Предыдущая публикация
ПОДВИГ ПАРОХОДА "ИЖОРА"
1 марта 1942 года одновременно из Рейкьявика и Мурманска вышли полярные конвои PQ-12 и QP-8. Как всем известно, поставки по ленд-лизу союзниками проводились, в том числе, и с помощью арктических конвоев. Им была присвоена литера PQ, так как в Англии оперативным планированием конвоев в СССР ведал офицер флота P.Q. Edwards. Обратные же конвои именовались литерой QP.
В составе последнего с грузом пиломатериалов шел и лесовоз «Ижора». Старое тихоходное судно с трудом сохраняло свое место в строю и скоро из-за усиления ветра и неисправности двигателя стало отставать. По суровым законам войны ждать «Ижору» не стали и через некоторое время пароходик остался один.
6 марта 1942 года началась операция военно-морских сил Германии под кодовым названием «Шпортпалас» («Дворец спорта») против союзных караванов судов, направлявшихся в Советский Союз. В море вышла эскадра, состоявшая из трех миноносцев во главе с флагманом - линкором «Тирпиц». Конвой PQ-12 был вышел от берегов Исландии со стратегическими грузами и военной техникой из США, Канады и Великобритании. Общий состав каравана 14 транспортов, не считая кораблей охранения. Кроме того, этот конвой прикрывал флот метрополии под командованием Джона Товея.
Позже конвой был замечен экипажем немецкого самолета FW-200. С этого момента время пошло. Последовала команда «фас» и самый мощный немецкий линкор «Тирпиц» вкупе с эсминцами вышел на охоту.
Но в итоге немецкая эскадра так и не встретила конвой PQ-12, за которым охотилась. Они прошли мимо друг друга на расстоянии 90 миль. К несчастью, «Ижора», нагоняя свой конвой QP-8, напоролась на сам «Тирпиц». Так как добыча была неказиста и, по сути, дешевле стоимости залпа немецкого флагмана, на потопление этого корабля были отправлены эсминцы.
Лесовоз, видя целую эскадру, не уклонился от боя и не спустил флага. Немцы с эскадренных миноносцев видели женский боевой расчет 37-мм кормового орудия «Ижоры», который вел по ним огонь. Подвиг наших людей заключался не только в этом. По приказу капитана Белова радист вышел в эфир с радиограммой: «gunned gunned Ijora gunned RR de UPEQ 7235 N 1050 E Ijora». Местоположение немецкой эскадры для англичан было раскрыто.
Об обнаружении «Ижоры» по-военному сухо рассказывает вахтенный журнал немецкого эсминца «Фридрих Ин», сопровождавшего линкор «Тирпиц»:
«16.45 Великолепная видимость. По курсу 10 градусов эсминец «Ин» обнаружил сильный дымный след. Это сразу же подтвердили эсминцы «Шеманн» и «Z-25». Полным ходом эсминцы идут в этом направлении. Скоро становится видна труба и две мачты парохода, следующего курсом на запад».
«17.20 Пароход сообщает свои опознавательные данные: «Лесовоз «Ижора», порт приписки Ленинград. Водоизмещение 2815 тонн, идут с грузом».
«17.25 Пароходу приказано застопорить ход и запрещено использовать радиосвязь. Перед его носом производится предупредительный выстрел снарядом калибра 37 мм. Пароход прекращает движение. У его кормового орудия замечены люди. Орудие направлено в нашу сторону. Пароход дает радиограмму "RR" с указанием своего точного местоположения...».
Таким образом, капитан «Ижоры» Василий Ильич Белов успел предупредить по радио о пиратском нападении кораблей противника и принял решение вступить в бой.
Гитлеровцы были в шоке. Маленький пароход не только не спустил флаг и не сохранил радиомолчание - как было приказано, но и принял бой с целой эскадрой... Немцы открыли огонь. Практически, это был расстрел корабля.
Линкор в бойне не участвовал, его командир Карл Топп воскликнул: "Тирпиц" золотом не стреляет!". Его беспокоили радиограмма с советского парохода, отправленная накануне гибели, а также огромные клубы дыма и пара, поднимавшиеся к небосводу, выдававшие местонахождение эскадры.
