Предыдущая публикация
"С собаками нельзя, выходите!
": скандал в автобусе закончился неожиданно, водитель ждал
Реклама
Актуальные ставки вкладов в разных банках
Подбор вкладов с хорошими условиями. Настройте сумму и срок, сравните предложения!
Вклады с капитализацией yandex.ru Вика Белавина
771 подписчик
Вы подписаны
"С собаками нельзя, выходите!": скандал в автобусе закончился неожиданно, водитель ждал
Вчера
670
7 мин
Утро было липким от снега и мелких дел. Я поймала маршрутку у аптеки — надо было доехать до рынка: купить корм, овощи и те самые нитки, которыми бабушки на скамейках чинят целые жизни. Народу много, воздух пахнет варежками и резиновыми ковриками. Водитель ворчит, как радиоприёмник на плохой волне.
У самой двери — переноска, накрытая полотенцем с клубникой. На повороте она слегка съехала, скрипнула, а изнутри — короткий писк, как запятая в длинном предложении.
— Это ещё что за зоопарк? — первым высказался мужчина в пуховике, подпирающий поручень. — Мы что, в автобусе или в ветклинике?
— А чего сразу «зоопарк»? — отозвалась женщина с тремя пакетами. — Закрыто же всё. Не лает, не кичит.
— Пискнуло, — мрачно сообщил подросток в капюшоне. — Я слышал.
— Животным нельзя! — тут же поднял голос водитель, не оборачиваясь. — Мне штраф потом рисовать будете?
Переноска чуть дрогнула снова. С переднего сиденья левая рука — мозолистая, красная от холода — аккуратно подчёркнула полотенце, как одеяло. Владелец переноски сидел, сжавшись, будто боялся занять лишний сантиметр мира. Невысокий, уставшее лицо, взгляд — в окно. Молчал.
— У меня аллергия, — сказал мужчина в пуховике и для убедительности чихнул. — Если сейчас начнётся, я вообще к рынку не доеду.
— А у меня аллергия на людей, — не выдержала женщина с пакетами. — И ничего, живу. Чтобы я ещё раз на рынок…
— Давайте без остроумия, — устало сказал водитель. — Если зверь — выходите на следующей. Идите пешком, проветритесь.
Я наклонилась к переноске, не трогая, только рядом:
— Подскажите, кто у вас тут? Котик? Щенок?
Рука из-под полотенца показала большой палец — «всё норм» — и застыла. А потом хозяин заговорил, тихо:
— Щенок. Девочка. Мы… быстро. Я на следующей выйду.
— И правильно, — обрадовался мужчина в пуховике. — Тут вообще-то люди.
— А щенок — не люди? — внезапно спросила девочка в наушниках. — Он что, не едет?
— Девочка, — вмешалась её мама, — не спорь со взрослыми.
— Я ветеринар, — сказала я и сразу почувствовала, как воздух слегка меняет направление. — Давайте договоримся. Если переноска закрыта, животное спокойно и не мешает проходу — мы все просто доезжаем. Никто никого не трогает. Хорошо?
— А я к чему? — водитель вздохнул. — Ко мне приходят, штрафы выписывают, а потом пассажиры говорят: «Это не мы». Я ж не против собак, я против бумаг.
— Давайте перенесём переноску с прохода — к батарее, — предложила я. — Ей теплее, нам — безопаснее. И уберите с решётки полотенце полностью, оставьте половину: ей нужен воздух, а не парник.
Владелец поднял на меня глаза:
— Спасибо. Я не знал, как… Я первый раз везу.
Мы с девочкой в наушниках аккуратно протиснулись: она придержала поручень, я — переноску. Внутри снова «запятая» — писк — и тихое шарканье. Мы поставили переноску ближе к батарее. Полотенце подвинули, чтобы воздух проходил, но тень оставалась.
— А вы точно ветеринар? — подозрительно спросил мужчина с аллергией. — Сейчас все «ветеринары».
— Точно, — сказала я. — Но сегодня я не работаю. Сегодня я просто еду на рынок.
— И вмешиваетесь, — проворчал водитель.
— И вмешиваюсь, — согласилась я. — Чтобы вы не вмешивались чуть позже, когда будет поздно.
Мужчина с переноской шевельнулся:
— Она тихая. Ей бы… доехать. Там ждут.
— Кто ждёт? — не удержалась женщина с пакетами. — Надеюсь, не продавец на птичьем? Не отдавайте никому! Сейчас заберут, вырастят и…
— Тётенька, — перебила девочка в наушниках, — ну вы же не знаете.
— Я соседскую везу, — наконец выдохнул хозяин. — Соседка в больнице. Скорая ночью. Сказала: «Возьми Мышку и отвези моей дочке. Она на рынке торгует, у неё есть время, она и присмотрит». Я… я и везу. У меня выходной. Я не знал, как лучше. Я так-то грузчиком работаю… не до собаки у меня, честно. Но соседка просила. Я не брошу.
— Мышка — это щенок? — уточнила я.
— Да, — мужчина кивнул и, кажется, чуть расправил плечи. — Без породы. Тёплая, как хлеб. Я боялся, что если выгонят — она простынет.
Маршрутка на секунду стала тише. Мужчина в пуховике посмотрел в окно, как будто искал аллергию там.
— А мне-то что теперь делать? — спросил водитель, но уже без злости. — Ну поедем с вашей Мышкой. А если кто зайдёт проверять?
— Если зайдут, — сказала девочка в наушниках, — скажем, что это наша маршрутка и мы как-нибудь сами.
— Девочка, — мама покачала головой, но улыбнулась.
Я присела к переноске на корточки, не открывая. Внутри шевельнулось тёплое нечто и толкнуло решётку носом.
— Всё хорошо, — сказала я почти шёпотом. — Сейчас приедем. Тебя зовут Мышка? Неплохо. Лёгкое имя.
— А чего шептать? — мужчина в пуховике всё-таки не успокоился. — У меня правда аллергия.
— Тогда просто отвернитесь, — спокойно предложила я. — И не ищите себе бронхит разговорами. Мы же не хотим спорить до рынка и обратно?
Он фыркнул, но повернулся к окну — и стало легче всем.
— А она кусается? — спросил кто-то сзади.
— Она не про то, — улыбнулась я. — Она про то, чтобы жить.
— И правильно, — неожиданно сказал водитель. — Я тоже про это. Только с семи утра.
Мы ехали. На следующей остановке зашла пожилая пара с мешком моркови; мужчина, цепляя мешком поручни, буркнул: «Опять собаки…» — но, увидев переноску, замолчал. Девочка в наушниках слушала что-то про любовь, ритм отравлял тишину ровно настолько, чтобы всем было понятно: всё идёт своим ходом. Женщина с пакетами сменила руку, вздохнула и спросила у хозяина:
— А как вы её… ну… забирали? Она же, наверное, плакала.
— Да как, — мужчина растерянно улыбнулся. — Она к соседке привыкла. Я пока ключи искал, она влезла в ботинок и сидела. Малая. Я ей кусочек варежки в переноску положил — нюхала и шла. Нормально. Я же не злой.
— Злых вон хватает, — кивнула женщина. — А вы не злой.
Маршрутка подпрыгнула на яме. Переноска качнулась, я выставила ладонь — удержала. Внутри — снова запятая.
— Повороты — это всегда неприятно, — сказала я. — Даже для нас.
— У меня после поворотов ипотека, — мрачно вздохнул водитель. — И то терплю.
— Вы куда выходите? — спросила я у мужчины.
— «Рынок северный», — ответил он. — У палатки с рыбой. Сказали: там встретят.
— Рыба и щенки — опасное сочетание, — усмехнулась женщина с пакетами. — Лапы в ледяной воде — здравствуй, сопли.
— Я плед взял, — серьёзно сказал мужчина. — Я не дурак.
Я кивнула и вдруг подумала, что иногда человеку достаточно одного предложения, чтобы понять: перед тобой не дурак. Просто он не очень умеет говорить длинно.
На следующем перегоне водитель, не оборачиваясь, сказал:
— Ладно. Если что — я не видел. Правильно?
— Правильно, — отозвались сразу три голоса.
— И музыку сделайте потише, — попросил мужчина в пуховике девочку в наушниках. — У меня аллергия на бит.
— Вы определитесь уже, на что у вас аллергия, — вежливо улыбнулась девочка и убавила звук.
Мы приехали к рынку. Запах мандаринов, мокрого снега и поджаренных семечек ударил в нос из открытой двери. Мужчина поднялся, подтянул переноску, но видно было, что руки у него затекли.
— Давайте я, — сказала я. — Вместе донесём.
— Я помогу, — тут же отозвалась девочка. — А то у меня как раз физкультуры сегодня нет.
— Вот ещё, — обиделся мужчина в пуховике. — Я тоже помогу. Я, между прочим, сильный, несмотря на аллергию.
Мы вышли. Водитель задержал маршрутку на секунду дольше, чем положено.
— Быстрее только, — буркнул он в пустоту. — У меня график.
У рыбного павильона нас уже ждали: женщина в тёплой шапке с петельками, в которых застрял один снежок, и парень в фартуке. Женщина выглядела так, будто спала пятнадцать минут за ночь, и эти пятнадцать были самыми важными.
— Мышка! — она подалась вперёд, и в голосе у неё вдруг пролилась тёплая вода. — Мышуня моя.
— Добрый день, — сказал мужчина и смутился, как школьник. — Вот… довёз.
Женщина кивнула нам всем: мне, девочке, мужчине с аллергией, словно мы — одна бригада по перевозке надежд.
— Маме операцию делают, — тихо объяснила она, будто оправдываясь за открытые глаза. — Попросила забрать. Спасибо вам.
— Ну что вы, — мужчина пожал плечами. — Я ж сказал: «Без вопросов». Я потом зайду, как… это…
— Как всё, — улыбнулась женщина. — Заходите.
Мы поставили переноску на ящик с газетами — те самыми, на которых потом любят лежать кошки. Девочка в наушниках бесшумно обняла переноску, как будто это был её рюкзак. Мужчина в пуховике кашлянул и ничего не сказал. Я присела, посмотрела через решётку:
— Нос влажный, глаза чистые. Дальше вы сами. Тепло, вода и чтобы без сквозняков.
— Сделаю, — женщина кивнула. — Спасибо.
— Поехали? — крикнул водитель из дверей. — Я же не маршрутка «ожидательная».
— Уже! — ответили мы хором.
Мужчина с переноской — уже без переноски — стоял, держа в руках пустое полотенце с клубникой. Он отступил на шаг, как будто боялся помешать чужой радости.
— Вы молодец, — сказала я ему.
— Да какой я… — он помотал головой. — Мне просто сказали — я пошёл. И всё.
— Иногда «и всё» — это целый день чужой жизни, — сказала я. — Берегите себя.
Мы обратно впрыгнули в маршрутку. Водитель смотрел вперёд, но уголок рта у него чуть дрогнул.
— Ну что, зверинец, — проворчал он без злости. — По местам.
— А у меня аллергия прошла, — объявил мужчина в пуховике и сам удивился. — Видимо, на мороз.
Мы поехали дальше. Женщина с пакетами присела удобнее, девочка включила музыку совсем тихо. Я держала у себя в кармане маленькую тёплую тишину — как варежку, которую забыли снять.
И думала: мы все очень любим большие разговоры про правила, ответственность и штрафы. Но утро переворачивается в правильную сторону, когда кто-то везёт чужую Мышку по просьбе соседки, кто-то придерживает переноску на повороте, а кто-то просто делает музыку тише. Не надо спасать весь мир. Достаточно у батареи найти место, где тёплый нос не будет упираться в сквозняк. И доехать. Без спора — хотя бы одну остановку.
Вика Белавина
— Повороты — это всегда неприятно, — сказала я. — Даже для нас.
— У меня после поворотов ипотека, — мрачно вздохнул водитель. — И то терплю.
— Вы куда выходите? — спросила я у мужчины.
— «Рынок северный», — ответил он. — У палатки с рыбой. Сказали: там встретят.
— Рыба и щенки — опасное сочетание, — усмехнулась женщина с пакетами. — Лапы в ледяной воде — здравствуй, сопли.
