Знакомая паутинка сетки забора. Мелькающая в окне моей дежурно ускользающей мимо машины нарядная весенняя зелень у опрятного милого домика, притаившегося на склоне холма, совсем невдалеке от проезжей части. Уютный дворик, тепличка, банька и в самом углу у широких ворот, четко видимая с возвышенности дороги, крошечная будка, огороженная сеткой микроскопического вольера. А перед будкой – зацементированный столбик, к которому и привязан красавец-алабай. Невозможно огромный. Удивительно красивый. И, наверное, невероятно несчастный… наверное, не знаю, не могу судить об этом лишь по унылости его безвольно распластанного между будкой и столбиком сильного крепкого тела, созданного природой для того, чтобы без устали покрывать бескрайние степные просторы, наводя ужас на волков и сберегая безо всякой боязни доверенные его одного попечению огромные хозяйские стада коров, отары баранов, табуны лошадей. Где-то. В другой жизни, в другом месте. Но – не здесь и не сейчас. А здесь он, громадный могучий пес, - всего лишь безвольный и бесправный узник клетки, пленник цепи, столба, будки, забора, всего того, чем так педантично и аккуратно огородили его подобие жизни заботливые и предусмотрительные хозяева. Вспоминаются первые наши фотографии, отправленные женой заводчице питомника, из которого мы забирали свою кроху-среднеазиатку. Просторный, выглядевший поистине огромным в сравнении с потерявшимся внутри щенком, вольер. Основательная, более походившая на сказочный домик, с крышей в тон металлочерепице нашего собственного дома, будка. Поднятый высоко над настилом вольера лежак, по замыслу предназначенный для беспрепятственного обозревания окрестностей, чем так любят заниматься все алабаи, предпочитающие держать что друзей, что врагов исключительно в поле своего неусыпного внимания. И бессчетные восторженные “охи” и “ахи” заводчицы, которые, безумно приятные по первости, со временем начали даже смущать и вызывать недоумение: - Как же Кабире повезло с вами! Как ей у вас здорово! Словно в санатории живет красавица! Ах, как мило она кушает косточку… ох, как идет ей ее сказочный домик! А лужайка, а сад – вот простора-то для прогулок, здорово!

От природы мнительный, я грешным делом ловил себя на неприятной мысли, уж не грубая ли лесть это все? Но, зачем? К чему? Своего щенка мы ведь уже взяли. Жить планируем с нашей красавицей непременно счастливо и обязательно очень и очень долго, так долго, как только возможно. Почему же тогда это все? Смысл? А потом, постепенно начав внимательнее приглядываться и с ужасом замечать собак, томящихся на привязи в каждом первом деревенском дворе, в каждом втором-третьем – явно нечесаных, неряшливых, грязных и откровенно заброшенных, предоставленных самим себе, я вдруг осознал, что это была вовсе не лесть. Ничего подобного. Мне вспомнился ее питомник, где мы забирали свою Кабиру. Цементный пол тесных вольеров, больше походивших на клетки. Пристегнутые у ворот на короткую цепь взрослые собаки. Теснота двора. Место, где собак разводят на продажу. Где значение имеют звучность родословной и платежеспособность клиента. Наверное, именно поэтому фотографии лучезарно улыбающейся, царственно и вальяжно разлегшейся на широкой садовой лужайке Кабиры, хочется думать – по-настоящему и искренне счастливой с нами, вызывали в заводчице настолько сильные эмоции. Неподдельное восхищение тем, как сейчас живет щенок, который когда-то рос на ее руках… Остался позади маленький опрятный домик за тенистой зеленью пышных деревьев. Бесследно скрылись за поворотом сетка забора и легкая ажурность ворот, исчезли теснота того, что и вольером сложно назвать, крошечная будка и упрямо торчащий столбик. И собака. Сильная, большая, красивая и очень… неуместная. Нескладная, никак не подходящая той безысходной тоске, тому безнадежному унынию, в котором ей не повезло очутиться. И, наверное, только в своих потаенных мечтах, да в моих мыслях пес этот уверенно просыпался от своего потерянного лежания, будто сбрасывал морок дурного наваждения. Мощно опирался на все четыре грозно напружинившиеся лапы, с места перемахивал жалкую преграду забора и неудержимо исчезал в бескрайней, призывно голубеющей дали горизонта. Там, где были бы только ветер и Он. И свобода. И никого, и ничего больше.

Грустные мои мечты. Грустная судьба собаки на привязи. Добра всем! За рюмкой крепкого чая https://zen.yandex.ru/media/id/5d75a0a1c31e4900adc293e4/to-chto-videl-sobaka-na-priviazi-5ec4d1daf6db9e0966f0c594 #СобакиНаПривязи #ГрустныеМысли #Алабаи #ЗаРюмкойКрепкогоЧая