У Варвары Ивановны болело сердце вот уже несколько дней. То сдавит, то кольнёт, и так до самой ночи. Она и ходить старалась меньше, и за продуктами в магазин не спешила. В 72 года здоровье уже не то, а помощи ждать неоткуда — все близкие давно ушли, осталась одна-одинёшенька.

«Наверное, пора уже помирать, — думала она иногда с горькой усмешкой. — Да и кому ты нужна, старая? Был когда-то муж, была дочь, была и внучка. А вот жизнь повернулась так, что никого не осталось. Муж и дочь умерли, внучка — в чужой далёкой стране. Значит, и тебе пора...»

Но потом вспоминала, что надо бы перед этим навести порядок в квартире, разобрать шкаф с документами. Вот только сердце не давало — то кольнёт, то сдавит...

А в один из дней прихватило будто сильнее, чем обычно. Не просто покалывало, а сжималось так, что дышать становилось тяжело. Варвара Ивановна решила сходить в аптеку. Денег у неё было впритык — до пенсии оставалось ещё три дня, и она старалась на лишнее не тратиться.

В холодильнике было почти пусто — пара яиц, полпакета молока, сваренная ещё позавчера гречка, завёрнутый в целофан чёрный хлеб. Соседка научила в холодильнике хлеб держать — чтобы не черствел дольше. Было ещё полкило сосисок в морозилке — она варила их по одной на обед. Так что до пенсии должно было хватить, большим аппетитом она не отличалась.

Варвара Ивановна заглянула в кошелёк — там лежала последняя небольшая сумма, но с сердцем лучше не шутить. Поэтому она накинула пальто и потихоньку отправилась в ближайшую аптеку.

Вечер был холодный, поддувал сырой ветер. Варвара Ивановна, кутаясь в старенький шарф, медленно шла по тротуару, цепляясь взглядом за каждую мелочь, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

Повернув за угол, она вдруг услышала жалобное мяуканье. Остановилась. Огляделась по сторонам. Под припаркованной машиной сидел маленький котёнок. Серый, облезлый, с большими, как блюдца, глазами.

— Малыш, что ты тут делаешь? — пробормотала Варвара Ивановна, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть бедняжку.

Котёнок жалобно смотрел на неё, мяукая тоненьким голоском, не убегал, но и подходить не решался.

— А ведь холодно тебе, бедолага, — вздохнула она. — Куда же я тебя возьму? У самой порой на хлеб не хватает.

Она порылась в кармане, нашла кусочек старого пряника. Покрошила его у колеса машины.

— Ешь, ешь, малыш, — сказала она, выпрямляясь. — Прости, взять тебя к себе не могу. Помру вот скоро, куда ты тогда?..

Котёнок настороженно подошёл к крошкам, а Варвара Ивановна медленно пошла дальше.

В аптеке она долго листала чек-лист с названиями лекарств, стараясь не забыть, зачем пришла. Подошла к окошку и, понизив голос, спросила:

— У вас что-нибудь для сердца есть, чтобы совсем недорого?

Фармацевт кивнула и назвала цену. Варвара Ивановна полезла в карман за кошельком, пересчитала монеты и, нахмурившись, сказала:

— А может, есть что подешевле?

Женщина за кассой качнула головой, мол, дешевле только вода и молитва. Варвара Ивановна смущённо пожала плечами.

— Не хватит, — пробормотала она тихо, — ну ладно, я потом зайду.

Но тут в разговор вмешался мужчина из очереди. Молодой, лет тридцати, в куртке с поднятым воротником.

— Сколько там не хватает? — спросил он.

— Да не надо, что вы, — смутилась Варвара Ивановна.

Но мужчина уже достал кошелёк и расплатился за лекарство.

— Забирайте, бабушка, — сказал он с доброй улыбкой. — Сердце у любого прихватить может, вы главное не волнуйтесь.

Варвара Ивановна растерянно поблагодарила, взяла пакет с лекарством и вышла из аптеки.

— Всё-таки есть добрые люди на свете, — пробормотала она, а на глаза навернулись слёзы.

На улице уже стемнело. Варвара Ивановна шла домой тем же маршрутом. Когда она подошла к припаркованной машине, то снова услышала знакомое мяуканье.

Котёнок сидел всё там же и жалобно мяукал, глядя на неё.

— Ты чего не ушёл-то? — спросила она и, наклонившись, протянула к нему руку.

Котёнок не убежал, только перестал мяукать, глядя на неё большими глазами. В его взгляде было что-то такое, что сжало сердце Варвары Ивановны посильнее любой боли.

— Ладно уж, — вздохнула она. — Пойдём ко мне, видно, ты тоже никому не нужен, малыш.

Она осторожно взяла его на руки. Котёнок дрожал, но не сопротивлялся. Варвара Ивановна прижала его к груди и отправилась домой, чувствуя под рукой худое тельце — косточки пересчитать можно.

— Что ж ты такой худой-то, — причитала она. — Ну, ничего, поживем — откормим тебя.

Дома она первым делом налила молока в блюдце и, пока котёнок жадно лакал его, сварила замороженную сосиску, остудила её в воде и, мелко нарезав, поставила перед найдёнышем. Сосиска исчезла так же быстро, как и молоко.

— Ишь, ты! Оголодал как, — сказала она с улыбкой.

Потом поставила его в тазик с тёплой водой и осторожно вымыла. К её удивлению, найдёныш не вырывался и не царапался.

Варвара Ивановна укутала его в старое полотенце и положила в кресло. Лекарство она выпила сразу, а затем села пить чай с кусочком чёрного хлеба. Сегодня хлеб будет без масла... «Ну и не беда, — подумала она и положила в чай два кусочка сахара, а хлеб посыпала солью. — Мама с бабушкой такому были бы рады, во время войны морковный чай пили и без всякого сахара».

Она часто впоминала покойного мужа и дочь, но в последнее время всё чаще её мысли обращались к давно ушедшим родителям и даже бабушке.

Котёнок, едва обсохнув, почувствовал себя уютно, спрыгнул с кресла и подошёл к хозяйке. Он потёрся о её ноги, потянулся, а потом неожиданно прыгнул к ней на колени.

— Ох ты, шалун, — улыбнулась Варвара Ивановна, поглаживая и рассматривая его. — Да ты будешь красавчиком! Ишь, какие лапки в белых носочках, и манишка на шее, худой только больно...

Котенок свернулся калачиком и замурчал. Варвара Ивановна смотрела на него и вдруг подумала: «А ведь, наверно, ты не просто так ко мне прибился. Выходит, нужна ещё я хоть одной живой душе. Значит, поживу ещё...»

В комнате было тихо. Только слышалось, как мурлычет маленькое сердечко, согревая старое.

Мама Люба 

#рассказы