— Марийка дохляка нашла! В руки взяла и не отдает, — гнусавил тощий мальчонка по имени Федор.

Руки и ноги у Федьки были тонкими, как прутики, зато живот на фоне истощенных конечностей выглядел неестественно большим. Почти у всех детей в деревне, где жила Мария, были такие животы. В военные годы голодали и дети, и взрослые. Их деревня была отрезана. Сперва на переправе стояли немцы, затем их погнали наши, но к этому времени уцелевшие местные жители успели съесть все запасы. Не было хлеба, не осталось зерна, чтобы сеять. Съели даже картофельные глазки, которые берегли, чтобы посадить по весне... Люди голодали.

Голод иссушал тела и лица, но увеличивал животы. Маленький Федька был образчиком голода. Почесав сквозь прореху в рубахе раздувшееся пузо, он медленно потопал к брату.

— Марийка котенка нашла, повезло. Сожрет его и будет сытой.

Старший брат Федьки, Макар завистливым взглядом проводил удаляющуюся Марийку.

— Нет, не догоню... Силов нет...

Федька удрученно опустил голову:

— И где только эта девка силы берет? Мы с тобой ноги еле волочим, а я вчера видел, как она по лесу бегала.

Макар сделал страшное лицо, затем зловещим шепотом произнес:

— С лесной ведьмой она спуталась, не иначе, та ей силы дает.

Младший округлили запавшие глазенки:

— С ведьмой?

В первый же год войны, летом, у Марийки разболелась мать. Сперва Арина металась в горячке, но мучилась недолго — менее чем за неделю бедолага убралась. 11-летняя дочка Арины осталась сиротой. Отца своего девочка никогда не знала. Мужчины ушли на войну, в деревне остались только женщины, дети и старики.

До Марийки никому не было дела. Но жилистая худощавая сирота поставила себе цель выжить. До самой осени она бродила по лесам, собирая дары природы — ягоды, грибы, травы. Пока было что красть, не гнушалась подворовывать и с колхозного поля. Зимой научилась ставить силки на дикую птицу и петли на зайцев.

Ловкая, верткая, целеустремленная девочка не вешала нос, добывая себе пропитание в любое время года. Лес она знала, как свои пять пальцев. С матерью они никогда богато не жили — основой их рациона были собранные в лесу грибы, выловленная в озере рыба, да чай из лесных трав.

По сравнению с изголодавшимися односельчанами, худенькая девочка гляделась довольно справной. Ведь в ее рационе было мясо. Когда за ней в лес увязались голодные пацаны, Марийка совсем не была против — девочка с радостью показала братьям, как сделать петлю, чтобы поймать зайца. Пока она возилась, показывая, как правильно сделать узел, едва не наступила на полудохлого котенка. Откуда в лесу мог взяться котенок, если местные жители подъели всю живность? Девочка склонилась над бездыханным малышом. Котенок был сереньким, крапчатым.

Присмотревшись, Марийка заметила, что котеночек еще жив, дышит.

*************************** 
 
— Ведьма! — из последних сил выкрикнул Макар в спину убегающей Марийке.

Истратив последние силы на выкрик, мальчишка присел прямо на землю. Девочка никак не ответила на оскорбление, даже не повернулась. Но в ее голове вдруг появилась шальная мысль: «А почему бы нет?»

Почему бы ей не пойти к той пожилой женщине, что живет в лесу, хижину которой они не раз видели, когда еще была жива мама? Изредка мать заходила в ее замшелый дом, но никогда не брала с собой дочь, наказывая Марийке ожидать неподалеку.

Об этой рыжеволосой старухе в деревне ходили разные слухи. Кто-то говорил, что она беглая графиня, а кто-то называл ведьмой, безбожницей. Но как бы не называли люди рыжую старуху, все равно изредка обращались к ней, когда кто-то из родных сильно заболеет. Она никогда не прогоняла злословящих за ее спиной людей, помогала, лечила. Не людоед же она, в конце концов! Чай, не съест ведьма сироту Марийку!

Идти было боязно. Девочка остановилась, стала разглядывать спасенного от голодных мальчишек котенка. Малюсенький, сероватая шерстка с россыпями мелкого крапа свалялась на его тощих бочках. Котеночку было совсем худо — слезящиеся глазки залипли, живот был болезненно вздут, малыш едва дышал. Оставив все сомнения, Марийка решительно зашагала в сторону ведьминой хижины.

Подле замшелого покосившегося лесного домишки она увидела старуху. Она что-то варила в небольшом котелке, подвешенном на железной треноге. Оттуда так вкусно пахло рыбной ухой, что голодной Марийке показалось, будто ее живот зажил своей жизнью. Внутри что-то болезненно перевернулось, заныло... Девочка тихо застонала.

Старуха резко выпрямилась.

