Мне докладывают: президент Путин хочет связаться. В 10:10 он выступил, потом позвонил и проинформировал о ситуации. Я понял, что ситуация сложная. Я также понял: принято жестокое решение - мочить. Я предложил Путину не торопиться. Давай, говорю, поговорим с Пригожиным. На что он мне сказал: «Слушай, Саша, бесполезно».
Худой мир лучше любой войны, я попробую с ним связаться. В 11.00 он [Пригожин] снял трубку. «Вот, президент Беларуси звонит, будешь ли разговаривать?» - «С Александром Григорьевичем буду». Разговор - эйфория. У Евгения полная эйфория. Разговаривали первый раунд минут 30 на матерном языке. Исключительно! Слов матерных, я потом уже проанализировал, было в 10 раз больше, чем нормальной лексики. Он, конечно, извинился и начал мне матерными словами рассказывать.
А я думаю, с чего зайти к нему, чтобы начать эти переговоры. На него оказывали давление и влияние очень те, кто руководил штурмовыми отрядами. И вот они выскочили оттуда в Ростов, в таком полубешеном состоянии - вот я с ним веду этот диалог. Я говорю: «Женя, никто тебе ни Шойгу, ни Герасимова, никого не отдаст, особенно в этой ситуации. Ты же знаешь Путина не меньше, чем я. Он с тобой не то что встречаться - по телефону разговаривать не будет в силу этой обстановки». Молчит.
«Но мы хотим справедливости! Нас хотят задушить! Мы пойдем на Москву!» Я говорю: «На полпути тебя просто как клопа раздавят. Несмотря на то что войска отвлечены на фронте». Подумай, говорю, об этом. «Нет» - отвечает. Такая вот эйфория.
Долго я его убеждал. И в конце сказал: «Знаешь, ты как хочешь можешь поступать. Но на меня не обижайся. Бригада подготовлена к переброске в Москву. И, как в 41-м мы будем защищать Москву. Потому что данная ситуация не только в России. Это и не только потому, что это вот наше Отечество. А потому что, не дай бог, вот эта смута пошла бы по всей России, а предпосылки для этого были колоссальные, следующими были мы.
Лукашенко о переговорах с Пригожиным:
"Разговаривая во второй или третий раз, я его предупредил. Я уже вижу, что он готов отступиться, но я его предупреждаю: "Евгений, никакого кровопролития.
Как только ты нарочно (ненарочно) убьешь хоть одного человека, особенно гражданского, - все, никаких с тобой переговоров не будет и я с тобой разговаривать не буду". Он мне поклялся. У нас, говорит, такой цели нет, и я Вам клянусь, что этого не будет....
Он мне сказал: "Александр Григорьевич, я не буду требовать от президента, чтобы он отдал Шойгу и Герасимова, и встречи даже просить не буду", я говорю: "Ну и хорошо. Это очень хороший шаг. Не надо в этой ситуации, напрягая обстановку, требовать неисполнимое..Следующее условие, о выполнении которого договорились во время переговоров Евгением Пригожиным, - это остановка дальнейшего движения колонны ЧВК на Москву ...В пятом часу вечера он мне позвонил и говорит: "Александр Григорьевич, я принимаю все Ваши условия. Но что мне делать? Останавливаемся - они начнут нас мочить". Я говорю: "Не начнут. Я тебе гарантирую. Это я беру на себя". ...В контакте были с руководством России, ФСБ занималось в основном этим вопросом, с Бортниковым. Я просто настоятельно просил этого не делать. Бортников умный человек. Он сказал: "Александр Григорьевич, ну я же не дурак, я же понимаю, что может быть...Если они где-то остановятся, колонна сожмется…Она в кучу соберется… Чтобы не было, знаете, желания и искушения взять и ее тут накрыть. Пообещали: этого не будет. Я и сказал Пригожину: "Это - гарантия" - "Что дальше?" - "Вплоть до того, что я выведу тебя в Беларусь и гарантирую тебе полную безопасность. И твоим ребятам, которые вот сюда продвинулись этой колонной". - "Да, я Вам верю. Я верю". - "Хорошо, в этом направлении будем действовать".
Лукашенко, в России поддержали Путина "пара человек".
"Вчера утром я принял решение, что пришло время на эту тему что-то сказать (естественно, не все), притом честно, открыто, ничего не скрывая.
Подтолкнуло меня к этому как раз то, что в СМИ, особенно России… Белорусы - молодцы. Я, откровенно говоря, попросил пресс-секретаря обзвонить руководство основных наших СМИ и попросить, чтобы они не топтались на этой теме. Радоваться нечему. Вы сейчас узнаете почему. Но в России, как всегда, всегда так бывает, появились ура-патриоты, я увидел эту тенденцию, которые начали выть и кричать, осуждать Путина, требовать от него не прекращать уголовные дела, ловить, мочить, сажать. Вот это то, от чего я хотел бы предостеречь и нас, и российское общество.
И в связи с этим, когда разворачивалась, как Президент Путин назвал ее, эта смута в России, как-то все под веником сидели. Матвиенко оказалась мужественной, Володин, Патриарх, пара человек - и все. А после драки руками мы умеем махать, ох как умеем, и советовать: "Мочить, мочить и мочить". Слушайте, ну есть кого мочить, особенно знаете где. Есть кого сажать там, где это нужно";
"Вот это меня подтолкнуло к тому, что я должен сказать несколько слов о ситуации, которая развивалась в пятницу и в субботу, поскольку был погружен, как вы знаете, в эти события полностью".
Лукашенко об обороне Москвы:
"30 км до Москвы. У Москвы заняли рубежи обороны. Было собрано всё. Путин мне сказал даже курсантов, как в годы войны. Всех вооружили...Собрали и в Кремле, и около Кремля....Тысяч 10...Прилично".
Лукашенко не посредник:
"Я не посредник. Я такой же участник этих событий, как президент Путин. Потому что это наше Отечество. Еще раз повторяю. Поэтому если кто-то там в России, а я это слышу, говорит о посредничестве Лукашенко, никакого посредничества! Это такая же проблема наша, моя, как и президента Путина и россиян".
Лукашенко, худшее впереди:
"Давайте будем исходить из худшего, что нас ждут непростые времена. Увидев это, западники тоже сделают определенные выводы, и для них будет урок. Они скоординируют свою работу, сконцентрируют и будут наносить удары по самым больным местам. И нам нужно, как вчера Путин сказал, действительно единство нашего общества. Поэтому времена непростые".
Нет комментариев