СТЕПАН

Степан был совершенно уникальным явлением, у меня нет никакого сомнения, что в нем были гены Альберта Эйнштейна (по интеллекту) и Степана же Разина (по темпераменту).
Он был нечеловечески умён - единственный из наших кошек он смотрел с нами телевизор (жалко не дожил до плазменных) и особенно уважал передачи про природу и львов, но, на крайний случай, и про кошек тоже смотрел. Гуляя по полкам и комодам, он всегда долго и пристально изучал расставленные на них фотографии. Причем, иногда мы его заставали за тем, что он минут по 15 смотрел на фотопортреты наших дочек-близнецов в разные годы их жизни и переводил взгляд с одной на другую, как бы пытаясь определить кто есть кто и сколько им лет на снимках.
Степан (никогда не звали его Стёпой или, там, Стёпкой - он изначально себя так поставил) не признавал никакой политики закрытых дверей. Он их выламывал (ну или почти) - просовывал лапу в щель внизу под дверью и начинал ее с грохотом валандать туда-сюда. Когда я первый раз услышал - думал спецназ наш дом штурмует.
Поэтому помыться в душе с закрытой дверью было нереально - Степан бы ее выломал. Он, кстати, был единственный из кошек, кто любил вместе с нами помыться в душе.
Очень любил смотреть как я бреюсь - сидел на рукомойнике и внимательно наблюдал весь процесс от начала и до конца.
Вообще же обо мне он был невысокого мнения. Раз я был в командировке несколько месяцев, а вернувшись - обнаружил, что мое место на супружеском ложе прочно занято Степаном. И он его без боя не уступил - каждый вечер он подходил к кровати и крыл меня кошачьим матом, чтобы я освободил спальное место. Причем он не собирался на меня или в ногах, или к жене укладываться - он кромко, по-командирски требовал, чтобы я немедленно покинул помещение. Еле уладили это дело.
Проникал в любые кухонные шкафчики и кладовки, поэтому в период правления Степана у нас все кукурузныные хлопья, крупы, кофе и сахар и т.п. хранились в специальном шкафу и запирались на замок. Если он заставал что-то незапертым, то делал из него художественное произведение на полу получше Поллока какого-нибудь.
Ох, много у нём можно рассказывать - второго такого, боюсь уже не будет.
Родом, он, кстати, был из Северной Пальмиры и в возрасте месяца уже проехался из Питера в Москву на "Красной Стреле". Путешествовать он очень любил, но без всякой там дури типа клеток.
хотел дополнить свой рассказ о незаурядном сибирском Степане тремя гранями его выдающейся личности.
Во-первых, он все на свете иссследовал и испытывал на зуб и коготь. Увидит компактную пудреницу жены - всё, пиши пропало: раздраконит на комплектующие, а пудру превратит в порошок. Увидит тюбик с кремом - прокусит и будет жать лапами, поражаясь как червяком выползает содержимое. Так что в период его правления наша квартира была как стерильная операционная: никаких зубных паст и щеток в ванной, т.к. щетки он расщеплял на атомы - всё было под замком. Было его поведение похоже как дети года в три раздраконивают кукол и другие игрушки, чтобы посмотреть что внутри.
Во-вторых, в туалет я его научил ходить в человеческий и спускать за собой воду. Этому трюку меня подруга-кошатница в Москве обучила. Надо к ручке спуска на веревочаке досточку привязать, чтобы она одним концом на пол опиралась. Сделав свои дела, он прыгал на досточку и спускал за собой воду. Беда была лишь в том, что ему это дело так понравилось, что, пописав, он еще раз двадцать спускал за собой в толчке воду и вообще стал в туалете дневать и ночевать. Жене это дело надоело, и раз, когда я был надолго в командировке, она его обратно на лоток переключила. Но у Степана сохранилась к толчку нежная привязанность - он часто вламывался в туалет и ностальгическим взором смотрел на фаянсовое чудо, в котором он когда-то справлял по-человечески и большую и малую нужду.
В-третьих, он был исключительно заядлым меломаном. Правда, из всей мировой музыки он остановил свой придирчивый выбор только на двух вещах - мелодии Нино Роты из "Крестного отца" (вот она)
и советской детской песни "Подари ты мне тигрёнка полосатого" (вот она)
Как он их выбрал - это отдельная длинная история, но после того, как выбрал ни о каком прослушивании громко (не через наушники) мной какой-либо иной музыки уже и речи не было. Как только я что-нибудь включал, он тут же прилетал в гостиную, издавал вопли мартовского кота, командуя, типа: "Кончай дурью маяться - заводи правильную музыку, а то примем меры!". После чего я включал ему получасовую пленку, на которой записал эти две песни 100 раз друг за другом и он неподвижно слушал сидя, приподняв одну лапу и довольно мелодично подвякивая.
И еще много можно рассказать про Степана. Как всегда бывает с покинувшими нас великими личностями, только сейчас пришло осознание, что мы удостоились бытовать рядом с Великим Кошачьим Гением Всех Времен и Народов. Но хоть задним числом - но дошло до нас.