— С чем пожаловала? — властным голосом спросила она испуганную девочку.

Марийке показалось, что сердце ухнуло внутрь, стало вращаться вместе урчащими и переворачивающимися кишками.

— Здравствуйте! Только не ешьте меня! У меня к вам важное дело. Слыхала, что вы людей лечите. Помогите вылечить котенка.

Хижина в лесу, иллюстративное фото из Яндекс.Картинок

Старуха удивленно приподняла надбровные дуги. Бровей у нее, как почти у всех рыжих людей, практически не было. Затем поправила густые огненные косы, затейливо уложенные на ее голове в подобие корзинки. Несмотря на возраст, волосы ведьмы были рыжими, а ее стройная тонкая стать со спины гляделась девичьей. Лишь одна седая прядь, затесавшаяся посреди ее затейливой короны из волос на маленькой, по-старушечьи сухой головке, да сморщенное лицо, испещренное глубокими морщинами, указывала на преклонный возраст хозяйки лесной хижины.

Едва взглянув на котенка, старуха зашлась в каркающем смехе:

— Ха-ха! Кхе-кхе... Тоже мне — нашла котенка. Хищник это, детеныш лесного кота. Вырастет, да сожрет еще тебя, дурочку. Убирайся прочь!

Но Марийка не испугалась ни каркающего смеха, ни угрозы в голосе старой ведьмы.

— Никуда я не уйду, пока не поможете! Разве, вы не помните меня? Моя мама с вами дружила, вы нам всегда помогали. Ткани давали, посуду, продукты. Прошу, молю — не откажите, в память о моей покойной матери.

Старуха изменилась в лице — на нем вдруг отобразилась вселенская скорбь и душевная мука. У ведьмы подкосились ноги, она тяжело опустилась на колоду, закрыла лицо руками и глухо зарыдала.

Сквозь рыдания Марийка только и разобрала:

— Не уберегла, дура старая! Не исполнила последнюю волю!

Девочка была сильно озадачена: кем же мама приходилась этой странной старухе, что та так отчаянно по ней убивается?

Пока старуха с огненными волосами рыдала и заламывала руки, прижимая лесного котенка к худенькой груди, Марийка неловко переминалась с ноги на ногу. Девочка была озадачена поведением лесной ведьмы: с чего бы ей так убиваться по покойной матери Марийки?

Наконец старуха подняла рыжую голову. В ее глазах девочка не увидела ни слезинки — лицо лесной ведьмы выражало лишь презрение.

— Чего замерла? Клади детеныша рыси на колоду, посмотрю его. Да близко ко мне не подходи! Эва, как завшивела — того и гляди, рубаха шевелиться начнет. Мне в моих косах такого добра не надобно!

Марийка боязливо шагнула в сторону сердитой бабки, спустила с рук рысенка, а сама отступила на пару шажочков. Не изменяя брезгливого выражения лица, ведьма потрогала, затем слегка помяла вздутый животик детеныша. Потом поставила диагноз:

— Паразитов — полно пузо, оттого и ослаб. Выводить надо.

Старуха неторопливо сняла с треноги котелок с ухой. Марийка только подивилась — ведьма проделала это так запросто, голой рукой. Перехватив удивленный взгляд девочки, старуха неожиданно улыбнулась:

— Не чувствую боли, когда надо. Отец научил.

Уразумев, что старуха больше не сердится, Марийка осмелела:

— Отец ваш был графом?

Рыжеволосая старуха вдруг прыснула, как молодая девка, затем задорно и раскатисто рассмеялась, обнажив довольно крепкие для своего возраста зубы.

Отсмеявшись, ведьма спросила:

— Где ты такое слыхала?

Марийка пожала плечами:

— В деревне так говорят.

Рыжая бабка весело хихикнула:

— Ага, эти наплетут. И что беглая графиня, и что ведьма я. Отец мой лекарем был, врачом хорошим. Лечить умел не только лекарствами — в бога верил, молитвы исцеляющие над болезными читал, природную силу трав и кореньев использовал. За то попал большевикам в немилость — мракобесие, мол. Сгубили они его, а мне с маленьким сынишкой в глухомань сбежать пришлось. Поселились в лесу. Кстати, сынок мой покойный тебе отцом приходился, а мамка твоя была мне навроде невестки.

— Это почему же — навроде? — обиделась за мать Марийка.

Но потом вдруг встрепенулась:

— Так это выходит, что вы мне — родная бабушка?

Девочке сразу стало ясно, почему мать, если какая нужда, шла к лесной ведьме. Та давала мыло, ткани, еду, что позволяло молодой женщине с ребенком хоть как-то выживать.

— Да, внучка, это правда. Я твоя бабка. Зови меня Аглая Дмитриевна. Сейчас еще один костер разведу, а ты пока воды из ручья принеси. Мыться будешь. Заодно вошек тебе выведем, да лохмотья твои спалим. Голой ходить не будешь, одежку тебе приличную подберу. Рысю твоему тоже отвар сготовлю — не боись, выздоровеет.

Теперь голос старухи звучал ободряюще. Воспряв духом, Марийка схватила большой котелок и припустила к ручью.

Домой Марийка отправилась в отличном настроении. Отмытая и причесанная, с затейливо заплетенными бабушкой косами, в новой одежде. Детеныша рыси пришлось оставить в лесной сторожке, где жила Аглая Дмитриевна.

Сирота радовалась тому, что не одна на свете. Оказывается, у Марийки есть бабушка. И пусть деревенские жители сколько угодно чешут языки, называя ее ведьмой. Достаточно того, что она, Марийка, знает, что никакая бабуля не ведьма, а дочь лекаря, которая сама умеет лечить, как людей, так и зверей. Как только вылечит ее рысенка, так его сразу же Марийка и заберет к себе в дом. Бабушка рассказывала, что рысь можно так научить, что будет ходить за хозяином, как верная собака.

До войны у Марийки был пес Тузик. Теперь его нет... Оголодавшие люди сперва съели скотину и птицу, затем принялись за мурок и тузиков. А рысенку ничего не угрожает. «Рысь — это зверь, бабушка сказала, что люди рысей не едят!» — подумала девочка.

Аглая Дмитриевна вылечила детеныша рыси, как обещала. Марийка каждый день ходила проведывать питомца. С каждым днем рысенок рос и креп. Когда малыш окончательно выздоровел, Марийка вознамерилась забрать его в дом.

— Да на кой он тебе, внучка? Давай его еще немного подержим, а потом в лес выпустим, как хорошо подрастет, — увещевала бабка Аглая, но Марийка была непреклонна.

— У Рысика мамки нет, чтобы охотиться научить. Один в лесу он с голоду сдохнет. А то и задерет нашего малыша зверь какой, кто побольше.

— Ладно, как знаешь, — сдалась бабушка.

Марийка задумчиво почесала пятнистого котенка за ушком, затем спросила:

— Баба Аглая, а почему ты мне не хочешь рассказывать, где мой отец?

Аглая Дмитриевна звонко хлопнула ладонями о костистые колени:

— Да кабы ж я знала, где мой сынок сгинул! Как война началась, дала ему серебра, отцов перстень, чтобы в город сходил, да обменял. Больше я его не видела... Думай, что хочешь — то ли приметили его, отняли все ценное, а самого в расход пустили, то ли воевать забрали.

— А почему мама с отцом не поженились, не жили вместе?

— Твоя мамка в лес идти жить не хотела, а за отца твоего — боялась. Нельзя было ему в деревню было. Большевицкая власть на расправу скорая, всю интеллигенцию, «белую кость» повыкорчевали, а батюшка мой, хоть и не граф, но из дворян. Так и продолжали они видеться украдкой, даже когда ты народилась.

Рысенок проснулся, раззявил свою маленькую розовую пасть и сладко зевнул. Бабка Аглая пощекотала ему шейку:

— Повезло тебе, лесной житель, что у меня кошка уцелела, да еще и котеночка принесла. А то Марийке, заместо кошки, пришлось бы тебе полевок ловить. А так ты и с молочком, и с мышками.

Деревенская девочка знала, что котят у кошек без кота не бывает.

— А откуда у Мурки котенок? В деревне второй год ни кошек, ни собак.

Бабушка развела руками:

— Наверное, где-то в лесу кота нашла. Одичалого.

Когда Рысик подрос и окреп, Марийка забрала рысенка жить в свой дом. И правильно сделала! Август выдался засушливым, изба сироты была к лесу ближе всех. Начался лесной пожар, ветер разнес пламя, у ветхой избушки занялась соломенная крыша.

Первым гарь почувствовал рысенок. Набегавшись по лесу, не раздобыв ничего питательного, кроме горстки ягод, от усталости девочка уснула посреди бела дня. Полуголодная усталая Марийка спала так крепко, что не слышала ни криков деревенских жителей, не чувствовала запах гари. Так бы и угорела, если бы не Рысик.

Почуяв беду, молодая рысь сперва утробно завывала, затем подбежала к спящей девочке и схватила зубами ее за руку.

Получив ощутимый укус, Марийка испуганно закричала, подскочила на лавке, принялась ругать Рысика. Но рысь не отступала — с утробным рычанием большой дикий кот принялся хватать девочку за платьице. Ветхая ткань затрещала и порвалась. Марийка прислушалась — помимо треска ткани вдалеке послышались крики односельчан, затем до носа девочки донесся запах гари.

