем я больше узнаю, тем острее ощущаю, сколько еще предстоит постичь… Однако накопленных за десятилетия знаний мне достаточно в качестве сырья для работы. Я постоянно работаю головой, решаю сложные задачи – все это серьезная тренировка памяти и ума.
– То есть искусственный интеллект конкурировать с вами не сможет?
– Расклад такой. Интеллект человека способен развиваться самостоятельно. Вы строите некую модель, на ее основе решаете, как действовать, чтобы достичь результата. Потом смотрите, как было задумано и как получилось. И на основании этой разницы корректируете модель. Постепенно эти модели совершенствуются, накапливаются и сливаются, если в них обнаруживается нечто общее, или, напротив, разделяются, если есть различия там, где раньше видели только сходство. В результате формируется то, что мы называем интеллектом.
А искусственный интеллект – лишь имитатор, он учится на наборе данных, подобранных и классифицированных людьми. Он и выполняет работу, которую принято называть умственной, но это далеко от полноценной умственной работы. Таким образом, даже если мы попытаемся смоделировать всю совокупность процессов, происходящих в человеческом мозге, сразу после создания искусственный интеллект будет взаимодействовать с миром иначе. И он не будет с нами конкурировать. Помните загадку: кто кого поборет – кит или слон? Никто.
– Тогда почему разработчики призвали остановить создание ИИ?
– Причина проста: одна группа заметно вырвалась вперед и остальные попытались притормозить движение в надежде догнать пионеров. Как в фильме «Брат 2»: «Все просто так, кроме денег».
– А как быть с тем, что с появлением ИИ многие профессии исчезнут? Например, вместо актеров будут играть их копии?
– Начну издалека. После фильма «Аватар» случился колоссальный всплеск интереса к объемному кино и телевидению: появились телеприемники с возможностью передачи объемного изображения, соответствующие каналы. Но продержалось это недолго. Дело в том, что объемное изображение в «Аватаре» подчеркивало поведение героев, вызывающее сопереживание. А в фильмах, которые появились потом, объем был просто трюком, он ничего не добавлял сюжету и даже отвлекал от него.
Так вот, на мой взгляд, значительная часть того, что можно изобразить с помощью цифровых моделей актеров, не имеет сюжетной важности. Соответственно, это будет воспринято как трюк и быстро наскучит. Главное в актерской профессии – вызывать эмоции, так что на месте актеров я бы не беспокоился.
ВЫХОД ИЗ ТУПИКА
– Раз уж мы заговорили о кино… Год назад вы сказали: «Мы должны создавать адекватные фильмы». Сегодня бум на сказки и экранизацию классики. Это уже адекватное кино или по-прежнему инструмент для освоения бюджетов?
— После нескольких кассовых хитов даже продюсеры начали понимать, что на хорошем фильме можно заработать больше, чем на распиле бюджета. Сказки эти люди выбирают именно потому, что с реальной жизнью совершенно не знакомы. Зато этот жанр позволяет сделать кино, к которому сложно предъявить претензии. Согласитесь, географию тридевятого царства не только сценаристы, но и зрители знают хуже, чем географию соседней улицы. Так что вкус к честному заработку кинематографисты уже почувствовали, но, как его совместить со своими представлениями об окружающей действительности, еще не понимают.
– Вы увлекаетесь историей, а это наука о будущем. Каковы ваши прогнозы?
– Самый краткий – нас ждет много тяжелой работы, которая принесет хорошие результаты. А конкретнее, мы попали в полосу, когда ход событий в мире в значительной степени работает на нас. Коллективный Запад загнал себя в тупик, причем не в один. Они не понимают, что сделали не так, а значит, неизбежно будут пробивать лбом стены.
– Какой тупик вы имеете в виду?
– Он связан с тем, что основная часть мирового хозяйства строится вокруг идеи узкой специализации целых стран. Поначалу она выглядела привлекательно и обещала серьезно поднять производительность труда во всем мире. Но со временем оказалось, что при высвобождении из какого-то рода деятельности невозможно быстро переключиться на другие области. И это приводит к тяжким последствиям. Во-первых, человек, вычеркнутый из общественной деятельности, утрачивает смысл жизни и начинает вести себя диким, непредсказуемым образом. Во-вторых, когда значительная часть населения остается не у дел, падает общее производство.
Понятно, что при демонтаже этой системы выиграют все, но по ряду причин именно Россия добьется гораздо большего.
Почему я выше упомянул про тяжкий труд? Потому что те, кто извлекает выгоду из узкой специализации, будут бороться до последней капли чужой крови, чтобы продлить существование системы. И для преодоления этого сопротивления необходимы силы. К тому же нам придется восстановить, а иногда и с нуля воссоздать многие отрасли производства. Но результаты будут колоссальными.
— Вы сказали, что коллективный Запад не понимает причин. Почему? Аналитики повывелись?
– ШАЛЯПИН, когда кто-то возмущался его гонорарами, говорил: «Даром только птички поют». Аналитики тоже не работают бесплатно. А гранты, не говоря уж о зарплатах, сейчас дают только за обоснования того факта, что нынешний путь единственно верный. Соответственно, другие идеи высказывают только те, кто на них не зарабатывает. А к ним если и прислушиваются, то в последнюю очередь… Кстати, мне в этом смысле везет: почти всегда удается найти места, где мне платят за то, что я думаю. Для разных мыслей – разные локации, но я уверен, что в любом случае смогу на этом заработать.
Беседовала Анна АБАКУМОВА
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев