Бывает год не стоит дня...​

У меня был случай в молодости. Выпивали мы с приятелем, расстались поздно. Утром звоню узнать, как добрался, а мне говорят: он под электричку упал, обе ноги отрезало.
Беда невыносимая, правда? Я к нему в больницу пришел, он говорит: "Тебе хорошо, а я вот..." — и одеяло открыл, а там... ужас! Был он человеком гордым. А стал скромнейшим, веселым.
Поставил протезы, жена, четверо детей, детский писатель, счастьем залит по уши. Вот как Господь исцеляет души болезнями физическими!
Возможно, не случись с человеком горя, гордился бы дальше — и засох, как корка черствая.
Таков труднопереносимый, но самый близкий путь к очищению духовному. Нужно каждую минуту поучаться, каждую минуту думать, что сказ

"Старайтесь быть добрыми к своим родителям. Если это звучит слишком похоже на «Почитай отца твоего и мать твою», то прошу прощения.
Я лишь хочу сказать: старайтесь не восставать против них, ибо, по всей вероятности, они умрут раньше вас, так что вы можете избавить себя по крайней мере от этого источника вины, если не горя.
Если вам необходимо бунтовать,бунтуйте против тех, кто не столь легко раним.
Родители — слишком близкая мишень (так же, впрочем, как братья, сестры, жены или мужья). Дистанция такова, что вы не можете промахнуться."
Иосиф Бродский

Лебединая верность
Над землёй летели лебеди солнечным днем,
Было им светло и радостно в небе вдвоем,
И земля казалась ласковой им в этот миг,
Вдруг по птицам кто-то выстрелил и вырвался крик.
Что с тобой, моя любимая, отзовись скорей,
Без любви твоей небо всё грустней,
Где же ты, моя любимая, возвратись скорей,
Красотой своею нежной сердце мне согрей.
В небесах искал подругу он, звал из гнезда,
Но молчанием ответила птице беда,
Улететь в края счастливые лебедь не мог,
Потеряв подругу верную он стал одинок.
Ты прости меня, любимая, за чужое зло,
Что мое крыло счастья не спасло,
Ты прости меня, любимая, что весенним днем
В небе голубом, как прежде, нам не быть вдвоем.
И была непоправимо

Виноградную косточку в тёплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь своё сердце настрою.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Собирайтесь-ка, гости мои, на моё угощенье,
Говорите мне прямо в глаза, чем пред вами слыву,
Царь небесный пошлёт мне прощение за прегрешенья.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
В тёмно-красном своём будет петь для меня моя Дали,
В чёрно-белом своём преклоню перед нею главу,
И заслушаюсь я и умру от любви и печали.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
И когда заклубится закат, по углам залетая,
Пусть опять и опять предо мной проплывут наяву,
Синий буйвол и белый орёл, и форель золотая.
А иначе зачем на земле эт

Это случилось весной 1987 года. Жену Спиридонова Валентину подруга взяла с собой на встречу с астрологом, о котором тогда говорила вся Москва.
«Мы приехали. Сидит Павел Глоба. Он сказал, что через два года мы можем расстаться».
Валентина Спиридонова.
В тот вечер Валентина вернулась домой сама не своя. “Ты тоже должен к нему поехать”, - уговаривала она своего мужа. Вадим долго упирался и отшучивался, но в конце концов сдался.
Правда, о чем они говорили с Глобой, жене не сказал. Позже об этой встрече расскажет сам Павел Глоба. “Он сказал: Я чувствую, что умру очень скоро. До пятидесяти лет я не доживу”. Ему тогда было 42 года.
Мысли о смерти стали навещать Вадима, когда он был ещё молодым