— Я плед взял, — серьёзно сказал мужчина. — Я не дурак.
Я кивнула и вдруг подумала, что иногда человеку достаточно одного предложения, чтобы понять: перед тобой не дурак. Просто он не очень умеет говорить длинно.
На следующем перегоне водитель, не оборачиваясь, сказал:
— Ладно. Если что — я не видел. Правильно?
— Правильно, — отозвались сразу три голоса.
— И музыку сделайте потише, — попросил мужчина в пуховике девочку в наушниках. — У меня аллергия на бит.
— Вы определитесь уже, на что у вас аллергия, — вежливо улыбнулась девочка и убавила звук.
Мы приехали к рынку. Запах мандаринов, мокрого снега и поджаренных семечек ударил в нос из открытой двери. Мужчина поднялся, подтянул переноску, но видно было, что руки у него затекли.
— Давайте я, — сказала я. — Вместе донесём.
— Я помогу, — тут же отозвалась девочка. — А то у меня как раз физкультуры сегодня нет.
— Вот ещё, — обиделся мужчина в пуховике. — Я тоже помогу. Я, между прочим, сильный, несмотря на аллергию.
Мы вышли. Водитель задержал маршрутку на секунду дольше, чем положено.
— Быстрее только, — буркнул он в пустоту. — У меня график.
У рыбного павильона нас уже ждали: женщина в тёплой шапке с петельками, в которых застрял один снежок, и парень в фартуке. Женщина выглядела так, будто спала пятнадцать минут за ночь, и эти пятнадцать были самыми важными.
— Мышка! — она подалась вперёд, и в голосе у неё вдруг пролилась тёплая вода. — Мышуня моя.
— Добрый день, — сказал мужчина и смутился, как школьник. — Вот… довёз.
Женщина кивнула нам всем: мне, девочке, мужчине с аллергией, словно мы — одна бригада по перевозке надежд.
— Маме операцию делают, — тихо объяснила она, будто оправдываясь за открытые глаза. — Попросила забрать. Спасибо вам.
— Ну что вы, — мужчина пожал плечами. — Я ж сказал: «Без вопросов». Я потом зайду, как… это…
— Как всё, — улыбнулась женщина. — Заходите.
Мы поставили переноску на ящик с газетами — те самыми, на которых потом любят лежать кошки. Девочка в наушниках бесшумно обняла переноску, как будто это был её рюкзак. Мужчина в пуховике кашлянул и ничего не сказал. Я присела, посмотрела через решётку:
— Нос влажный, глаза чистые. Дальше вы сами. Тепло, вода и чтобы без сквозняков.
— Сделаю, — женщина кивнула. — Спасибо.
— Поехали? — крикнул водитель из дверей. — Я же не маршрутка «ожидательная».
— Уже! — ответили мы хором.
Мужчина с переноской — уже без переноски — стоял, держа в руках пустое полотенце с клубникой. Он отступил на шаг, как будто боялся помешать чужой радости.
— Вы молодец, — сказала я ему.
— Да какой я… — он помотал головой. — Мне просто сказали — я пошёл. И всё.
— Иногда «и всё» — это целый день чужой жизни, — сказала я. — Берегите себя.
Мы обратно впрыгнули в маршрутку. Водитель смотрел вперёд, но уголок рта у него чуть дрогнул.
— Ну что, зверинец, — проворчал он без злости. — По местам.
— А у меня аллергия прошла, — объявил мужчина в пуховике и сам удивился. — Видимо, на мороз.
Мы поехали дальше. Женщина с пакетами присела удобнее, девочка включила музыку совсем тихо. Я держала у себя в кармане маленькую тёплую тишину — как варежку, которую забыли снять.
И думала: мы все очень любим большие разговоры про правила, ответственность и штрафы. Но утро переворачивается в правильную сторону, когда кто-то везёт чужую Мышку по просьбе соседки, кто-то придерживает переноску на повороте, а кто-то просто делает музыку тише. Не надо спасать весь мир. Достаточно у батареи найти место, где тёплый нос не будет упираться в сквозняк. И доехать. Без спора — хотя бы одну остановку.
Вика Белавина
Следующая публикация
Нет комментариев