#Победа80#ПомнимПобеду

Уходили на фронт мужики…
Моего деда - Бурчак Ивана Ивановича тоже забрали на войну. Переехал он на Сперанск после раскулачивания семьи из села Каразей. Но и на Сперанске из семьи в колхоз забрали корову и женскую шаль с юбкой. Вот такое добро было. На то время в семье было уже четыре дочери, мал мала меньше: Валя, Дуня, Лена и Мотя - Матрена.
Забрали деда - Ивана Ивановича на войну со срочной службы. Везли из Забайкалья, эшелоном мимо станции Куйтун. Паровоз остановился для пополнения земляками в ряды Красной Армии. Стоять планировали до утра. Дед отпросился у старшего военного, чтобы сбегать за ночь домой, в деревню, проститься с женой и детьми. На тот момент семью дед не видел 1,5 года.
Путь в 40 километров через тайгу, по заветной тропочке, был как награда. Ехали воевать, ехали в неизвестность…
Бабушка Оля вспоминала и рассказывала мне, что глубокой ночью в окно постучали. Отворила дверь, а на пороге Иван. Быстро сладила в узелок краюху хлеба да сала кусок. Он с нежностью поцеловал спящих своих девчонок, обнял жену и дал наказ - беречь детей. И снова в путь, назад, 40 километров пешком.
А с первым снегом, в ноябре, в дом к бабушке приехал уполномоченный с военным в форме. Сказал, мол, твой муж – Бурчак Иван Иванович - дезертир, в часть не вернулся. Вели допрос: где укрываешь его, куда сбежал? А после вызвали в РВК Куйтуна. Бабушка в ночь пошла пешком той же тропочкой уже в военкомат. Там дали разнарядку, обложить проднагрузкой. Есть овцы – сдай шерсть, есть куры – сдай яйца, картошка – значит, насуши и тоже сдай! И, так по списку. Все отдай, замори детей голодом.
А в канун нового года на Амурский сельсовет пришло письмо – солдатский треугольник, адресованный Бурчак Ольге Егоровне. Письмо принесли в школу и отдали старшей дочери Валентине, которая ходила в третий класс Амурской школы. Девочка после уроков пошла домой, понесла заветное письмо от отца. Путь в шесть километров выдался тяжелым, попала в метель. А когда оказалась дома, то обнаружила, что письмо из-под фуфаечки выпало... Потеряла! Валентина запомнила, что написал отец: воюет, что утром прибежал на станцию Куйтун, а его эшелон уже ушел… Опоздал всего на полчаса. Писал, что ждал другой эшелон, что его прикрепили к новой дивизии. Рассказывал, как бьет врага, как непременно победа будет за нами. А главное, велел всем кланяться и детей беречь!
Конечно, словам никто не поверил! Так семья все голодные зимние месяцы отдавала последнее...
Весной, в конце марта, началась распутица. Дружно таяли сугробы, бежали ворчливые ручьи. Грязь стояла непролазная. Утром, по морозчику, бабы шли на работу со Сперанска в Амур. На проталине, в грязи дорожной, заметили что-то беленькое. Подняли, а это треугольник, вроде как письмо. Бумага намокла, но прочитать расплывшиеся буквы химического карандаша, все же можно. Так письмо оказалось в семье. Бабушка пешком в ночь пошла в РВК. Там письмо прочитали и сказали, что информацию надо бы проверить. Еще 2 месяца ушло. Только в середине лета приехал уполномоченный и вручил бумагу о том, что дед действительно воюет, дал номер части для обратной связи. Продовольственную повинность с семьи сняли, а вот извиниться забыли. Впрочем, ничего до сих пор не изменилось…
Еще одно письмо, второе по счету, семья получила в последний год войны. Дед написал, что его ранило в руку, перебит локоть. Собрали руку из того, что осталось, не рабочая в общем…Письмо пришло из госпиталя города Цхалтубо в Грузии, куда деда отправили долечиваться после множества ранений. Всего два письма за всю войну…
Из воспоминаний моей тети Дуси:
- Мы с Валей были старшие. Всю войны работали рядом с мамой. Она конюшила, мы помогали. Весной, в сезон пахоты, пришел рано утром в дом бригадир. И так громко с порога говорит:
- Ольга, где твои кобылы? Пусть пахать в поле идут, не хватает рабочих рук, время посевной поджимает… А кобылы – это мы: одной 11 лет, а другой 9…
Пахали по очереди: то одна на лошади – другая за плугом, то поменяемся. И так, и так тяжело! Конь без седла, все ноги сотрешь об его хребет и ребра. С непривычки сильно больно. За день напрыгаешься с коня да на коня, к ночи еле ноги волочишь. Силёнок то не было, постоянно есть хотелось. А дома еще две маленькие сестренки. Иногда мама оставляла меня с ними, присматривать, когда они болели. А так одни дома сидели, за печкой отгороженные.
Летом мама посылала меня коней пасти в тайгу. Помню, что наказывала, если кого увидишь, то бросай коней и убегай прочь. В то время много мужиков по лесам скиталось, много сбежавших из лагерей прятались в нашей глуши. Те, кто не хотел идти на войну. Случаи разные были, но меня боженька берег. Только один раз мне встретился в тайге мужик. Зла не причинил, что-то спросил и ушел. А потом в деревне, у Пугачева – председателя колхоза, этот мужик что-то из еды украл, на него была облава. Поймали, так страшно били, почти до смерти. Потом он лежал в красном уголке в конторе. Мы, дети, ходили в окошечко смотреть, как он там лежал на полу весь в крови. А потом приехал уполномоченный, его забрали. Больше о его судьбе никто ничего и не знает. Я фамилию его запомнила – Востренко.
Во время Великой Отечественной войны мужчины нашего Амура, Верного, Сперанска ушли на фронт, а в колхозе работали женщины, старики и подростки. Всех привлекли в трудоармию. На фронт вязали варежки, валяли валенки, сушили картофель. После войны медалью за доблестный труд были награждены многие женщины и подростки нашего села.
17 марта Амур простился с последним тружеником тыла, героем войны - Усенко Евдокией Ивановной! Низкий земной поклон Вам, труженики тыла!
Евдокия Ивановна, наша любимая тетя Дуся, ушла последней из шести сестёр Бурчак. Ушли все...
Покойтесь с миром… Вы оставили на земле бесчисленное количество добрых дел!