НОРИЛЬСК-ГЕОЛОГИЯ...

(42)
Продолжаем публикацию книги М. Важнова «Норильск-геология» (Поиск, открытие и разведка месторождений полезных ископаемых).
*****
Чем прирос научный потенциал
Несомненно, кардинальные подвижки в поиске и разведке прежде всего медно-никелевых руд имеют в своей основе «продукцию» научной мысли, творческого поиска, причем полноправными соавторами многих достижений норильчан были авторитетные специалисты НИИГА, Всесоюзного института минерального сырья (ВИМС), Всесоюзного геологического института (ВСЕГЕИ), Института геологии и геофизики (ИГиГ) Сибирского отделения АН СССР, трестов «Арктикразведка» и «Арктикнефтеразведка»...
Среди приверженцев таймырской и норильской тематики мы встречаем и «старых знакомых», и относительных новичков — Н.Н. Урванцева, Г.Г. Моора, А.И. Бочарникову, Н.М. Крылову, Е.В. Туганову, А.Г. Кравцова, Ю.Я. Лившица, Е.Н. Ленькина, Л.Н. Вернадскую, Л.Д. Мирошникова, А.М. Виленского, Б.С. Романова, Г.Н. Старицыну, Л.И. Кравцову, Г.И. Кавардина, В.И. Драгунова, Ю.Г. Старицкого, Б.С. Павлова, Ю.Е. Погребицкого, В.И. Ушакова, М.К Иванова...
Чем же прирос научный потенциал во второй половине 50-х годов?
Н.Н. Урванцев, который возглавил (1958) отдел общей геологии НИИГА, «вел» листы Государственной геологической карты М 1:1 ООО ООО Енисейского района, включая R - 44,45 (Норильск- Дудинка); занимался составлением сводной геологической карты М 1:500 ООО северо-запада Сибирской платформы и пояснительной записки к ней; курировал съемки М 1:200 ООО и поисковые работы в Енисейском районе, в частности, на нефть. Он вновь и вновь возвращается к проблеме поисков месторождений медно-никелевых руд на Енисейско-Ленском Севере, посещает отдельные «точки» в бассейне рек Северная, Котуй...
По его мнению, перспективные участки там, где можно ожидать крупных глубинных разломов. Кроме Норильского, это — южная окраина Таймырской складчатой зоны на границе ее с Таймырской депрессией и северная окраина Сибирской платформы. Урванцева конкретно интересует северо-запад Сибирской платформы, где черты магматизма «подсказывают» возможность медно-никелевого ору- денения.
Завершено и опубликовано фундаментальное исследование Н.Н. Урванцева «Тектоника северо-западной части Сибирской платформы и ее связь с оруденением» (1957).
Им описаны основные структуры региона, три крупных зоны разломов субмеридиального простирания:
Норильская (включает сбросы Медвежьего ручья, Северного мыса г. Рудной и др.), шириной около 20-25 км, протяженность — от Норильска на юг до низовьев р. Кулюмбе и Горбиачин; здесь находятся месторождения: Норильск-1,2, г. Зуб- Маркшейдерская, г. Черной, г. Моронго и ряд рудопроявлений (в 1957 году Н.Н.. Урванцев уже относил к числу главных тектонических структур сброс, простирающийся не только к югу, но и к северу от Норильска вплоть до Елового Камня);
Имангдинская, протяженность — от оз. Лама на юг вдоль западных склонов плато Сыверма до верховьев рек Кулюмбе и Горбиачин; в ее пределах месторождения: Имангдинское, гряды Хаюкты, Верхне-Горбиачинское и 1 2 рудопроявлений;
Фокинская (предполагаемая), идет вдоль восточного края Плахинско-Фокинской антиклинальной складки, отмечены несколько рудопроявлений.
На продолжении Имангдинской зоны — крупные железорудные месторождения рек Северной, Летней и медно-никелевое месторождение р. Северной.
Совместно с Г.Г. Моором он обобщает данные по медно-ни- келевому оруденению Норильского района (1958). Научные интересы Николая Николаевича связаны также с проблемой формирования разновозрастных структур, в частности четвертичных отложений.
Из писем Н.Н. Урванцева С.Л. Щеглову.
1958 г. 11 февраля
«Выявляются все новые и новые объекты полезных ископаемых, могущие стать в один ряд с Норильском. В связи с промышленным освоением Сибири вообще и Красноярского края в частности они скоро будут втянуты в общую промышленную орбиту Советского Союза. На Курейке, по-видимому, выявляются перспективные месторождения норильского типа. То же имеет место и в бассейне р. Кулюмбе и Горбиачин. В районе Котуя весьма перспективно Чулыкское месторождение редких элементов и слюды. Возобновляются поиски и разведки нефти на Хатанге и в низовьях Енисея. Сегодня как раз у нас в институте (Институт Арктики и Антарктики. — Сост.) план этих разведок разбирала специальная комиссия, в которой и я принимал участие. Несомненно, очень скоро Норильск станет не единственным, а лишь первым среди многих культурных и промышленных центров таймырского Севера. Я всегда это утверждал и счастлив, что моя мечта сбывается...»
1959 г. 6 марта
«Наш институт (Институт геологии Арктики) нынешним летом будет вести широкие работы в пределах Норильска для составления кондиционной государственной геологической карты в масштабе 1:200 ООО (то есть 2 км — 1 см). Такой карты Норильский район не имеет, а между тем именно она должна служить базой для планирования поисков и разведки новых рудных месторождений, особенно богатых. <... > Редактирую листы [карты] я.
Кроме того, закончил сводку всех материалов р. Енисея к северу от Полярного круга и составил обобщающую карту М 1:500 ООО (5 км — 1 см). Сейчас она находится в оформлении.
Летом думаю проехаться по нашим съемочным партиям от Курейки через Норильск до Таймыра. Работы много, интересной, творческой. Здоровье пока в порядке, и мне хочется облететь побольше и на многое старое взглянуть новыми глазами, в свете современных данных геологической науки...»
Проблемы траппового магматизма на северо-западе Сибирской платформы, его связь с генезисом сульфидных медно-никелевых месторождений продолжает изучать М.Н. Годлевский. Анализ вулканизма, геохимии и металлогении Норильского района Михаил Николаевич завершил составлением прогнозной металлогенической карты. Он уделил особое внимание поиску слепых рудных тел, что приблизило открытие Талнахского месторождения. Результаты, полученные Годлевским, способствовали выявлению новых и успешному освоению известных месторождений, в том числе разработке оптимальных технологических схем извлечения цветных и благородных металлов. Его 4-томный труд «Траппы и медно-никелевые месторождения Норильского района» сыграл очень большую роль в выборе направлений дальнейших исследований магматических пород и руд, а значимость, как авторитетнейшей, книги «Траппы и рудоносные интрузии Норильского района» (1959 год) общепризнана: будучи классической, она стала настольной для геологов, работающих в регионе.
М.Н. Годлевским отмечен (1958 год) рост содержания платиновых металлов в породах верхней части интрузии Норильск-1, специфическая сульфидная минерализация которых задолго то того изучалась В.К. Котульским. А в 1960-м В.Л. Гинзбург и Г.Б. Роговер установили, что сумма платиноидов, отнесенная к единице цветных металлов, здесь в несколько раз больше, чем во вкрапленных рудах нижней рудоносной зоны...
Кроме того, «за» М.Н. Годлевским стратиграфия и генезис Кайерканского каменноугольного месторождения (1958), участие, вместе с А.Д. Баталиевым, в изучении специфических минералов дифференцированных интрузий Норильского района (1957), а в соавторстве с Н.И. Шумской — минералогического состава месторождения Норильск-1 (1960).
Вулканизм северной окраины Сибирской платформы — предмет теоретических исследований Ю.М. Шейнманна, Г.Г. Моора. Особо отметим пристрастное внимание Г.Г. Моора к «стране Меймечии» (в соавторах у него С.П. Зыков). В сфере его научных интересов — дифференцированные щелочные интрузии правобережья нижнего течения р. Котуй (по-соседству, в бассейне ее среднего течения, геологическое картирование вели Н.П. Голованов, А.И. Иванов, Л.К. Цы- вьян), «кимберлитоносность» севера Сибирской платформы; им описаны проявления флогопита в интрузиях Тулинского массива.
Новаторский метод познания геологических структур Игарка- Норильского района и шедших в нем рудообразующих процессов принадлежит начальнику геолого-стратиграфической партии НКГРЭ Г.Д. Маслову. Он представил на суд коллег принципиально новую геологическую карту масштаба 1:500 ООО, которая, по его убеждению, должна была прийти на смену «дунькиному сарафану» — прежним картам, и в самом деле напоминавшим цветастый ситец: на желтом фоне, которым обозначали рыхлые четвертичные отложения, выделялись красные, зеленые, синие «пятна» обнажений рудоносных и безрудных интрузий, базальтов.