Прелая солома на крыше не спешила разгораться. Залив тлеющую солому водой, Марийка спасла свое жилище. Но с первым же дождем выяснилось, что хата для жилья непригодна. Пробиваясь сквозь худую крышу, дождь заливал пол и лавки, в избе стало сыро и холодно. Девочка перемерзла и заболела.

Пока Марийка стучала зубами от бьющего ее озноба, Рысик сперва пытался согреть девочку теплом своего горячего тела, а затем куда-то пропал. День сменила ночь, а поутру в сопровождении Рысика, избу вошла встревоженная Аглая. После пожара внучка не появлялась в лесной избушке два дня. Старуха встревожилась, собрала склянки с разными мазями, заботливо упаковала мешочки с травами в котомку, но решила еще денек подождать. Когда на пороге ее хижины неожиданно появился Рысик, который пришел один, без хозяйки, Аглая Дмитриевна поняла, что с внучкой случилась беда.

Увидев, в каком состоянии находится Марийка, бабушка прошептала:

— Хорошо, что взяла байбачий жир. Думала, от ожогов пригодится, а тут вот чего...

Марийка открыла глаза. Увидев бабушку, она попыталась приподняться, но едва не свалилась с лавки. Проваливаясь в забытье, девочка испуганно шептала:

— Бабушка, уходи... Тебе здесь нельзя... Ты же дворянка... Если узнает председатель, тебя отправят в лагеря...

Старуха приспустила с худеньких детских плеч ветхое платьице, принялась растирать грудь девочки мазью.

— У меня внучка заболела. Мать ее не уберегла, хоть внучку сберегу. И плевать я хотела на вашего пакостника председателя, — сердито бормотала Аглая.

Когда Марийка выздоровела, Аглая Дмитриевна настояла на том, чтобы внучка перешла жить в ее лесную избушку.

— У тебя крыша худая — не хата, а чистый морозильник. Еще и сыро. Ты тут живой не перезимуешь. А у меня — буржуйка.

Марийка не стала противиться. Худо ли, бедно ли, но пережили они зиму лютую, все вместе — Аглая, Марийка, Рысик, да кошка Мурка с котенком Бельком. Правда, по весне подросший Белек куда-то ушел и пропал. Рысик же сам никуда далеко не ходил, держался хозяев.

— Твоя рысь умнее собаки, — как-то похвалила Рысика Аглая Дмитриевна.

В мае пришел конец войне, но вопреки чаяниям жителей деревни, хлеба так и не завезли. Деревенским жителям сеять было нечем. Марийке жутко хотелось съесть хотя бы кусочек лепешки, либо просто пожевать горстку зернышек. Но она стоически терпела, помогая бабушке посеять скудные остатки зерна на маленьком кусочке земли, подальше от деревни.

Как-то легла ослабшая от голода Марийка подремать после полудня. И снится ей сон, что на большом деревянном кругляше, заменявшим им с бабушкой обеденный стол, лежит целая буханка черного хлеба. И почему-то во сне бабушка плачет, так тихо-претихо. Да еще чей-то мужской грубый голос что-то тихонько говорит. Слов не разобрать, слышно только «бу-бу-бу» и покашливание.

Марийка попыталась привстать, чтобы поглядеть на того, кто бубнит. Да это и не сон вовсе! Бабушка вытирала краешком платка уголки глаз, а за плечи ее обнимал какой-то незнакомый мужчина в гимнастерке.

Увидев, что девочка уже не спит, а сидит на кровати, мужчина метнулся к ней:

— Здравствуй, дочка! Папка с войны вернулся!

Рысик утробно завыл, загородил девочку от незнакомца своим пружинистым телом. Мужчина потянулся к кобуре…

— Ты что, Рысик?! Это же папа мой… Папка! Родной! Ко мне вернулся… Живой! — захлебываясь слезами счастья, закричала Марийка.

Недовольно ворча, рысь отступила. Недоверчиво поглядывая на незнакомца, Рысик подошел и присел подле плачущей Аглаи.

— Им надо поговорить, не мешай, Рысик, — бабушка легонько прихватила рысь за старенькую косыночку, обвязанную вокруг мускулистой шеи лесного кота.

Жалобно всхлипнув, Марийка кинулась на шею отцу, прижалась. В нос шибанул запах махорки, жесткая щетина царапнула нежную детскую щечку.

— Папка, родной…

По глубокой продольной морщине, рассекающей обветренную мужскую щеку, скатилась слеза. Грубая широкая ладонь несмело легла на худенькую детскую спину, нежно провела по выпирающим позвонкам. Не совладав с нахлынувшими чувствами, отец сгреб Марийку в охапку, закружил по единственной комнатке их маленькой лесной избушки.

— Дочка! Спасибо, что дождалась…

Животные 

#спасённыйрысёнок #ведьма #военныегоды #вернулсяотец