Я сам поставил подключичку

Три месяца интернатуры. Десяток самостоятельных аппендэктомий, чуть больше двадцати вскрытых абсцессов и флегмон, помноженные на бесшабашную наглость молодости и отсутствие контроля «аксакалов» давали возможность вести весьма активную хирургическую деятельность. Если с аппендицитами в районе ввиду малочисленности населения и ощущалась некоторая напряжённость, то зима с лихвой искупила её, обеспечив отделение немалым числом отморожений. Тогда для меня это было новое, ещё не изведанное поле деятельности. Я просто ещё не успел столкнуться с такими пациентами, а из резекционных операций на конечностях владел только ампутацией бедра. Недостаток опыта и знаний я компенсировал чтением бессмертного творения профессора Литтмана и консультациями по телефону с отцом. Проводниковая анестезия, скальпель – и чёрные, когтистые пальцы уже в тазу… Но не всегда удавалось обойтись столь малым.
Его привезли из дома. Толик. Дальше не помню. Лет сорок, короткая бородка, сухощавый. Провалился под лёд и долго шёл к дому. Когда я его осмотрел, то стопы и нижние трети голеней являли собой классическую картину влажной гангрены. Тяжёлая интоксикация, анемия. Вопрос об ампутации был решённым и после некоторой стабилизации состояния, через пару дней я взял его на стол. Я никогда ранее не выполнял ампутаций голени, более того, никогда не видел вживую этой операции, но выбора у меня не было. Глубокая анемия и крайне сложная ситуация с кровью в районе побудили меня оперировать под жгутом. Геннадий Михайлович выполнил «спиналку» и мы вдвоём приступили к операции. Ход и обстоятельства её выполнения уже стёрлись в моей памяти, но следующий день я не забуду никогда.
Утро. Обход в отделении. Большая палата и Толик на койке прямо посередине. Слабый, но улыбается. Видно, что стало легче – ушла интоксикация. Повязки промокли, особенно справа. Там – даже бельё под культёй. Но это нормально. Сестра снимает повязки. Небольшой, как мне показалось, отёк справа, но что в этом странного? Довольный иду к выходу и вдруг в спину – «Доктор, подойдите!» Я вновь у кровати. Правая культя, дренаж и капли падающей из него алой крови. Часто так – кап, кап, кап… Похолодело… Прижал – а вдруг «старая» - но уже ясно – нет, это свежая и оно, кровотечение, продолжается. Тугая повязка, лёд, гемостатики – всё тщетно. Толик начал зевать, «проваливаться» в разговоре. Надо брать повторно, но как? Геннадий Михайлович, как назло, куда-то уехал, а значит анестезии, стало быть, нет…
Везём в перевязочную. Промедол под кожу, аналгин. Снимаю швы, крючками раскрыл рану. Вываливается внушительных размеров гематома. Толик постанывает. Я развожу мышцы – кровит из-под них. Вот оно! Ветвь передней большеберцовой артерии, перевязанная мною, и сразу выше лигатуры дефект со струйкой алой крови. Зажим. Прошить. Что называется «есть контакт!» Образы скандированы, плохо помню лица, слова… Долго мыл перекисью, хлоргексидином. Вновь швы и редеренирование. А жизнь вновь преподносит сюрприз. Давление 80/40, глубокая анемия. Надо капать кровь. И она есть – заказали ещё вчера, но капать КУДА? Вен нет, исколоты уже все руки, а проблема так и не решена…
Мысль о самостоятельной постановке подключичного катетера не покидала меня с самого начала командировки. Я несколько раз видел, как Тихонов ставил их, подробно объясняя последовательность и ход своих действий.
- Собирайте на подключичку! – накладывая последние швы на кожу.
В ответ изумлённо и с ноткой сомнения:
- Доктор, у нас только Геннадий Михайлович это делает.
Отвечаю спокойно и, как мне кажется, уверенно:
- Выбора нет, буду делать я.
Переглянулись, но набор принесли. Разумеется, советский. Стеклянный шприц, длинные многоразовые иглы и «наш» катетер. Развернули. Укладываю Толика. Вытянуть и прижать руку, голову в сторону. Найти точку. Шприц с новокаином – обколоть. Смена иглы на длинную. Подныриваю под ключицу, проход, поршень на себя… Мимо. Ничего, ещё разок. Вновь нырок и вот он, характерный «щелчок» прокола стенки вены и новокаин в шприце налился вишнёвым водоворотом. Отлично! Шприц долой, проводник. Убрать иглу и быстренько, аккуратно ввести по направляющей струне катетер. Извлекаем проводник… Есть! Ток крови уверенный. Фиксируем швом, и…
Удивлённо – восхищённый взгляд сестры, ощущение лёгкого опьянения и какой-то угасающей взвинченности. Эр-масса уже капает, процедурная размораживает плазму, а я иду по коридору и улыбаюсь. Жаль, нет рядом отца, но я обязательно позвоню ему сегодня… Я сам поставил подключичку!