А.

Гутин
ЦЫПА
Забор упал-таки. Ну, говорила же Цыпа, что это произойдет, вот он и упал. Цыпа знает что говорит, это вам каждый скажет. Нет в мире ничего, в чем бы Цыпа не разбиралась. Кто в прошлом году сказал, что спички подорожают? Цыпа, конечно, кто еще. Зря Броня Спивак с ней только спорила. А кто угадал, что у Зямы Шварцмана таки родится девочка, а не мальчик, как бы он не откладывал деньги на брит-милу? Опять Цыпа.
Вот и с забором та же история. Еще в прошлый понедельник Цыпа говорила своему мужу Зелику, что забор упадет, и что надо что-то делать. Что сделал Зелик? Правильно, ничего.
Забор этот не такой уж и старый, чтобы падать. Ему всего несколько месяцев. Просто дело не в его ветхости, а в том, кто его строил. А строили его эти солдаты, эти танкисты, которые зачем-то организовали свои казармы прямо рядом с домом несчастной семьи Беренбаум, чтобы они плохо спали и слушали их топот по асфальту. Оно им надо? Оно им не надо. А что делать? Ничего не делать. Но хотя бы забор они могли построить нормальный, чтобы он не падал и не создавал вырванные дни из жизни Цыпы?
-Зелик, он всё!
-Что такое, Цыпа, что случилось?
-Я говорю тебе, что он всё, а ты меня спрашиваешь еще что случилось?
-Да, я спрашиваю тебя что случилось, потому что я не знаю кто всё, Цыпа.
-Забор всё, Зелик, забор! Я говорила тебе, что он упадет, Зелик? Нет, я спрашиваю тебя, я тебе это говорила или не говорила?
-Ну таки что, он уже всё?
-Да, он уже всё, Зелик! Иди что-то с этим сделай, так же невозможно жить, Зелик! Мало того, что я слышала этих военных, так я еще и должна теперь их видеть?
Зелик работает шофером. Это не совсем та работа, о которой мечтал для него его папа Хацкель Моисеевич Беренбаум, который был по образованию ветеринаром, но работал счетоводом на овощном складе, но что делать, если после ранения на фронте, Зелик имеет один глаз и не может, как раньше, работать ювелиром. Потому что, как он говорит, он лишился рабочего глаза, а с нерабочим глазом выходит одна халтура. А Зелик не такой человек, чтобы делать халтуру, он порядочный человек, а не босяк. Вы, конечно, можете спросить, а что, мол, с одним глазом можно быть шофером? Вы спросите, спросите. Зелик вам ответит, что да, можно, и что тут такого? Во всяком случае это не делать плохие обручальные кольца и от этого не страдают невиноватые новобрачные.
Зелик ездит на полуторке, он возит бидоны молока из совхоза в город, и всем от этого хорошо. Цыпа даже иногда делает сметану и немного масла.Только не дурите голову, что это плохо, можно подумать, что кто-то от этого заболел.
У Зелика есть сын Гриша, ему восемнадцать, он умеет на скрипке и немножко петь. Но лучше бы он умел ставить заборы, а там пусть поет и делает что хочет.
-Цыпа, ну и что ты от меня хочешь? Что я могу, Цыпа? Это же не наш забор, это военный забор. Этот забор на гособеспечении и я тут что могу сделать?
-Как это что? Мне все равно чей это забор, хоть самого главного балабуза твоего совхоза, но мине от этого дурно! И потом, этот забор упал прямо на камушки. И как ты теперь будешь кормить хэзерим?
Камушки это тропинка к сараю, в котором Цыпа и Зелик держат двух свиней. Конечно, об этом все знают, но делают вид. Тем более, что тут такого, когда людям надо что-то немножко кушать, а тут есть что вырастить и продать? В конце концов, Цыпа не дочь Уманьского раввина, чтобы делать печальное лицо при слове «сало».
-Ай, Цыпа, ну! Это же не Синайская гора, а я не Моисей, чтобы на нее карабкаться,прекратите этих паник,я вас умоляю.
-Он меня умоляет! Вы слышали? Азохэн вэй! Ты хочешь вытрепать мне последний нерв! За что мне этот агрейсер цурес? Делай что хочешь, но завтра иди к этим солдатом и пусть делают как было, иначе, ты меня знаешь, я им устрою такую оборону Сталинграда, что они даже себе не думают!
Спустился вечер. Вечер тут спускается неожиданно, словно накрывая подушкой, глухо и темно.
Зелик обулся в бурки, надел фуфайку, взял в руки два ведра с мешкой для свиней и пошел их кормить.
Во мгле чернела глухая забора воинской части с просветом обвалившегося куска, как будто частокол зубов с несколькими вырванными резцами.
-Ой!- вскрикнул Зелик, споткнувшись об доски, завалившие тропинку.
-Стой, кто идет!- раздалось в ответ и Зелика осветило двумя яркими лучами ручных солдатских фонарей.
Зелик остолбенел, уронил ведра на землю и задрал руки вверх, по темной траве расползлась вязкая жижа свиной еды.
-Это никто! Это я, Зелик Беренбаум свинкам кушать несет!
-Руки вверх!- раздалось в ответ.
-Так я и так руки вверх!
-Это ты кому руки вверх задираешь, шлемазл?- из темноты раздался голос Цыпы.
Короче, на следующий день забор починили. Но Цыпа говорит, что не надолго,что он скоро он опять завалится. А Цыпа знает, что говорит, это вам каждый скажет.