Согласно немецким данным, по «Ижоре» было выпущено 2 торпеды, 11 выстрелов 150-мм, 43 выстрела орудиями 127-мм, 82 выстрела орудиями 37-мм. Но советский корабль упрямо не тонул. Только после того, как немецкий эсминец сбросил ей под борт 2 глубинные бомбы, она затонула.
На борту лесовоза было тридцать три члена команды, чей подвиг навсегда останется на страницах истории. Можно только представить ужас этих гражданских моряков, среди которых были женщины и подростки, когда они увидели перед собой огромные, вооружённые до зубов, корабли под немецкими флагами. Можно представить себе степень мужества этих людей, когда они приняли решение нарушить вражеский приказ и предупредить своих товарищей. Но совершенно невозможно представить те адовы муки, которые они приняли перед смертью, когда по судну в течение 45 минут было выпущено 136 снарядов различного калибра, две торпеды и две глубинные бомбы. «Ижора» вся была объята пламенем и паром, что и было зафиксировано на фотокамеру противника.
Так, 7 марта 1942 года, ценою своих жизней русские моряки спасли два конвоя, на которые целенаправленно шел мощнейший линкор «Тирпиц». Из команды «Ижоры» в тот день спасся только старпом Адаев. Он погиб позже, в немецком концлагере.
В результате радиограммы «Ижоры» конвой QP-8 увеличил скорость, выходя из опасного квадрата, конвой PQ-12 изменил свой курс, а адмирал Товей расположил свои линейные корабли на опасном направлении для защиты конвоя. Немцы с помощью радиоперехвата их засекли. Командование линкора решило не связываться с эскадрой англичан. Позже на линкор вышли английские торпедоносцы, хотя ни одна из 24 торпед не попала в цель. Пилоты совершили ошибку, начав атаку корабля с кормы и против ветра. Как отмечали сами англичане, пилоты «Альбакоров» были мужественны до отчаяния, но не имели большого боевого опыта и подготовки. Главной угрозе Home Fleeta(Флот метрополии) пришлось свернуть боевую операцию - в таких условиях действовать «Тирпицу» было рискованно.
Подвиг парохода "Ижора"
Подвиг «Ижоры» описал в романе «Реквием каравану РQ-17» Валентин Пикуль:
«Фриц Ин» (немецкий эсминец), описав циркуляцию, вдруг поднял сигнал, чтобы все перед ним расступились и не мешали. На полной скорости, выбрасывая из труб пламя и копоть, он пошел прямо на «Ижору». Сближение росло стремительно: «Фриц Ин» целился курсом так, чтобы пройти впритирку с бортом русского лесовоза. Рискованный маневр, но он удался противнику... Когда борта кораблей поравнялись, с эсминца сбросили за корму серию глубинных бомб, поставленных на кратчайшую дистанцию взрыва. Эти бомбы, едва коснувшись воды, сработали. Мощные взрывы, убивающие подлодки насмерть, ударили «Ижору» под самое ее днище, почти выталкивая корабль из моря, и только тогда лесовоз затонул.
Помните, люди, эту «Ижору»!»
Как мы убеждаемся все больше и больше, в истории Великой Отечественной войны до сих пор есть еще немало неизвестных страниц. Одна из них - история гибели парохода "Ижора", портом приписки которой был Ленинград. Случилась она в марте 1942 года. В ней переплелись подвиг и трагедия, пересеклись и немецкая, и русская память о войне.
Об «Ижоре» и том, что с нею связано, рассказал мне военный переводчик, председатель петербургского центра «Примирение» Юрий Лебедев. Он собрал уже много схожих историй для своей новой книги «Встречи над войной». С его разрешения мне бы хотелось познакомить читателей с этой неизвестной страничкой прошедшей войны.
Впервые о подвиге "Ижоры" написал Валентин Пикуль в своем знаменитом романе "Реквием каравану PQ-17", завещая всем: "Помните, люди, эту "Ижору!"" Но вот парадокс: мы у себя, в России, к сожалению, не услышали этот призыв и благополучно забыли ее подвиг, а вот в Германии до сих пор помнят "храбрую Ижору". Именно так называет ее немецкий любитель военной истории Норберт Клапдор, отец которого, будучи солдатом вермахта, служил некоторое время на эсминце "Фридрихе Ине" - одном из тех, который и потопил в марте 42-го "Ижору". Занимаясь "Фридрихом Ином", он заинтересовался "Ижорой" и с тех пор "заболел" мечтой написать книгу о ее подвиге и трагедии.