Теперь она представляла целостную, достаточно подробную геологическую картину, главным компонентом которой стал глубинный рудоконтролирующий разлом. Карту сопровождала комплексная характеристика основных тектонических структур, благодаря чему разломы можно было картировать при геологических исследованиях и отличать от обычных послеэффузивных сбросов, которые широко развиты в районе.
О.А. Дюжиков: «Перед полевым сезоном 1959 года несколько молодых геологов — А. Д. Баталиев, В.С. Нестеровский, В.А. Люлько, С.А. Дураков, В. В. Кургин, И.Я. Усольцев, я... — под руководством Георгия Дмитриевича Маслова изучали и описывали на Бургородке керн скважин, вскрывших вулканогенную толщу. Ее изучали и раньше, в 40-е годы, но то были частные разрезы, касающиеся только тех площадей, которые «вмещали» медно-никелевые месторождения Норильского рудного поля. Но пришло время заняться вулканитами (траппы Центральной Сибири) системно и в первую очередь теми их разновидностями, которые пространственно и генетически связаны с рудовмещающими интрузиями — ведь до конца 50-х годов вулканогенная толща (ее мощность в Норильском районе почти 4 км) была раскрашена на геологических картах монотонным сиреневым цветом, т. е. оставалась нерасчлененной, а потому не могла быть важной основой для прогнозирования и поисков месторождений. Так вот, Т.Д. Маслов взял на себя задачу структурировать вулканиты и привлек нас помочь ему в сборе предварительных материалов.
Наш «полевой симпозиум» стал не только краткосрочной школой изучения вулканитов, но и первым серьезным шагом по расчленению туфо-лавовой толщи с целью последующего картирования этих образований при геолого-съемочных и поисковых работах.
Каждый из нас, внимательно просмотрев определенную часть разреза, высказывался о характерных признаках пород, предполагаемых границах между их разновидностями... На основе последовательных наблюдений выбирались главные «метки», позволявшие маркировать конкретные пачки, свиты. Надо сказать, многие из них обозначены и выделены Масловым впервые.
Выполненное тогда расчленение вулканогенной толщи с последующей детализацией отдельных частей вертикального разреза не устарело до настоящего времени и используется в геолого-разведочной практике».
В.А. Федоренко: «Г.Д. Маслов в кратчайшее время создал стратиграфические схемы таких различных породных комплексов, как осадочные образования девона и вулканические образования перми-триаса. На этой основе под его руководством была составлена принципиально новая геологическая карта Норильского района.
Руководствуясь картой, Г.Д. Маслов выделил среди разрывных нарушений долгоживущие разломы, которые контролировали проникновение магмы, а в итоге — образование рудоносных интрузий. Хотя и до
Маслова многие геологи говорили о том, что разлом Медвежьего ручья, у которого находится интрузия Норильск-1, может продолжаться через Норильскую долину в горы Хараелах и долину одноименной реки, только Г. Д. заявил об этом уверенно и выделил единый Норильско-Хараелахский магмо-рудоконтролирующий разлом».
Различные аспекты геологической истории региона нашли отражение и в работах А.Г. Кравцова, В.А. Хахлова, В.А. Даценко, Н.П. Лазаренко, Н.И. Соколова, С.П. Степанова, В.М. Лебедева, П.П. Дейнеги, Л.Д. Мирошникова, Ф.А. Старшинова, В.М. Лосева, Н.С. Зонтова...
Понимание глубинных процессов, сопровождающих формирование структур региона, пришло, в частности, благодаря разгадке феномена, который стал известен в 1959 году и поначалу не привлек особого внимания ни теоретиков, ни практиков: в отчете о результатах геологической съемки северной части Норильского плато (подписан Г.Д. Масловым и В.С. Нестеровским) говорилось о диатреме — трубке взрыва, обнаруженной в непосредственной близости от зоны Норильско-Хараелахского разлома (к востоку от него), примерно в 25 км к югу от Норильска. Ее назвали Масловской.
Необычность этой диатремы, по сравнению с другими (из числа тех, что связаны с Сибирскими траппами), — соседство обломков лав, считавшихся пермо-триасовыми базальтами, с обломками кристаллических пород, которые трактовались как ксенолиты, вынесенные из фундамента Сибирской платформы, т. е. с материалом более глубинным, чем осадочные породы, непосредственно подстилающие трапповую толщу. Причем Т.И. Немененок подчеркнул, в связи с этим, уникальный характер диатремы.
