Мордва в высшей степени суеверна, – отмечал известный знаток ее быта М.

Е. Евсевьев. – Всякое расстройство молодых во время свадьбы приписывает действию колдунов и нечистой силы.
Колдуны, по мнению мордвы, при виде молодых не могут удержаться, чтобы не испортить их, они портят даже собствен-ных детей. Они дают молодым наговорен-ного пива, вина или что-нибудь сьесного подбрасывают наговоренные предметы по тем местам, где должны пройти молодые и проч.». Считалось, что нечистая сила, злые духи, колдуны особенно боялись медведя, поэтому молодых после венчания встречала женщина, наряженная в вывороченную наизнанку шубу, называвшаяся медведем.
Медведей водили по домам и дворам, чтобы они отгоняли злых духов. Существовала профессия поводырей-медвежатников, которые с медведями за определенную плату обходили села и деревни. Как писал М. Е. Евсевьев, «по понятиям мордвы нечистая сила, а равно и колдуны, которые имеют с ней связь, боятся медведя, поэтому мордва, чтобы злые духи не могли проникнуть в конюшни и хлева и вредить скотине, в старину держали в них медвежьи черепа. А те, у кого такого черепа не было, вводили на двор и в конюшни живых медведей, когда в село приезжали поводыри медведей, за что владельцам последних платили большие деньги».
В этнографической поездке в Кочкуровский район Мордовии был записан такой рассказ: «В Новой Пырме на двух межах стояли два дома. Каждую ночь из скотного двора выходила молодуха (проклятая женщина, самоубийца). Плохого она никому не делала, только плакала. В те времена по селам ходили вожатые с медведями. Зашли они в этот дом, попросились переночевать. Спросили: "Куда определим на ночлег медведя?" Хозяева им ответили: "Вон, в тот дом, и показали на скотный двор, откуда выходила молодуха". Завели туда медведя. Переночевал медведь, молодуха тогда ему никакого вреда не причинила. После этого она перестала выходить.
В некоторых мордовских сказках медведи женятся на девушках-мордовках. Согласно сказочному сюжету медведь умыкает собирающую ягоды, грибы или орехи девушку и уводит в свою медвежью страну, находящуюся где-то далеко в лесу, куда не приходят люди. Там у них рождаются дети звериного или человеческого облика, с которыми они навещают родителей жены. Так, в песне-мифе «Мишкат-Машкат» («Мишка с Машкой») медведь и его супруга Катя с детьми-медвежатами приходят по ее настоянию в деревню проведать родствеников, показать бабушке и дедушке их внуков – Мишку и Машку. Кончилось тем, что Мишка задушил дедушкину корову, а Машка – бабушкину овцу, за что дед их убил.
В другой подобной сказке братья девушки убивают ее мужа-медведя, и она проклинает их за то, что по их вине осталась без мужа, а ее дети лишились отца-кормильца. В одной из мордовских сказок женщина оплакивает своего мужа-медведя, погибшего под упавшим на него деревом. Среди мордвы популярна сказка-предание о благородном медведе, принес-шем женщине подарок за лечение.
Культ медведя как тотема-прародителя ярко проявляется и в обрядовых действиях мордвы, в частности свадебных, в которых значительное место отводится игре медведя, ведущего молодых к водному источнику и в танце имитирующего чадородие. В мордовских свадебных обрядах медведю в прошлом отводилась важная роль как покровителя рода невесты. Медведь символизировал деторождение, силу, достаток и требовал к себе особого уважения, почитания. Участники свадебного пиршества изготавливали и пили медвежье вино.
Медвежьи потехи мордвы, как и русских соседей, отчетливо осознавались православной церковью в качестве языческих «бесовских игралищ», они неоднократно запрещались церковной и светской властью. Известно, что в борьбе с медвежьим культом в изучаемом нами регионе участвовал ревностный церковный деятель, блюститель домостроевских порядков, освященных православием, лидер старообрядчества протопоп Аввакум Петров.
Образ медведя в религиозных и мифологических представлениях финно-угорских народов (мордвы, марийцев, удмуртов, коми и др.)
Е. Н. Мокшина
Художник Эдвард Мунх