Приехав в в Петербург, он поделился неизвестными у нас данными об «Ижоре» с Юрием Лебедевым. Тот посоветовал ознакомить с ними Центральный Военно-морской музей. Не откладывая дела в долгий ящик, они отправились туда, и Клапдор передал руководству музея отрывок из вахтенного журнала "Фридриха Ина". Исследуя эту историю, он пришел к удивительному выводу, что именно трудяга-лесовоз "Ижора", напоровшийся в Северной Атлантике на немецкую эскадру во главе со флагманом германского флота - линкором "Тирпитцем", предопределил и ускорил поражение немецкой армии фельдмаршала Роммеля в Африке. Спустя много лет после войны мало кто знает, что именно трагический бой с "Ижорой" задержал, а потом и вообще сделал невозможным поход линкора "Тирпитц" в африканскую акваторию для завоевания там господства над английским флотом.
Что же случилось в Норвежском море 7 марта 1942 года? По-военному сухо об этом рассказывает вахтенный журнал немецкого эсминца "Фридрих Ин", сопровождавшего линкор "Тирпитц". "16.45. Великолепная видимость. По курсу 10 градусов эсминец "Ин" обнаружил сильный дымный след. Это сразу же подтвердили эсминцы "Шеманн" и "Z-25". Полным ходом эсминцы идут в этом направлении. Скоро становится видна труба и две мачты парохода, следующего курсом на запад".
Это и был лесовоз "Ижора", который в составе союзного конвоя QР-8 шел из Мурманска с грузом архангельского пилолеса. (Для справки: грузовой пароход "Ижора" был построен в Великобритании знаменитой фирмой "Ллойд" в 1921 году, в 1934 году был куплен нашей страной и переименован в "Ижору".) Старое тихоходное судно даже при благоприятном походе с трудом сохраняла свое место в конвое. Но подул неблагоприятный ветер, и "Ижора" стала отставать. По суровым законам войны ждать ее не стали, и через некоторое время она осталась одна...
И снова - читаем вахтенный журнала немецкого "Фридриха Ина": "17.20. Пароход сообщает свои опознавательные данные: "Лесовоз "Ижора", порт приписки Ленинград. Водоизмещение 2815 тонн, идут с грузом.
17.25. Пароходу приказано застопорить ход и запрещено использовать радиосвязь. Перед его носом производится предупредительный выстрел снарядом калибра 37 мм. Пароход прекращает движение. У его кормового орудия замечены люди. Орудие направлено в нашу сторону. Пароход дает радиограмму "RR" с указанием своего точного местоположения..."
Неравный бой продолжался недолго. Немецкие корабли обрушили на "Ижору" шквал огня, а с нашего лесовоза, вооруженного всего-то одной маленькой пушкой и двумя пулеметами, успели произвести несколько выстрелов, не причинивших, однако, врагу никакого вреда. На "Ижоре" начался пожар, но, груженная лесом, она упорно не хотела тонуть, и только пораженная глубинными бомбами, сброшенными ей под борт, в 18 часов 13 минут пошла ко дну.
"С точки зрения современной оценки человеческой жизни трудно понять, чем руководствовался экипаж сухогруза, не сдавшись в безнадежном противостоянии превосходящему противнику, - размышляет Юрий Лебедев.
- Было ли это проявлением фанатизма, как это принято говорить на Западе? Или же эти люди, сопротивляясь, до последней минуты надеялись на помощь кораблей союзников, принявших их радиограмму "SOS"?" C сегодняшних позиций нам подчас просто не понять духа людей того времени, выросших на готовности ради общей победы пожертвовать собой...
Но подвиг "Ижоры", погибшей, но не сдавшейся врагу, не был напрасным. Ее радиосигнал был принят конвоем PQ-12, что помогло ему избежать встречи с линкором "Тирпитц" и спасло конвой от разгрома. Кроме того, сигнал "Ижоры" был также принят на британской эскадре адмирала Д.Тови, которая охотилась за "Тирпитцем".