Ее феномен детально изучен позднее, и еще будет повод вернуться к затронутой теме, поскольку ясность относительно процессов, ее породивших, — один из путей к познанию генезиса норильских медно-никелевых месторождений.
К числу фундаментальных надо отнести исследование Г.Б. Роговера «Месторождение Норильск-1, некоторые его особенности, могущие иметь поисковое значение, и рациональная методика его разведки». На основании детальных петролого-минералогических исследований автор пришел к выводу, что рудоносный интрузив Норильск-1 образовался не менее чем в две фазы, и одним из первых подметил присутствие богатых оливином пород, так называемых «пикритовых диабазов», как в нижней, так и в верхней частях разреза интрузива. Кроме того, он придавал большое значение глубинным флюидам, с помощью которых сульфиды могли отлагаться как внутри интрузивов, так и вне их. Помимо соображений, касающихся непосредственно «первого Норильска», Роговер делает вывод относительно всего Енисейского рудного поля: «Материалы исследований последних лет, подкрепив доводы и представления о существовании [такового] поля, подтверждают возможность наличия в его пределах новых районов сосредоточения полезных ископаемых, выявление которых прольет свет на вопросы будущего горно-заводского районирования этой, пока еще недостаточно изученной территории».
Большое значение имели данные о северной части Таймыро- Норильской провинции и прилегающих площадях Таймыра, полученные специалистами НИИГА. За рекогносцировочными работами последовали геологические съемки масштаба 1:1 ООО ООО и частично 1:200 ООО; выполнен и небольшой объем геологоразведки, научных исследований, благодаря чему обоснованы перспективы Горного Таймыра на полиметаллическое, вольфрамо-молибденовое, мышьяково-ртутное и редкоземельное оруденение, обнаружены первые на Таймыре дифференцированные интрузии с бедным сульфидным платиноидно-медно-никелевым оруденением. (Металлогенией малых интрузий Горного Таймыра занимался М.Г. Равич.)
Е.Н. Сухановой принадлежит описание петрохимических признаков никелевых месторождений; она первая охарактеризовала связь между составом вмещающих пород и качеством оруденения. Минеральные компоненты «каменного» материала, доставленного полевиками, анализировали К.Н. Власенко, Г.К. Шерих, физические свойства горных пород Норильского района — Б. В. Хмылев, В.А. Гудин, П.И. Касаткин, механику горного массива — П.И. Городецкий, Н.З. Галаев, В.Д. Палий.
В 1960-м была организована Редкометальная партия под руководством Е.Н. Сухановой. Она приступила к оценке содержания попутных, редких и рассеянных элементов в рудах и нерудных ископаемых на месторождениях Норильского района, анализу миграции полезных компонентов в процессе переработки на предприятиях комбината.
Научно-прикладной характер присущ отчетным материалам Т.Н. Сироткиной по методике применения геофизических методов разведки в Норильском районе. 1960-й — год рождения рудничной геофизики: А.П. Семенов, Н.И. Чередничок, А.П. Лихачев и другие начали прослеживать рудные жилы «Заполярного» в районе ствола 9-бис с помощью радиоволнового зондажа...
К исходу 50-х были обобщены данные детальной разведки 1957—1959 годов, после чего ГКЗ приняла солидную прибавку — запасы центральной и южной части Норильского месторождения как сырьевой базы для намечавшейся второй очереди НК. И специалисты комбината, составляя Технико-экономический доклад на обозримую перспективу, «выжимали» из имевшейся руды все возможное.
Но уже многие прислушивались к новостям, поступавшим из района Хараелахского предгорья, где только-только «родилась» Западно-Хараелахская (позднее стала именоваться Западно-Караелахской) геолого-разведочная партия, которую доверили многажды проверенному и опытнейшему Г.И. Сапрыкину.
И главных «откровений» ждали именно оттуда...
(продолжение следует)
Фото:
Урванцев Н. Н.
Урванцев Н. Н. (справа) и Ф. А. Старшинов в геологическом музее НКГРЭ
Суханова Е. Н.
Федоренко В. А.
Кургин В. В. на обнажении
Г.Д. Маслов (в центре) и его подопечные. Нижний ряд слева направо: Т.П. Люлько, А.И. Гаряева. Верхний ряд слева направо: С.А. Дураков, В.А. Люлько, В.С. Нестеровский, В.В. Кургин, Б.А. Кузнецов, М.В. Шкадов, 1960 год