Сугробы, сугробы.

Метель из окна похожа на пуховой белый платок, что покрывает голову и плечи высокой пожилой прихожанки, стоящей в первом ряду чудесного, светящегося янтарным светом храма. Мороз и метель, у нас такое бывает редко. Я стою у самой печки, немного боясь на нее упасть из-за тесноты, радуюсь каждому слову канона, мысленно подпеваю клиросу, с которого в этот вечер доносится запах кофе (как только появились первые кофейные нотки в воздухе – открылись диаконские двери и послышался и громкий шепот молодого настоятеля: «Да вы что – совсем?! И вообще кофе плохо на голос влияет!»). И, оказывается, вслух произношу: «Ну, вот!» – когда служба все-таки заканчивается.
В сенях совсем тесно, не протолкнуться. Там есть угол, куда приносят иконы и брошюрки «для раздачи бесплатно». Обычно пополняется он очень печальным образом. Когда умирает в семье верующий человек, который до последнего дня ходил в храм и молился за внуков-правнуков, те самые внуки-правнуки собирают в мешок его книги, иконы, святынечки и благословения из паломнических поездок и приносят в нашу церковь. Мы, говорят, было выбросить хотели, но соседи сказали, что это нам энергетику попортит и удачу отнимет, надо в храм отнести. Возьмете?
Пара тетенек стояли в тот день ближе всего к углу. «Это кто – Матерь Божия? А чего же она без покрова? Нехорошо!»
– Матерь Божия есть Дева и Богоотроковица, могла бы быть и без покрова, а так говорить про Ее изображение – может оказаться и нехорошо! – в тон им заявила я, пытаясь увидеть, о чем они.
Женщины расступились, и я – увидела. Прекрасный образ, чистота и кротость, нежность и любовь Божественной Девы к Своему Младенцу и к каждому из нас. В бледном лике – скорбь и смирение, в нем же – вера и упование. Почему без покрова? Может, нас укутала им, может, обвязывает им наши греховные раны?
– Ты знаешь этот образ? – спросили подошедшие друзья.
– Так вы тоже знаете, – засмеялась я, указав на надпись у ликов: «Взыскание погибших».