В нашей стране долгие годы считалось, что погибли все моряки с "Ижоры". Однако вахтенный журнал "Фридриха Ина" сообщает, что сразу же после потопления "Ижоры" эсминец подобрал в воде единственного оставшегося в живых русского моряка, который на следующий день был сдан в комендатуру порта норвежского города Харстад. Установить его судьбу долгое время никому не удавалось, даже историку Норберту Клапдору.
Впрочем, был по крайней мере еще один человек, который знал все об обстоятельствах гибели "Ижоры". Это Лев Борисович Некипелов, чья судьба в немецком лагере для русских военнопленных моряков пересеклась с Николаем Илларионовичем Адаевым - тем самым единственным моряком, кто уцелел после гибели "Ижоры". Адаев погиб в плену, но завещал своему другу по лагерю рассказать правду об "Ижоре". Тот выполнил свой долг, как мог - после войны пытался несколько раз опубликовать эти воспоминания, писал в архангельское и мурманское пароходства, в газеты, даже первому секретарю Мурманского горкома. Сведения доходили до адресатов, но им не нужна была правда о подвиге "Ижоры" - они просто боялись публиковать ее, поскольку и Некипелов, и Адаев были в плену. А этот ярлык означал приговор на всю жизнь.
Сегодня мы можем с гордостью рассказать о Николае Адаеве - в том, что он, как и многие соотечественники, оказался в плену, не было ничего постыдного. Тем более что этот уникальный человек достоин нашей светлой памяти. Он был сыном своего времени, покорителем северных льдов, идейным борцом за светлое будущее. В 1928 году, закончив Архангельскую мореходку, стал штурманом дальнего плавания. С 1931 года - первый редактор газеты "Моряк Балтики". А в следующем году участвовал в историческом походе ледокола "А.Сибиряков", причем в качестве простого матроса второго класса: так получилось, что места штурманов и матросов первого класса были уже заняты, но отказаться от такого плавания Адаев просто не мог.
Родственники Адаева, живущие сегодня в Петербурге, вспоминают, какой могучей, сильной и удивительно целеустремленной личностью он был. Кстати, в 1937 году ему довелось спасти во время шторма тонущих датских моряков. Спустя пять лет его, старпома с расстрелянной "Ижоры", выловили немцы - но уже не по доброй воле, а как пленного, как трофей с потопленного корабля. "Очнулся Николай в крошечной каюте, - рассказывал Лев Некипелов. - В рот вливали горячую жидкость, а тело содрогалось от страшного холода. Его немцы, вероятно, выловили из ледяной воды возле одного из обломков".
Впереди был лагерь военнопленных моряков - сначала под Гдыней в Польше, затем в Восточной Пруссии - городе Эльбинге (ныне польский Эльблонг). "С 1942 по 1944 год меня и Николая содержали в одном бараке и в одной комнате, - вспоминал Лев Некипелов. - Гоняли на большой завод, который был в этом городе. Было очень тяжело. Где-то в конце 1944 года, как обычно нас угнали на завод. Оттуда Николай уже не пришел. Как сказали, его забрали гестаповцы - подобие нашего НКВД. Стало известно, что его переслали в лагерь смерти - Штутгоф, недалеко от Гданьска. Вероятнее всего, за какое-то неосторожное высказывание". Вскоре после пересылки в Штутгоф Адаев погиб...
История расставила все точки на "i". Сегодня нам известны имена всех 33 членов экипажа погибшей "Ижоры" - список удалось получить из мурманского государственного архива петербургскому центру "Примирение". Восстановлено светлое имя последнего старпома "Ижоры" Николая Адаева.
Возрожденная из небытия история "храброй "Ижоры" стала частичкой примирения бывших врагов по Великой Отечественной. Ведь примирение - это многоликий процесс сближения, познавания, отношения друг к другу в духе терпимости. "Ижора" не искала подвига, а, говоря словами Валентина Пикуля, имела несчастье напороться, а немецкие моряки, расстрелявшие лесовоз, выполняли приказ. Война имеет свои законы, которые, как правило, приводят к новым трагедиям…
Следующая публикация
Комментарии 2